ОНИ должны быть выше этого. С таким-то интеллектом!..
Я отошел к костру, следом вернулись Неля с Субботиным. Она сразу принялась объяснять, что неправильно ЕГО поняла. ОН вовсе ни на что не в обиде и прекрасно отличает кинокамеру от фотоаппарата.
Это ОН просто пошутил. ЕМУ пришлось удалиться потому, что появились «хозяева» зоны, и ОН уступил им место. Здесь так принято.
Несмотря ни на что, мои сомнения усиливаются. Странные, однако, у НИХ шутки, ничего в них нет веселого…
Из дневника Нели
Информация по контакту в ночь с 26 на 27 августа.
Глазунов — сможет сфотографировать шары и энергетические столбы.
Субботин — съемка будет неважной, но, возможно, получатся туманные силуэты представителей ВЦ.
Татьяне, Наталье, Ивану — разрешение на контакт не дано.
Виктору — возможен выход к поляне только в том случае, если у него будет другое настроение, как ОНИ выразились: «Если в нем все изменится».
Спросила: произойдет что-то вроде знакомства? Ответили, что нет.
В данной зоне много «темноватеньких», как их называют наши контактеры, но это не колдовская система.
Сообщила ребятам полученную информацию, увидела лик или образ — не знаю, как точнее назвать. Догадалась, что это один из вышеупомянутых. Разговаривать не стала, села пить чай, но потом заметила «знакомого» по Пермской зоне Л. и решила с ним побеседовать.
Он сразу сказал, что Субботин может фотографировать.
«Постараемся, чтобы у вас все получилось».
ОН пропал, когда зажужжал фотоаппарат.
Я расстроилась, решила, что про киносъемку надо отдельно спрашивать. Но через минуту Л. появился снова, улыбающийся, сказал, что не обижается, просто хотел поговорить со мной при меньшем количестве «глаз».
Рада его улыбке. Спросила, может ли ОН предстать во весь рост? Оказывается, для этого ему надо на некоторое время уменьшиться.
Не получилось, так как вновь возник первоначальный лик. На мой вопрос: «Как вас зовут?» — поняла — Хелтон. Отвечает другой.
Ушла, потом извинилась, что не попрощалась ни с тем, ни с другим. Позднее мне объяснили, что ОН просто уступил место, так как «мы здесь гости».
Предполагаю, что место съемок — «зеркало», на котором будут показаны отражения чего-то и где-то происходящего.
Я слушал объяснения Нели рассеянно, время от времени бросая взгляды на то место, где она только что стояла. Потом встаю и иду к тем же кустам, сам не знаю зачем. Всматриваюсь в листву деревьев, сливающуюся в густом полумраке. Вдруг между стволами образовался ровный голубоватый круг диаметром, как мне показалось, в несколько метров. И на этом четко очерченном круге, на фоне внезапно потемневшего леса стали появляться портреты.
Сначала как бы нарисовалось крупное, круглое лицо с совершенно лысым черепом и огромными ушами; широкий мясистый нос, покатый лоб в морщинах, внимательные пронзительные глаза, которые в упор смотрели на меня.
Внезапно это лицо пропало, и появился остроносый мужчина, изображенный в профиль. Мне показалось, хотя этого никак не было видно, что он одет в черный фрак.
Остроносый исчез, и в круге возник клоун. Ничего другого я и не мог подумать при виде головы в колпаке с кисточкой, к тому же шею этого молодого человека стягивал стоячий кружевной воротник. Правда, лицо его было абсолютно серьезным.
Это изображение растаяло в голубоватом тумане круга, и на нем тут же появилось следующее.
Теперь портреты менялись так быстро, что запомнить подробности было невозможно.
Сколько продолжалась демонстрация этой невероятной галереи, я представления не имею. Помню только, что круг внезапно стал пустым, в нем двигалась, словно дышала, зыбкая масса голубоватого тумана.
Зыбь понемногу бледнела, успокаивалась, сквозь нее стали медленно проступать ветви деревьев на фоне светло-фиолетового неба. В тот же момент будто лопнула тишина, которая до того плотно укутывала меня.
Я услышал голоса у костра.
Ошарашенный увиденным, я вернулся к ребятам. Неля что-то рассказывала, Виктор и Володя улыбались. Все было бы вполне обычным, если бы не это наваждение — перед глазами плавали портреты.
Особенно зримым выступало круглое лицо лысого человека с огромными ушами. Оно казалось страшно знакомым, и теперь я мучительно вспоминал, где я его мог видеть.
Мои мучения прекратила Неля. Как только она взглянула на меня — я сразу все вспомнил.
