Читать интересную книгу Живи, пусть умирают другие - Ян Флеминг

Бонд подробно описал все, что произошло с того самого момента, как они говорили с Лейтером по телефону в «Сент-Реджисе». Дойдя до ночных событий в поезде, он вытащил из бумажника тот клочок бумаги и подтолкнул его к Лейтеру.

Тот присвистнул.

— Ясно, — сказал он. — Надо полагать, это должны были найти на трупе. Ритуальное убийство. Убийцы — друзья тех парней, с которыми ты так невежливо обошелся в Гарлеме. Так это должно было выглядеть. Биг Мэн здесь как бы ни при чем. Да, все продумали. Ладно, этого негодяя с поезда мы найдем. Может, кто-нибудь из вагона-ресторана. На ручке должны остаться следы. Продолжай. А потом я скажу, как он туда пробрался.

— Ну-ка, дайте посмотреть, — Солитер потянулась за бумагой. — Да, — тихо сказала она. — Это уанга, вудуистское заклинание злых духов. Оно в ходу у африканского племени ашанти. Всегда связано с убийством. На Гаити оно тоже распространено. — Она вернула бумажку Бонду. — Хорошо, что ты не сказал мне ничего, а то у меня была бы истерика.

— Сам-то я мало что понял, — признался Бонд. — Только то, что ничего хорошего во всем этом нет. Да, вовремя мы сошли. Бедный Болдуин. Он нам здорово помог. Он закончил рассказ о путешествии.

— Кто-нибудь видел, как вы сходили с поезда? — спросил Лейтер.

— Вряд ли, — ответил Бонд. — Но все же лучше подержать Солитер в укрытии, пока мы не отправим ее. Лучше всего — завтра на Ямайку. Там о ней позаботятся, пока мы сами не приедем.

— Точно, — согласился Лейтер. — В Тампе мы посадим ее на чартерный рейс. К полудню она будет в Майями, а там пересядет на какой-нибудь регулярный рейс — «КЛМ» или «ПанАм». К вечеру будет на месте. Сегодня уже не успеем.

— Ты как, Солитер, не против? — спросил Бонд. Девушка глядела в окно. В глазах ее появилась какая-то отстраненность — Бонду она была уже знакома.

Неожиданно Солитер вздрогнула и перевела взгляд на Бонда. Она вытянула руку и тронула его за рукав. — Да, — произнесла она и, запнувшись, добавила: — наверное, так будет лучше.

13. Смерть пеликана

Солитер поднялась.

— Мне надо привести себя в порядок. А вам, наверное, есть о чем поговорить.

— Разумеется, — сказал Лейтер, вскакивая на ноги. — Я совсем с ума сошел, ведь вы, должно быть, падаете с ног от усталости. Пожалуй, вам лучше устроиться в комнате Джеймса, а мы останемся здесь.

Солитер прошла за ним в маленький холл, и Бонд услышал, как Лейтер объясняет ей расположение комнат.

Вскоре он вернулся с бутылкой виски и ведерком льда.

— Я совсем одичал, — сказал он. — Ладно, неплохо бы выпить. Тут рядом с ванной есть небольшая кладовка, там все, что нужно.

Он принес несколько бутылочек содовой, и оба налили себе по полному стакану.

— Расскажи-ка поподробнее, — попросил Бонд, откидываясь на спинку кресла. — Операция, наверное, была проведена отменно.

— Да уж, — согласился Лейтер, — разве что трупов недостаточно.

Он закинул ноги на стол и закурил.

— "Фантом" отошел от Джексонвилла около пяти, — начал он. — Прибыл в Уолдо примерно через час. Как только он тронулся оттуда — тут я вступаю в область предположений, — посланец мистера Бига входит в твой вагон, проникает в соседнее с твоим купе и вешает полотенце между окном и задернутой занавеской. Это должно означать, что «нужное окно — справа от полотенца». Между Уолдо и Окалой, — продолжал Лейтер, — длинный прямой перегон, дорога идет через леса и болота. Параллельно большое шоссе. Примерно через двадцать минут после Уолдо — бам-м! — аварийный сигнал откуда-то из-под днища паровоза. Машинист снижает скорость до сорока миль. Бам-м! И еще раз бам-м! Три подряд. Авария! Надо немедленно останавливаться! Он так и делает, гадая, что могло случиться. Путь прямой. Проехали на зеленый. Ничего особенного не видно. Время — четверть седьмого, начинает светать. Рядом на шоссе стоит седан, сильно подержанный. — Бонд поднял брови. — Краденый, — пояснил Лейтер. — Серого цвета, похоже, «бьюик», фары выключены, двигатель работает. Выходят трое. Цветные. Скорее всего — негры. Идут бок о бок, медленно пересекают лужайку между шоссе и железнодорожным полотном. У крайних — обрезы. У того, что посередине, что-то в руках. Останавливаются напротив вагона 2—45. Двое из обрезов бьют дуплетом в твое окно. Образуется отверстие для лимонки. Тот, что в середине, швыряет лимонку, и все трое бегом возвращаются в машину. Секунда-другая, и бум! Котлета из купе X. Котлеты, предположительно, и из мистера и миссис Брайс. А на самом деле — котлета из твоего Болдуина, который, едва увидев троицу, выскочил из своего купе и лег на пол. Других жертв нет — только крики и истерика во всех вагонах. Машина быстро отъезжает в сторону болот, где она пребывает до сих пор и, наверное, останется навсегда. Наступает тишина, прерываемая криками. Люди мечутся взад-вперед. Поезд медленно ползет к Окале. Там отцепляют вагон 2—45. Через три часа можно ехать дальше. Сцена вторая: Лейтер один в коттедже, клянет себя за каждое дурное слово, сказанное им своему другу Джеймсу, и рисует себе картину, как его, Лейтера, подадут нынче на обед мистеру Гуверу. Конец. Бонд рассмеялся.

