Герой Советского Союза М. И. Гаджиев
Хорошо сказано. И прежде всего относится к самому Гаджиеву, человеку без страха и усталости. Это он, Магомед Гаджиев, кавказский горец из заоблачных аулов Дагестана, ставший подводником, после первого же выхода в море, на коммуникации противника (на второй день войны), доложил мне свои выводы из рекогносцировочного поиска: «Уничтожать вражеские суда следует не только торпедами, но и применяя артиллерию подводных лодок». Выводы были абсолютно правильными для действий лодок именно того типа, о котором шла речь: лодок типа «К», вооруженных двумя 100-миллиметровыми орудиями с хорошей дальностью огня и двумя 45-миллиметровыми пушками. Для лодок других типов, с меньшим вооружением, такая тактика не годилась, а для «катюш» была целесообразной (по обстоятельствам) и учитывалась комдивом Гаджиевым при воспитании подчиненных ему командиров кораблей. Причем воспитании на практике, а не только в теории. Холостой выстрел 19 сентября над рейдом Полярного при возвращении подводной лодки капитан-лейтенанта Уткина из похода был не только салютом в честь первой одержанной экипажем победы, не только ознаменовал собой рождение новой флотской традиции; одновременно он известил об успешном применении лодочной артиллерии. Это — тактика, которую у нас, на Севере, предложил Гаджиев. Уткин дельно использовал рекомендации и указания своего комдива. По необходимости (поскольку не было возможности произвести торпедную атаку) лодка всплыла в надводное положение, и в течение трех минут ее комендоры артиллерийским огнем уничтожили транспорт противника, шедший к Варангер-фиорду с грузами для лапландской группировки немецко-фашистских войск.
Тот же прием, но еще более дерзкий (по обстановке и соотношению сил) был применен Гаджиевым совсем недавно, 3 декабря, в походе на подводной лодке «К-3», которой командует капитан-лейтенант К. И. Малофеев.
Сперва я записал об этом кратко:
«...»К-3» донесла около 16 часов о выполнении задачи. Она вышла в свой первый поход и должна была поставить мины в районе Гаммерфеста. Донесла о потоплении одного транспорта, одного сторожевого корабля и одного катера-охотника. На лодке находится командир дивизиона Гаджиев. Действует он хорошо. Все успехи, какие имеются у больших лодок, достигнуты в его присутствии».
Затем, когда «К-3» возвратилась (6 декабря), выяснились подробности, которые позволяют назвать поведение всех, кто участвовал в походе, героическим.
Дело обстояло так. Закончив постановку мин в указанном районе, «К-3» действовала в Лоппском море, представляющем собой лабиринт шхер. Противник использует эти места, изобилующие островками и узкими проливами, для проводки конвоев, а подходы к ним заминировал. Как только было обнаружено одно из таких заграждений, Гаджиев решил пройти под минами. Это было исполнено, несмотря на риск, и «К-3» вышла на коммуникации противника. Риск оправдался: вскоре вахтенный командир увидел в перископ на расстоянии тридцати кабельтовых большой транспорт, шедший под охраной сторожевого корабля и двух катеров-охотников.
Через десять минут лодка произвела торпедную атаку. Были выпущены четыре торпеды. Захваченный врасплох противник не успел уклониться от них. Торпеды попали в транспорт. Чтобы удостовериться в потоплении вражеского судна, командир лодки поднял перископ. Не составило труда разглядеть, что транспорт погружался носом в море, а один из кораблей охранения спешил к нему, скорее всего с целью снять с него людей.
Зафиксировав потопление транспорта, командир увел лодку на глубину. Однако вражеские наблюдатели успели заметить перископ. Началось преследование лодки кораблями охранения.
После нескольких бесполезных попыток уйти из-под бомб Гаджиев велел лечь на грунт возле одного из островов. Это решение было разумным, поскольку на карте тут значилась подходящая глубина.
Командир лодки выполнил указания комдива. И вдруг, в момент погружения, лодка с ходу коснулась грунта: глубины в действительности не соответствовали данным на карте. Между тем гитлеровцы продолжали сбрасывать бомбы все ближе и ближе к месту, где находилась на грунте «К-3». Корпус лодки сильно содрогался от взрывов. Бомбы рвались сериями, через каждые две минуты. Стало ясно, что противник по каким-то признакам определил местонахождение лодки.
Догадался, в чем дело, Гаджиев. В результате близких разрывов глубинных бомб была нарушена герметичность топливных цистерн, появилась течь и на поверхность всплывал соляр, пятна которого демаскировали лодку. С минуты на минуту противник мог накрыть ее бомбами.
Положение «К-3» оказалось незавидным: оставаться на грунте было опасно, грозило гибелью.
Поэтому Гаджиев напомнил командиру лодки Малофееву и комиссару Гранову, вместе с которыми находился в центральном посту, что не зря же «катюша» имеет на вооружении превосходные орудия, каких наверняка нет на сторожевиках, и что надводная скорость ее приличная. «А раз так, — подчеркнул Гаджиев, — следовательно, выход напрашивается один — всплыть и, применив свою артиллерию, уничтожить вражеские корабли охраны. Тем более что на стороне лодки внезапность и необычность таких действий в подобных условиях».
Выслушав соображения командира и комиссара «К-3», согласных навязать артиллерийский бой противнику, но с тем, чтобы в процессе боя использовать скорость хода и уйти в надводном положении от преследователей, Гаджиев отверг их предложение. Он категорически приказал ориентироваться не на отрыв от вражеских кораблей, а на уничтожение их артиллерийским огнем.
Решение опять-таки было правильное и своевременное: исключить заранее нацеленность на отступление, тем самым помочь людям проникнуться мыслью о необходимости только наступательных действий.
Объявив свое решение, Гаджиев распорядился вызвать артиллерийские расчеты в центральный пост, объяснил им задачу и скомандовал всплывать.
Замысел комдива был верным. Едва «К-3» всплыла, артиллеристы обоих расчетов под командованием старшин Конопелько и Чижова кинулись к пушкам и, прежде чем противник успел прийти в себя от неожиданного появления подводной лодки на поверхности, открыли огонь по вражеским кораблям. Промедлив минуту, ошеломленные гитлеровцы ответили беспорядочным артиллерийским огнем, который не привел ни к одному попаданию в «К-3». Зато снаряды, выпущенные с нее, попали в корму сторожевого корабля, где лежали глубинные бомбы. Разрывы снарядов вызвали детонацию этих бомб. Над кормой сторожевого корабля взметнулся столб огня, воды и черного дыма. Когда же дым рассеялся, на месте вражеского сторожевика плавали обломки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});