Этиоль огляделся — вокруг никаких следов построек. Здесь не было развалин храмов, угловатых останков жилищ, фундаментов складов или иных строений. Только стена, возведенная неизвестным свихнувшимся архитектором, разделившим джунгли на две части. Там, где находился Эхомба, землей владели растения и твари. Кто же хозяйничал по ту сторону барьера?
Так или иначе, следовало приготовиться к любой опасности. С копьем наперевес, ощущая за спиной привычную тяжесть меча, Этиоль медленно двинулся вдоль стены — на север, куда лежал его путь. Скоро он добрался до пролома, достаточно широкого, чтобы через него мог пройти человек. И шагнул на ту сторону.
Все изменилось. Лес внезапно исчез, стала видна невысокая насыпь, на которой лежала широкая лента, сделанная, похоже, из того же материала, что и стена. Лента была подкрашена желтоватыми, убегавшими вдоль полотна штрихами и, подобно стене, тянулась с запада на северо-восток. В следующее мгновение в уши Этиолю ударило нараставшее рычание, и он отпрянул от пролома. Потом не удержался и вновь заглянул. Мимо на огромной скорости промчалось неведомое тупоносое чудище, резко запахло чем-то отвратительно-ядовитым.
Пастух выбрался на полотно. Теперь чудища побежали густо, рядами. По-видимому, их перегоняли с запада на восток — или они перекочевывали сами, по собственной воле. Однако более всего Этиоля поразил тот факт, что внутри чудищ сидели люди. Хмурое, сосредоточенное выражение на их лицах сменялось крайним удивлением, когда они проносились мимо вышедшего на полотно человека. Некоторые даже оглядывались назад и что-то кричали, но слов было не разобрать.
Шум вокруг стоял несусветный; особенно он усилился, когда Этиоль рискнул ступить на твердое полотно. Теперь к реву прибавился и невыносимый визг, каким приветствовало пастуха каждое пробегавшее мимо существо, замедляя ход и стараясь его объехать.
Этиоль прыгнул вперед и оказался у невысокого барьера, делившего ленту пополам. По другую его сторону чудища неслись с такими же целеустремленностью и шумом, только в обратном направлении. Чтобы не оказаться раздавленным, пастух прижался к барьеру — к нему чудища близко не подходили, по-видимому, страшась какого-то оберегающего заклятия.
Вскоре Эхомба пришел к выводу, что это не животные, а повозки, влекомые загадочной силой. Однако от этого открытия легче не стало: набегавшие повозки принялись отчаянно голосить, замедлять ход. Постепенно на полосе их скопилось очень много.
Затем какофонию звуков перекрыл уже совсем невыносимый истошный переливчатый вой, и вдали показался экипаж, отличный от других хотя бы тем, что двигался он вдоль самого барьера, куда другие не приближались. На его крыше то вспыхивал, то гас огонь, напомнивший Эхомбе небесные сполохи, которые он наблюдал ясными зимними ночами. Неподалеку экипаж остановился, и оттуда вылезли два человека.
Одеты они были странно — их наряд очень напоминал шкуру подруги-змеи, с которой Этиоль расстался этим утром; не хватало только чешуек. Подобное сходство сильно действовало на нервы, и Эхомба предпочел ретироваться, тем более что незнакомцы, призывая к себе, стали делать ему недвусмысленные жесты. Он бросился через полотно, сбежал с насыпи и прыгнул в провал. Вокруг стоял тот же сумрачный, пропитанный влагой лес, по-прежнему капало с верхушек деревьев, и этот нескончаемый дождь, родные запахи и звуки вернули ему уверенность.
Чья-то тяжелая рука вдруг легла ему на плечо. Этиоль резко повернулся и обнаружил перед собой одного из змеелюдей, высовывающегося из провала в стене. Тот вспотел, тяжело дышал и с такой яростью смотрел на Эхомбу, что пастух невольно потянулся к рукояти меча, висевшего за спиной.
Потом взгляд незнакомца застыл и наполнился ужасом — он увидел за спиной своей жертвы непроходимые джунгли, услышал звонкие трели лесных птиц, почувствовал злые укусы насекомых, вдохнул воздух, насыщенный кислородом и запахом гниющих листьев… Змеечеловек вскрикнул, зажал нос рукой и потерял сознание.
Этиоль так и не мог понять: сам ли змеечеловек, падая, оказался по ту сторону провала, или товарищ вытащил его из сумеречного зеленого царства. В любом случае никто больше из провала не вышел. Спустя некоторое время пастух отпустил рукоять меча, прислушался и, не обнаружив никаких признаков опасности, продолжил путь вдоль стены, отгораживающей заповедный лес от неведомых, не знающих покоя самодвижущихся повозок.
Шагая на север, он упорно размышлял над увиденным, пока наконец не смекнул, почему люди называли края, куда он стремился. Зыбучими землями. На мгновение ему стало не по себе — если он прямиком направляется в царство странных людей, забравшихся в утробы ревущих, несущихся с безумной скоростью механизмов, то не иначе это дорога в никуда. Или, поправил он себя, в иной мир.
Скоро стена внезапно оборвалась, давая ему свободу двигаться в любом направлении. Нет, она не ушла под землю и не вознеслась магическим образом в небеса — просто закончилась. Нахмурившись, Эхомба долго размышлял, как так может быть? Затем приблизился. Из торца словно оборванной стены торчали длинные куски проволоки толщиной в большой палец, придавая конструкции какой-то недоделанный вид. Вероятно, так можно охарактеризовать и весь мир за этой стеной — недоделанный!.. Хитро улыбаясь, Этиоль сорвал огромную поганку и нанизал ее на торчащий металлический прут — пусть знают!
Скоро он забрел в такую чащу, где каждый шаг давался с трудом. Деревья здесь были огромные, подлесок непролазен, стебли лиан переплелись так густо, что едва можно было пройти. Капли, падавшие с крон, сыпались дождем, солнце скрылось за набежавшими тучами. Опасаясь сбиться с пути, Этиоль вытащил меч и на ближайшем дереве вырубил стрелу, указывающую направление, которого следовало держаться. Желтоватый шрам отчетливо выделялся на фоне темной коры. Удовлетворившись сделанным, пастух двинулся в путь и шагал так, пока не заметил впереди какое-то пятнышко.
Он подошел ближе и с удивлением обнаружил, что вернулся к собственной отметине в форме стрелы.
Выходит, он двигался по кругу!
Что ж, следует более тщательно выбирать маршрут и не сбиваться.
Этиоль еще несколько раз оборачивался, пока меченое дерево не скрылось из виду. Теперь он уже не сомневался, что если и идет не строго по прямой, так уж наверняка двигается на север. А потом вновь наткнулся на ту же самую зарубку.
Выходит, заблудился?
Не спеши с выводами, поправил себя Эхомба. Передохни, постарайся припомнить свой путь с того момента, как солнце скрылось за тучами. Так он привык поступать с детства, когда отец отправлял его со стадом и наказывал ни в коем случае не терять головы. Тем более поддаваться страху. Этиоль сам дошел до мысли — и опыт подтвердил ее, — что винить в пропаже овцы или коровы злобного великана, потустороннего духа или какие-нибудь другие таинственные силы по меньшей мере глупо, так как скорее всего несчастное животное заблудилось, свалилось в овраг или, наевшись ядовитой травы, где-нибудь лежит.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});