— Да, отлично сработано. Не сомневаюсь, что все детали продуманы, алиби обеспечено. Что за человек! Право, кажется, что именно он командует этой страной. Ладно, — подвел итог Бонд. — Вот уже трижды я от него ускользнул. Скорость становится немного рискованной.

— Да, — задумчиво ответил Лейтер. — До сих пор промахи мистера Бига можно было пересчитать на пальцах одной руки. А тут три подряд. Ему это явно не понравится. Надо бы добить его, пока он еще не опомнился, а затем по-быстрому сматываться. У меня такой план. Совершенно очевидно, золото попадает в Штаты через это место. Мы уже много раз засекали «Секатур», и он неизменно следует прямо с Ямайки в Сент-Питерсбург, к складам рыбоконсервного завода — как его там называют, «Рабберус», что ли.

— "Уробурос", — поправил Бонд. — Великий угорь местной мифологии. Хорошее название для рыбоконсервного завода. — Внезапно он хлопнул себя по лбу. — Феликс! Ну, конечно, Уробурос — Роббер, то есть Грабитель, неужели не ясно? Это же человек мистера Бига. Ну, конечно, он и есть.

— Боже праведный! — воскликнул Лейтер. — Ясное дело — он. Владельцем считается один грек, помнишь, тот, что фигурирует в отчете, который мы читали в Нью-Йорке. Но это явно декоративная фигура. Может, он даже и не знает, что происходит у него за спиной. А нам нужен его приказчик, Роббер, Грабитель. Ну ясно, он.

Лейтер вскочил.

— Давай, двинулись. Едем туда и осмотримся. Я так или иначе собирался предложить это, ведь «Секатур» всегда швартуется у их причала. Между прочим, сейчас он на Кубе, — добавил Лейтер, — в Гаване. Ушел отсюда неделю назад. Обыскивали его и по прибытии и по отбытии до донышка, но, конечно, ничего не нашли. Решили, что у него двойное дно. Почти отодрали обшивку. Пришлось ремонтировать. Ничего. Ни намека на какую-нибудь контрабанду, не говоря уж о груде золотых монет. И все же надо пойти туда и принюхаться. Да и на нашего приятеля Грабителя не худо бы посмотреть. Позвоню вот только в Орландо и Вашингтон. Надо доложить им, что к чему. И хорошо бы, чтобы они поскорее взяли этого Бигова головореза с поезда. Только, боюсь, что уже поздно. А ты пойди и глянь, как там Солитер. Скажи, пусть не высовывает носа, пока мы не вернемся. Лучше запри ее. А вечером мы с ней поужинаем в Тампе. У них там лучшая кухня на всем побережье. По дороге остановимся в аэропорту и купим ей на завтра билет.

Лейтер потянулся к телефону и заказал междугородный разговор. Бонд вышел.

Десять минут спустя они уже были в пути. Солитер не хотела оставаться одна. Она приникла к Бонду.

— Я хочу уйти отсюда, — в ее глазах застыл страх. У меня такое чувство… — она оборвала фразу. Бонд поцеловал девушку.

— Не волнуйся, все будет в порядке, — сказал он. — Через часок мы вернемся. А потом уже не расстанемся до самого самолета. Можно даже остаться на ночь в Тампе и на рассвете тронуться в аэропорт оттуда.

— Да, если можно, — нервно откликнулась Солитер. — Так будет лучше всего. Здесь мне страшно. Здесь мы в опасности. — Она обняла его за шею. — Не думай, я не истеричка. — Она поцеловала его. — Ну ладно, иди. Только возвращайся побыстрее.

Послышался голос Лейтера. Бонд вышел из комнаты и запер дверь.

Он проследовал за Лейтером к машине, ощущая какое-то смутное беспокойство. Он не мог представить себе, что девушке что-нибудь грозит в этом мирном, законопослушном местечке или что Биг Мэн каким-нибудь образом выследил ее здесь, ведь Эвергледз — лишь один из многочисленных лагерей такого рода на острове Сокровищ. Но он с доверием относился к ее исключительной интуиции, и ее нервный срыв несколько обеспокоил его.

Впрочем, при виде Лейтеровой машины все эти мысли вылетели у него из головы.

Бонд любил скоростные автомобили, и ему нравилось водить их самому. Большинство американских марок навевало на него тоску, В них не было индивидуальности, личностного характера, какой свойствен европейским машинам. Это были просто «транспортные средства», все на один лад и одной формы. И даже клаксоны у них звучали одинаково. Они изготавливались, чтобы отслужить свое в течение года, а затем частично пойти в уплату за модель года будущего. А вместе с отказом от рычага переключения скоростей, вместе с введением системы автоматического управления ушло удовольствие от вождения. Того чувства единения шофера с машиной и дорогой, того вызова мастерству и нервам, какие хорошо известны европейскому водителю, здесь, в Америке, уже не испытаешь. В глазах Бонда американские машины представляли собой лишь большие, похожие на жуков, ящики, в которых передвигаешься, положив одну руку на руль, включив радио и манипулируя кнопками, автоматически поднимающими и опускающими окна, чтобы уберечься от сквозняка.