Читать интересную книгу Ведьма войны - Андрей Посняков

– А я тебе поведаю… – пообещала ведьма. – Но токмо ватагу ты сам вести должен, под своей рукою. Иначе не соглашайся.

– Не лучший из меня воевода, Митаюки, – честно признался Серьга. – Рубить и стрелять умею хорошо. А вот людей куда-то посылать али планы долгие строить непривычен.

– Ты себя недооцениваешь, – улыбнулась ведьма. – Другие хуже тебя соображают, однако же управляются. Быть вождем просто, мой милый. Ты привыкнешь.

Как это не раз бывало раньше, будущее юная чародейка угадала в точности. Вечером одолевшие похмелье ватажники собрались в пристройке возле длинного жаркого очага, отпиваясь бульоном и отъедаясь жирными мясными кусками. По сложившемуся уже обычаю, здесь были и женщины. Иные – сидели рядом с мужьями или избранниками, иные – держались наособицу с подружками. Да и как иначе? Очаг общий, еда тоже общая. Вместе добывали, вместе дрова кололи, вместе варили. Как все это можно по разным углам или людям разделить? В ватаге, где все считали друг друга побратимами, даже полонянок от стола не гнали, дабы объедками питались. Закон казачий прост: трудишься как все – значит, и кусок тебе положен, как всем.

Воевода Иван Егоров пришел в пристройку вместе с Настей, держащей на руках ребенка. Явился с небольшим опозданием – но ватажники быстро освободили атаману место посередь ближней к огню лавки, подставили женщине под ноги чурбачок, дабы той дитя на коленях держать удобнее было.

Егоров зачерпнул густого сытного варева себе, жене, потом наколол на нож кусок сочной горячей убоины. Немного подкрепившись, заговорил:

– Круг мы давно не собирали, други мои. Однако же вопросов для обмысливания набралось немало.

– Давай поутру соберемся, коли нужда такая, – предложил, огладив курчавую бороду, десятник Силантий. Он уже успел поесть и лишь неспешно прихлебывал горячий бульон. Вестимо – тоже похмельем мучился.

– Чего утра ждать, коли вся ватага уже здесь? – подал голос Ганс Штраубе, сидевший по другую сторону костра. – Великих секретов у нас ныне нет, дабы от чужаков таить. Да и где они здесь, чужаки-то? Разве токмо полонянки, речи нашей не ведающие. Так и им сболтнуть некому.

– Не по обычаю, – ответил рассудительный Силантий. – Коли в кругу обсуждать, так токмо меж казаками.

– То вопрос не ратный, – покачал головой воевода. – Ныне припасы я наши учел и тебе, Силантий, поклониться с благодарностью хотел. После твоей охоты еды нам до весны хватит с избытком, голод острогу не грозит. С дровами тоже беды особой нет…

Матвей Серьга вздрогнул от толчка под ребра и вытянул шею.

– Коли в остроге ныне порядок, не пора ли о золотишке вспомнить? Мы ведь сюда не мясо жрать приехали, а добром разжиться! И это… – Он напрягся, вспоминая. – Язычников в веру христианскую обратить.

– Знаешь, где капища нетронутые имеются? – с готовностью обернулся на него воевода.

– Там, где нас не ждут, ибо там мы никогда не показывались, – ответил казак. – Коли на север двинемся и тамошними землями мертвыми до моря восточного доберемся, а опосля к югу повернем, аккурат на окраинные племена нежданно и навалимся! А у каждого племени, сами ведаете, капище имеется. А в капище – по золотому идолу. Плюс к тому амулеты колдовские у шаманов и вождей.

– Пройдем ли, Матвей? – спросил из-за огня немец. – Земли неведомые.

Митаюки наклонилась к уху казака, и тот, пусть после заминки, сказал:

– Гор в землях здешних нигде не имеется, леса столь далеко от колдовского солнца не растут, а болота и реки зимой замерзли. Куда ни иди, ровный и твердый путь получится. Проведу я ватагу, не сомневайтесь. Полтора десятка казаков возьму, и еще до весны идолов золотых встречать будете.

– А почему ты, Матвей? – неожиданно воспротивился Чугреев, торопливо прожевал мясо и продолжил: – Ты стрелок знатный, никто не спорит. И сражаешься храбро. Но у Силантия, вон, куда больше опыта походы водить. Завсегда с успехом возвертается. Али немец наш, Штраубе, тоже зело хваток.

– Не хотите, не пойду, – пожал плечами Серьга и потянулся к котлу, утратив интерес к разговору.

– Что скажешь, дядько? – подначил Силантия Кудеяр Ручеек. – Поведешь нас за золотом?

– Просто сказка сказывается, да непросто дело делается, – невозмутимо ответил десятник. – На словах дорога, может, и проста. Да вот какова под ногами окажется? Без проводника не пойду. Рисково больно.

– Так Маюни проведет. Маю-юни, ты где?! – Мальчишка закрутил головой. – Остяка нашего никто не видел?

Ватажники переглянулись.

– Вроде как три дня тому мне на глаза попадался… – неуверенно ответил Ухтымка.

