— Да, конечно, — сказала она, когда к ней вернулся дар речи. — А сколько гостей будет?
— Десять человек, плюс пара из офиса в Норвике, мы с тобой и, конечно, Элен.
Ну, конечно, Элен. Радость Поппи чуть померкла, но она тут же дала себе слово, что никому не позволит испортить ей этот вечер. Он попросил быть хозяйкой на вечере ее, Поппи, а не Элен. И она сделает все, чтобы он мог ею гордиться.
А Элен — Элен может кусать локти.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Всю неделю Поппи провела в хлопотах по устройству приема. К середине недели было готово меню, и она представила его Джеймсу на утверждение.
— Выглядит внушительно и все предусмотрено, — сказал Джеймс улыбаясь, и она готова была растаять от этой улыбки.
Итак, с меню все было понятно. Теперь как быть с вечерним туалетом?
Она отправилась домой и, тщательно просмотрев содержимое своего гардероба, пришла в отчаяние: джинсы, брюки, свитера, рубашки. Но тут ее рука наткнулась на что-то шелковистое, мягкое. Она вытащила платье из шкафа и застыла в изумлении. Ну конечно! Как она могла забыть? Платье было куплено больше года назад по случаю очень важного, но так и не состоявшегося события. Оно стоило целое состояние: сапфирово-голубое, длиной до щиколоток, с тонкими бретелями и открытой спиной. Поппи аккуратно упаковала платье и невесомые босоножки на высоченном каблуке, купленные тогда же, и отвезла их в особняк. Вторая проблема тоже была решена. Наконец в субботу утром она отвезла мальчиков и Бриди на ферму на весь уикенд.
— Пожелай мне удачи, — сказала она Одри.
— Ты произведешь фурор, — улыбнулась мать, — я в этом уверена.
Джеймс, перепрыгивая через две ступеньки, взбежал наверх и постучал в ее комнату. Она лежала, положив ноги на ручку дивана, и размышляла, как ей удастся следующие шесть или семь часов простоять на высоченных каблуках? Он встревоженно посмотрел на нее.
— Все в порядке?
— В полном порядке, вот только ноги не желают принимать участие в вечере.
Джеймс присел на край дивана, положил ее ноги себе на колени и сильными уверенными движениями начал массировать маленькие ступни.
Поппи откинула голову и застонала.
— Замечательно. Не вздумайте останавливаться.
Он тихонько рассмеялся и, сделав печальное лицо, покачал головой.
— К сожалению, придется. Иначе я не успею одеться к приему гостей.
— Ну, так отмените прием, — со смехом предложила она.
Он в последний раз сильно потер ей щиколотки и поднялся.
— Прими душ, сразу станет легче.
— М-мм…
— Поппи, не засыпай.
Она заставила себя сесть.
— И пропустить такой вечер? Ни за что! Во сколько они приедут?
— В восемь.
Она посмотрела на часы. Половина седьмого.
— Замечательно. Душ. Платье, туфли. Канапе. И веселиться. Пожалуйста, выйдите. Гусеница будет превращаться в бабочку, а для этого нужно уединение и полная сосредоточенность.
Джеймс рассмеялся и вышел. Поппи отправилась в душ. Она вымыла голову, расчесала непослушные волосы и решила не мучиться с прической — все равно не будут лежать. Потом слегка подкрасила глаза, губы, попудрила нос. Теперь дошла очередь до платья. О Боже! Вырез сзади оказался гораздо глубже, чем ей помнилось, узкие бретели едва удерживали лиф, а уж разрез, доходящий до бедра, поверг ее в полное отчаяние. Но отступать было некуда. Она надела туфли и взглянула в зеркало. Стройная фигурка, затянутая в голубой шелк, грива сверкающих белокурых волос, нежный румянец — она выглядела потрясающе! Вот только бы не растерять кураж до приезда гостей. Поппи быстро спустилась вниз и направилась в кухню наполнять канапе грибами. Там и застал ее Джеймс.
— Поппи, помоги мне с этими треклятыми запонками, я никак не могу…
Он остановился в дверях, не закончив фразу. Глаза его ошеломленно перебегали по ее фигуре от кончиков туфель до макушки.
— Поппи. — Это было похоже на кряканье.
Она увидела выражение его лица и покраснела.
— Я переоденусь.
— Ты что? О, черт! Повернись.