Этого человека, вернее, его изображение я видел в ее тетради, куда она зарисовывала свои «картинки».
Под этим портретом стояла подпись «Хранитель зоны».
Теперь я уже не знал — видел ли я все это наяву или мне почудилось?
Вокруг быстро темнело, и дежурная Татьяна не жалела дров. На небе проступали звезды. Как-то неожиданно и сразу зависла над поляной огромная желтая луна. Подобной я никогда не видел. Ее свет залил все вокруг.
На меня вдруг напала необъяснимая дрожь.
Очевидно, Неля что-то заметила, отозвала меня в сторону и тихо предупредила.
— На контакт надо идти спокойно, совсем расслабиться. Если что увидишь, то наблюдать надо под углом, скосив глаза…
Я все прекрасно понимал, но как мне овладеть собой? Как быть спокойным?..
Из дневника Натальи
После ужина сидели у огня. У меня было такое настроение — все петь хотелось. Физической нагрузки мне явно не хватает, ведь, как говорит мой великий учитель Герасимов, ходьба открывает ножные яньские каналы со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Днем болела голова. Я во все березки лбом стукалась, но березка не сосна, вытягивает плохо. Да еще все мерещилась сероватая «стенка» от дерева, к которому наша палатка привязана.
Взяла у Вии рамку, пошла — надо же, поворачивается, а через три метра замерла.
Сказала Вии, что наша палатка не просто в геопатогенной зоне, а почти на «узле», так как, когда шла поперек, рамка тоже поворачивалась почти рядом с палаткой. Все собираемся ее переставить — она на отшибе, но одолевает лень…
Вскоре у костра остались лишь мы с Субботиным и дежурная Татьяна.
К съемке мы были готовы, к ожиданию назначенного часа — тоже.
— Если вы до трех часов будете в лагере фотографировать, — попросила она, — может, вы отпустите меня поспать?
— Хоть сейчас отправляйся, — буркнул Володя. В голосе его опять послышалось раздражение.
Я недоуменно глянул на него, пытаясь понять, в чем дело?
— Нет, еще рано, — засмеялась Татьяна. — Вот в полночь начнете, я уйду, не буду вам мешать.
— Почему ты решила, что помешаешь? — спросил я.
— Контактировать, да еще в первый раз, лучше все-таки одним.
Субботин бросил окурок, спросил:
— Таня, тебе-то зачем поездки в зоны, контакты эти? Что они тебе дают?
— Просто интереснее жить, — задумчиво сказала Татьяна. — Мне даже кажется, что я начинаю лучше понимать себя, свои способности, возможности, появляется какое-то иное восприятие нашей обыденной жизни. После таких экспедиций вроде становишься душой чище, добрее к людям. Во всяком случае начинаешь относиться к ним с пониманием. Меньше обращаешь внимания на житейские мелочи. Я стараюсь понять, разобраться, что со мной происходит…
— Понять, разобраться, — рассердился вдруг Володя. — А дальше что?
— Как что? — удивленно посмотрела на него Татьяна. — Познаешь себя, а через себя и весь мир, вселенную. Так утверждали древние, и не зря, наверное. Самопознание — это еще и самоочищение.
— А по мне — надо приносить пользу людям, — отрезал Субботин, — это и есть дорога к Высшему Разуму, Богу. Служение ему — это и есть служение людям.
— По-моему, говорить и думать так — не вполне верно. Служение людям и служение Богу — не совсем одно и то же, — осторожно заметила Татьяна. — Хотя путей постижения истины много…
Субботин замолчал и, пока Татьяна не ушла спать, не проронил ни слова. Курил одну сигарету за другой…
— И ты не знаешь, зачем приехал в зону, — задумчиво сказал он.
Время приближалось к полуночи, скоро начинать фотосъемку, а я чувствовал, что от его упорного молчания и от этих вопросов сам начинаю заводиться и вот-вот взорвусь.
— Слушай, Володя, — как можно спокойней сказал я, — тебе не кажется, что ты задаешь дурацкие вопросы. На них так сразу не ответишь. Это все равно, что подходить к каждому и интересоваться, почему он любит смотреть на звезды. Почему тянет людей в космос? Зачем я приехал в зону?
Я не знаю — так получилось. И что жду от всего этого — тоже не знаю. Никто тебе не разложит все по полочкам. Все придет в свое время, не торопи события. И потом, Неля сказала, что на контакт надо идти спокойными, расслабленными, только тогда что-нибудь получится, а тут ты, как пружина заведенная… Так что кончай хандрить и давай начинать.