– Устиньи тоже много дней как нет нигде, – подала голос Митаюки. – А они с остяком, знамо, давно друг к другу неровно дышат. Мыслю, милуются где-то от людей подальше.

– Где же они могут прятаться так, что даже к столу не выходят? – выпрямился по ту сторону очага Ганс Штраубе.

– Маюни хороший следопыт, – уверенно встретила его взгляд своим юная чародейка. – Устинья с ним не пропадет. Голодать ей не придется.

– А ватажникам, что в земли дикие пойдут, еды хватит? Далека ли дорога? – Сотник ответил ей прямым вопросом в лицо.

– Шесть переходов от моря до моря, два к северу до пустыни, два обратно к теплым колдовским местам. Нечто на десять дней припаса с собой не унести?

– Можно ли верить слову твоему?

– Коли с мужем пойду, головой отвечу.

– Иди, разве кто против? – пожал плечами Штраубе.

– Женой воеводы пойду, – твердо ответила Митаюки. – Коли я одна баба среди пятнадцати мужиков буду, так хочу уверена быть, что все они под рукой мужа состоят и блажь какая им в головы не ударит.

– Ишь, суровая какая! – хмыкнул Чугреев. – Прямо воевода в юбке!

– Ну, какой воевода из девицы сей, не ведаю, – пожал плечами немец, – а Матвей Серьга себя трусом али дураком никогда не показывал. Так отчего нам его атаманом для похода сего и не выкрикнуть? Я под его руку пойду, зазорным сего не сочту. Воевода достойный. Кто еще согласен?

По ватаге прошел быстрый шепоток. Ганс Штраубе, хоть и немец, был среди воинов в уважении.

– Так и я пойду, – все так же невозмутимо сказал Силантий. – Я Матвея много лет знаю. Воин умелый, храбрый и честный. Любо!

– Любо Матвею! – тут же примкнул к дядьке юный Кудеяр Ручеек. – Я с Серьгой уже несколько раз ходил. С ним не пропадем.

– За золотишком сходить завсегда любо, – подал голос курчавый Евлампий, возрастом немногим старше Кудеяра. – Я с Матвеем!

– Любо Серьге! – тут же кивнул и его друг Никодим.

– Я тоже иду! – вскинул руку Семенко Волк. – Засиделся чего-то на хозяйстве. Гульнуть охота.

– И я! И я! – один за другим откликались ватажники, и очень скоро таковых охотников набралось тринадцать человек. Примерно столько, сколько Митаюки и ожидала. Почти все воины, что еще не обзавелись женами среди полонянок, были готовы размяться в походе, развлечься с сабелькой в сече, разжиться золотом, повеселиться в захваченных селениях.

– Что же, дело доброе, – подвел черту Иван Егоров. – Три десятка мечей для обороны острога всяко хватит, с хозяйством разберусь. Посему, куда отступить, у вас всегда будет. Так что гуляйте смело. Матвей! Прикинь, какого снаряжения и сколько потребно для похода. Груз по людям посчитай и как связь держать станем, определи. Опосля ко мне подойдешь. Посмотрим, чего из амбаров и ледника выдать можно, а что заменять, добывать или делать придется. – Воевода поднялся. – Вот и круг не понадобился, все само решилось. Пойдем, Настенька. Еремей, смотрю, зевает. Укладывать пора.

Митаюки поймала на себе насмешливый взгляд немца. Ведьма вздохнула, поцеловала мужа в щеку и поднялась, легким кивком головы указав на дверь пристройки.

Ганс Штраубе все понял правильно и вскоре вышел за ворота острога к стоящей на краю подъемного моста юной чародейке.

– А ты хороша, девчонка, – хмыкнул немец, остановившись за ее спиной. – Уж не знаю, повезло Матвею с тобой али проклятье у него такое, однако хороша-а… Третий раз мужа из простых казаков в сотники вытаскиваешь. Однако же теперь интересно, как он планировать поход станет, расходы и припасы учитывать, да с раскидыванием по весу на каждого ватажника, да запасом тревожным и путевыми потерями? Серьга, он ведь храбр, и глаз у него вострый, да грамоте, мыслю, не учили вовсе. Чего в походах нахватался, тем и силен. Считать учился на дележе добычи походной. Ел, что воевода дает, зелья и ядра брал, сколько воевода рядом ставит. Про нормы расхода походные ни разу не слыхивал, припасы к кулеврине собственной ни разу не считал, пищальные патроны подсумком собственным ограничивал. Как же он, любопытно, ныне припасы для ватаги сочтет да списком воеводе представит? Ты его хоть раз с пером в руке видела?

Митаюки-нэ резко развернулась, прямо посмотрела мужчине в глаза.

– Да, понимаю, ты куда умнее Матвея будешь, – ухмыльнулся немец. – И все за мужа свого делать готова. Вот токмо, полагаю, тебя сим премудростям тоже никто не учил. Сколько пехотинец с грузом в три пуда за спиной в день мяса для сытости съесть должен? Сколько раз и чем кулеврина за поход обычно стреляет и сколько заряды сии весить будут? А пищаль? Насколько больше пехотинец на волокушу груза возьмет и сколь при этом меньше за день проходить будет?