Читать интересную книгу Остров Русь - Сергей Лукьяненко

Он остановился и некоторое время в задумчивости молчал. Иван, пытаясь попасть ему в тон, пропел тихонько:

Отпусти ж ты нас с Богом, по совести,Не марай своих рук ограблением...

Садко встрепенулся, пелена туманная с глаз его спала, и он ответил без аккомпанемента:

— Быстрый ты больно. Это я так, для красного словца. Душа у меня поэтическая. А ты этим воспользоваться решил. И не стыдно тебе? — он укоризненно покачал головой. — Эх, чего говорить-то. Все люди одинаковые. Ладно, хватит уж нам лясы точить.

И он вернулся к Смолянину:

— Может хоть колечко у тебя хоть какое есть? Перстенек золотой, самоцветный...

— Не могу я кольца носить, — ответил застенчиво Смолянин, и растопырил перепончатые пальцы.

— Что это у тебя? — спросил Садко с дрожью в голосе.

— Так плавать удобнее, — ответил Смолянин.

— Что ж ты, брат, сразу не сказал, что свой — водяной. Я б и думать не стал, отвязывать ли... Вы простите мне жадность непомерную! — обратился он к остальным. — Не со зла я это, не из корысти. У царя морского, окаянного, характер мой уж больно испортился.

Вытирая слезы раскаяния принялся он снимать с потерпевших путы, приговаривая:

— Коль простить меня не пожелаете, отрубите постылую голову.

Столь резкая в нем перемена показалась Ивану подозрительной. Но тут припомнилось ему, как давеча сошелся он с Емелей на том лишь основании, что тот, как и сам он, левшой оказался. И решил Иван подозрения отбросить.

Богатыри, переводчик и кавказец, принялись разминать затекшие руки и ноги. Садко, потупившись, уселся на ворох лиан.

— Что с ним делать, казнить, али миловать? — указал на него Илья, обращаясь к спутникам.

— Не пристало спасителя наказывать, — ответил за всех Алеша Попович, находя в кучке сложенных Садко трофеев свой меч и вкладывая его в ножны. — Да сдается мне, и сам он раскаялся.

На том и порешили.

Причалив к острову Буяну, наши герои сняли с мачты скатерть-самобранку и подкрепившись принялись готовиться в дорогу.

— А пойдем с нами, Садко-богатый гость, — предложил Иван. — Зла на тебя мы не держим. Кто старое помянет, тому глаз вон. А мужик ты неплохой, видать.

— Эх, ребята, — ответил тот. — И рад бы я к богатырским подвигам отправиться, так ведь жить без воды не могу уже. Словно не человек, а амфибия...

Что ж делать. Попрощались они трогательно. Особенно долго жал Садко так поразившую его перепончатую руку Смолянина. Присели на дорожку, да и в путь отправились.

Глава пятая, в которой молодой боян поет загадочную былину, а Илья наступает на горло собственным чувствам, за что те жестоко мстят

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Шли-шли богатыри по острову Буяну, да и проголодались.

— А не пожевать ли нам бананчиков? — весело предложил Иван.

— А пожевать! — дружно откликнулись Илья с Аленой. Мнение мудреца с толмачом спрашивать не стали. Хоть и проявил Кубатай нечаянный героизм, а Смолянин неуместный оптимизм, но все же до богатырей они еще не доросли.

Раскинули богатыри скатерочку, постучали по ней требовательно, И появились яства. Бананы, ананасы, киви, авокадо, огурцы соленые, сала шмат, да медовухи жбан.

Только собрались богатыри голод утолить, как из-за пригорка путник вышел. Насторожился Илья, Алеша за меч взялся, Кубатай сабелькой начал помахивать... Да вдруг Иван-дурак в путника вгляделся, и радостно сообщил:

— Богатыри! То свой, я его на сходке боянской видел! Это боян Воха, что на гишпанском инструменте играет! Воха, иди сюда!

Молодой боян подошел к ним. Гишпанским инструмент висел у него на груди, а за спиной была объемистая торба.

— Откуда ты здесь, Воха?! — приветствовал его Иван. — На острове Буяне, вблизи царства Кащеева?

Боян слегка смутился, но ответил с достоинством:

— Какой же остров Буян, коль не идет по нему боян... А иду я из царства Кащеева. Ходил я к кикиморам да лешим, носил им из Киева сало да медовые пряники. Они мне за то грибков сушеных да огоньков болотных отсыпали. Продам я их на базаре Киевском с выгодой, буду сидеть на лавочке, да былины сочинять.

— С нечистью торгуешь?! — возмутился Кубатай. — Мы, бояны, должны быть выше этого!

— Что ж делать, кушать-то хочется, — вежливо ответил Воха, поглядывая на скатерть-самобранку.

— Садись, отведай нашего угощения! — гостеприимно предложил Иван.

— Не откажусь, — согласился боян. — От самобранки не убудет, а мне накладных расходов меньше.

Достав из-за голенища деревянную ложку он принялся черпать медовуху, закусывая то огурчиком соленым, то бананом сладеньким. Илья хмуро уставился на бояна, и вполголоса сказал:

— Молодой да прыткий. Салабоны дедов ровняют!