Она медленно повернулась, чувствуя, как его взгляд обжигает ей кожу.
— Я переоденусь, — снова повторила она.
— Нет! Ты выглядишь… — Он сглотнул, — ты выглядишь невероятно, Поппи. Совершенно сногсшибательно! И не вздумай переодеваться!
— Я чувствую себя немного… неуверенно. Я в первый раз его надела.
— Отлично, значит, ты ни с кем в этом платье еще не танцевала?
Она отрицательно покачала головой.
— В таком случае, — сказал он медленно, — могу ли я рассчитывать на то, что вы окажете мне честь и потанцуете в этом платье со мной — позже, гораздо позже… — он вдруг резко повернулся и направился к двери. — Придется самому застегивать эти чертовы запонки — мне сейчас лучше к тебе не приближаться…
Раздался звонок, извещающий о приходе первого гостя.
Элен появилась последней, желая, как всегда, превратить свой приход в маленький спектакль. Однако на этот раз ее появление было омрачено двумя обстоятельствами. Первым была Поппи, при виде которой глаза Элен полезли на лоб, не помогла даже хваленая выдержка. Очевидно, она ожидала, что Поппи будет прислуживать гостям в черной мини-юбочке и кружевном передничке. Вторым обстоятельством была гостиная. Тут уж Элен чуть удар не хватил.
— Джеймс, — взвизгнула она, — что ты наделал?
— Прелестно, правда? — спокойно улыбнулся он. — Это Поппи все здесь переделала по моей просьбе.
— Но эти вульгарные цвета!
— А мне нравится, комната теперь живая и дружелюбная. Раньше, уж ты прости меня, это было похоже на внутреннее убранство очень дорогого гроба.
Поппи поспешила отойти подальше. Ее дружелюбие и неподдельный интерес к каждому гостю сделали вечер приятным и запоминающимся. Джеймс то и дело ловил ее взгляд, подбадривал улыбкой, пару раз даже незаметно подмигнул… И во всем этом было обещание.
«Позже», — казалось, говорил его взгляд.
Позже…
— Миленькое платье, — услышала Поппи возле своего уха. — Но, по-моему, это не твой стиль, слишком откровенно.
В голосе Элен был лед. Поппи вздернула подбородок.
— Я так не думаю. Сегодня особый случай, поэтому и туалет посмелее. А ваше платье выглядит отлично, — добавила она, чтобы снять напряжение.
Элен усмехнулась.
— Еще бы. Оно стоит целое состояние. А где ты купила свое? Здесь в Норвике есть магазинчик, где продают неплохие подержанные вещи, как правило, авторские.
Вот так! Попробуй тут быть дружелюбной. Поппи выдохнула и небрежно сказала:
— Я не знаю этого магазинчика. Мое платье сшито на заказ в Лондоне в итальянском бутике, ну, вы знаете, о чем идет речь.
Глаза у Элен расширились от удивления.
— Ты должна сказать мне, как зовут твоего дизайнера. А еще лучше — дай мне его телефон.
— Конечно, — легкомысленно улыбнулась Поппи, называя первое пришедшее в голову итальянское имя. — Телефон дам позже, я не помню его наизусть. А сейчас извините, я совсем забросила своих гостей.
И, не обращая внимания на Джеймса, который давился от смеха за спиной Элен, она, сладко улыбнувшись, вышла из кухни. Он последовал за ней и тихонько пробормотал прямо в ухо:
— Ну, ты и шалунья.
В голосе его все еще слышался смех.
— Ах, простите. Но ее высокомерие выводит меня из себя.
— А этот твой итальянец, он, случайно, не хозяин пиццерии?
Поппи хмыкнула:
— Нет, он торгует мороженым.
Джеймс покачал головой, потом легонько провел пальцем вдоль тоненькой бретельки, на которой держался лиф платья. Кожа Поппи загорелась.
— Я хочу остаться с тобой наедине, Поппи, — пробормотал он едва слышно. — Я хочу спустить эту бретельку с твоего плеча и увидеть, наконец, как это доконавшее меня платье упадет к твоим ногам, а потом…
— Вот вы где! Джеймс, мистер Балмор хочет уточнить у тебя кое-что насчет пенсий.
Элен по-хозяйски взяла Джеймса под руку и потащила в дальний угол гостиной. Поппи перевела дух и положила ладонь на плечо, на то место, которого только что с такой нежностью касались пальцы Джеймса.