У Дали не было объяснений. И у Рембрандта не было. Но его это происшествие, кажется, не сильно озаботило. Должно быть, это в самом деле не важно. Подумаешь, чудовище, вылепленное из несбыточной мечты и любви одной женщины и зависти и ревности другой, сгинуло. А вместе с ним сгинул чудесный остров, рожденный первыми, робкими мазками пробуждающегося Мастера. И Мир Дарины превратился в обыкновенную недоделанную игрушку.
На обратном пути Рембрандт остановил машину, не доехав двух кварталов до дома. Скомандовал:
— Пересаживайся за руль.
— Почему?
— Я не поеду домой. Переночую в гостинице.
Девушка грустно улыбнулась. Покачала отрицательно головой.
— Нет, Рэм. Это твой дом. Уйти должна я. Приедем, соберу вещи и уйду. Потерпи, я быстро.
Переезд действительно не занял много времени. Уже к полуночи ее прежняя, «холостяцкая» квартирка в пригороде, пустовавшая три года, вновь приобрела жилой вид. Дали расчехлила мебель, расставила «вернувшиеся на родину» безделушки, развесила, распихала по ящикам одежду. Даже чай заварила. Но выпить не смогла, в горло не полезло. Умылась наскоро, забралась под одеяло. Это тоже было занятием бесперспективным — стараться уснуть. Первая ночь одиночества после трех лет счастья. И любви.
Дали лежала с открытыми глазами. Смотрела на полную луну, светящую прямо в окно. Здесь, вдали от центра города, от его электрической подсветки, ночное небо было по-настоящему черным. Бархат с рассыпанными по нему мерцающими жемчужинами. Подумалось — небо над «секретным» островком выглядело так же. Разве что созвездия складывались в другой узор. Но это мелочи. Такая же лунная ночь. Она никогда не видела ночь в мире Дарины. А сама Даня? Смотрела на звезды с площадки на своей башенке? На лунную дорожку, колышущуюся на волнах? Наверное, смотрела. Наверняка смотрела… Вдруг и сейчас смотрит?!
Мысль была совершенно абсурдная. Никакой логике не подчиняющаяся мысль. Но как засела в голове, так и не выковыряешь ее оттуда. Дали буквально видела эту башню, залитую серебристым светом. И маленькую девочку с коротко остриженными волосами.
Она не выдержала. Вскочила, начала разворачивать рабочую станцию. Подключила, настроила. Чуть помедлив, натянула на голову шлем. На что она рассчитывала? Знала ведь прекрасно, модуля с тайным островом больше не существует. Команда перехода возвращала Шггог». Но Дали набивала ее вновь и вновь. Почему-то казалось — ошиблась, ввела не тот символ. Перепутала. Может, забыла придуманную Даней последовательность? Или переход становился доступным после определенных действий?
В конце концов она вывалилась в какую-то сцену. В первый миг даже подумала: получилось! Но только в первый. Слишком «реальными» выглядели деревья, нарисованные уверенной кистью Рафаэль. Слишком «узнаваемым» был аромат хвои и смолы, слишком «земными» шорохами, скрипом, попискиваниями окружил ее ночной лес. Дали уже готова была взмахнуть рукой, вызвать командное меню… Передумала. Полная луна над головой тоже была вполне реальной, узнаваемой. «Земной»? Нет, все же не земной. Этот огромный желтый диск принадлежал миру Дарины. Принадлежал Дане. Как и все здесь.
Не задумываясь, что поступок этот совершенно бессмысленный, Ли шепнула, глядя на светящийся круг:
— Дарина… Даня! Ты меня слышишь? Я не хотела…
И запнулась, прикусила губу. В том-то и дело, что хотела. Прекрасно сознавала, что делала. Уничтожить хотела, растоптать… Самое страшное, будь на месте Дарины кто-то другой — и в голову подобная низость не пришла бы. Поговорила бы с соперницей по-хорошему. Или по-плохому, уж как получится. Но эта девочка была… ненастоящей, что ли? Не человеком, а так, одним из персонажей виртуального мира. Ли так долго старалась убедить себя в этом… Что убедила. И расправилась, особо не церемонясь. Как будто игровой поединок провела.
Но Данька-то была живой, настоящей! Существовала не только в виртуальном мире, но и в реальном. А теперь не существует. Нет больше маленькой хрупкой девочки, сидящей перед экраном монитора, сосредоточенно выводящей контуры своего «тайного» острова. Не придешь, не грохнешься на колени, не скажешь: «…прости меня, дуру ревнивую! Прости, пожалуйста!» Некому говорить. Единственное, что осталось от Дарины, — эта игрушка.
Дали набрала в легкие побольше воздуха, крикнула во весь голос:
— Даня! Прости меня, дуру ревнивую! Прости, пожалуйста!
Тишина, разорванная на мгновение криком, вновь сомкнулась. Стала отчетливее. Даже шорохи и скрипы стихли. Лес отвечал безмолвием. Безучастным равнодушием. Ли стояла посреди крошечной поляны. Вслушивалась в это безмолвие…
Вопль раздался так близко, будто за плечом кто стоял. Девушка резко обернулась, ощутила, как тренькнуло внутри от мгновенного ужаса. Краешком сознания тут же узнала голос — ушастый филин спрятался где-то в нависающих над головой ветвях. Обычное дело… Но то краешком! Лес, окружающий ее, оживал. Он вовсе не был безмолвным. Сотни созданий, населяющих его, следили сейчас за глупым, заблудившимся человечком…
За спиной, шагах в десяти, громко хрустнуло. Гаэль вновь крутнулась на пятках, попятилась. В голове заколотилось отчаяние: «Дура! Зачем было забираться так далеко! Грибов захотела, остолопка! Ясно же, нет дождей — нет грибов. Ты бы на болото еще поперлась! Вот и получай свои грибы». И всплыли рассказы о живущих в чащобе медведях-людоедах, обожающих полакомиться нежным детским или девичьим мясцом, о близнецах, бесследно сгинувших прошлой осенью, о соседской девчонке, заблудившейся четыре года назад. (И найденной через месяц… Опознать смогли только по медной цепочке).
Гаэль всхлипнула. Швырнула на землю бесполезное лукошко. В какой стороне лежит их деревня, она не знала. Но в кустах вновь хрустнуло, и она поспешно нырнула под опущенные к самой земле ветви ели. Прочь с залитой лунным светом поляны.
Ли с изумлением следила за своими ощущениями. Судя по всему, она свалилась куда-то в девственные леса северного Годвара, захватив облик деревенской девчонки. Предположим, такая вероятность существовала. Но она ведь не запрашивала информацию о своем юните. И при этом знала о ней все! Знала, что Гаэль весной исполнилось шестнадцать и к ней уже сватался сын кожемяки. Но родители медлили, не давали окончательного согласия. Рассчитывали пристроить за Мулана ее старшую сестру, сутулую, носатую Иппу. А красавица Гаэль могла стать приманкой для кого и побогаче. Или познатнее. Сеньора из города.
Еще у Гаэль были двое младших братишек Их огромного волкодава звали Варк Лучшая подруга, Санна, тайком бегала на свидания с молодым, красивым — но женатым! — охотником Тареном. Зимой отцу отдавило палец на лесопилке. И сейчас он очень переживал, что их корова Пеструшка никак не может отелиться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});