— Оставь, Илья, — урезонил его Иван. — Он нам былинок споет свежих!

— Это хорошо, это я люблю, — успокоился Илья, и друзья принялись уплетать кушанье.

Когда самобранка опустела, Илья икнул и важно спросил:

— Ну что, боян, потешишь стариков-защитничков песенкой?

— А че не потешить? — откликнулся насытившийся боян. — Про че спеть вам? Про Соловья-разбойника?

— Нет! — глухо прорычал Илья.

— Может про тварь морскую, медузой называемую, или про корабль пиратский, что к берегу пристать не может?

Илья побагровел.

— Что, боян, и песен у тебя нет нормальных?

— Сымпровизируем, — сообразив, что дело пахнет рукопашной, заявил Воха. — Слушайте.

Подергал он струны гитарные, посмотрел вдаль мечтательно, да и запел:

Василиса, Василиса, заварила ты дела,Самоцветные сережки вдруг Кащею отдала!А когда тебя прижало, стал Владимир ревновать,То пришлось тебе, Премудрой, дурака себе искать!

Богатыри онемели. Алеша помотал головой и прошептал:

— Он же тайны государственные разглашает! Откуда узнал?

А боян пел дальше:

Вот собрались в путь-дорогу, на кровавый лютый бойИлья Муромец, Алеша, и Добрынюшка седой...

— Не седой он! — заступился за друга Илья.

— Для рифмы, — не прерывая музыки сообщил боян. И продолжил:

С ними наш герой любимой, наш заслуженный дурак,Называть имен не будем, ясно, что Иван, и так.А еще два странных типа из заморских дальних стран,Смолянин, толмач известный, и крутой мудрец...

— Имен не надо! — крикнул Кубатай, выхватывая саблю. Воха втянул голову в плечи и робко допел:

— Пам-пам...

— Так-то лучше, — отстояв свое инкогнито заявил Кубатай, садясь на место. — Мог бы, между прочим, «боян» спеть — и в рифму было бы, и по сути верно. Эх, учить вас, молодых, еще, не переучить...

Оправившийся Воха продолжал:

Много было приключений у героев на пути,И не все из приключений удалось им обойти.Вот, к примеру, чудо-юдо, что Кащей на них наслал.Где он только эту харю семимордую сыскал?Не брала урода сабля, не помог и кладенец,Но по счастью чудо-юдо в разговор втянул мудрец.Накидал вопросов кучу, перессорил семь голов,Вот и стало одним гадом лучше в меньшем из миров!

— Че-че?! — оторопел Илья, а Кубатай грозно сдвинул брови. Воха торопливо запел заново:

— Вот и стало одним гадом меньше в лучшем из миров!

— Пойдет, — вынес вердикт Кубатай, и мир был восстановлен.

А потом пришли к речушке, что Смородиной зовут,Быстро плот соорудили и сидят, погоды ждут.Вот подул попутный ветер, вдаль отправился их плот,А русалки той порою затевали хоровод.Стали петь они зазывно, призывать богатырей,Чтобы...

— Не надо! — хлопнул кулаком по скатерти Илья. — Не пей про Добрыню! И так на сердце горестно!

Тарам-пам-пам, тарам-пам-пам,Пам-пам-пам-пам, пам-пам-пам,

— забормотал Воха. И вдруг, изменившимся голосом, заорал:

Будь попрочнее старый таз,Длиннее был бы мой рассказ!

— Какой таз? — поразился Иван. Смущенный Воха признался:

— Да нет, это что-то другое. Я это в былину про пиратов вставлю... Слушайте дальше...

— Дальше? — в один голос изумились богатыри. Но бояна уже несло:

Встретили в пути бояна, с ним уселись пировать,Пару песенок послушать, удовольствие поймать.Но не в кайф пошли былинки, неугоден стал певец,Был он прочь с позором изгнан. Но и это не конец.Дальше встретили девицу, ту, что силой, аки слонТу, что поп Гапон коварный увести хотел в полон.Не поверили слезинкам на девических щеках,Пару прутьев из бамбука обломали впопыхах.Больно высекли красотку... Сердце, плачь! А горло — пой!Больно высекли... Илюша с той поры ушел в запой.Дальше в лес пришли дремучий, тут Алеша учудил,Богатырь, а как ребенок, то, чего не надо, пил.А потом судьба коварно пошутила средь болот...И лишь трое из шестерки свой закончили поход.Но на подступах к Кащею приключилось черте-че!Не рискну я рассказать вам, что случилось с толмачом.И мудрец сменил обличье, стал пушистым и с хвостом,Впрочем, песня об Иване, мудрецы здесь не причем.Наш Иван с Кащеем бился, много сил потратил зря,И решил, что фрукт любимый подкрепит богатыря...Зря Иван жевал бананы, не в бананах, видно, суть.Фрукт сей не залечит раны, не поможет отдохнуть.Кожура — другое дело, кожура — всему венец.Шкурку от банана смело примени — врагу конец!

Наступила тишина. Нарушил ее Илья Муромец, привстав с места и тихо, но грозно сказав: