Сюань, закрытый ученик мастера пика Нунли. С тех пор как мастер ушел в уединение, доверив его воспитание старшим братьям и сестрам, совсем от рук отбился. Он миленький, очень миленький. Похож на щенка. И все ему сходит с рук потому, что милашка. В споры вступает редко, а меня закономерно опасается после того, как я пожаловалась его старшему и “ребенка” наказали.
— Я тоже, но в это почему-то мало кто верит.
А здесь было сложно что-то сказать, поэтому гарем несколько подрастерялся. Кстати, пока помню!
— К тому же, если я не ошибаюсь, дедушка запретил тебе, Юлань, покидать двор. Так где и когда ты успела спасти практика Кана?
Юлань заозиралась. Как достойная дочь и внучка, пример для подражания, послушная и дочерняя, она не могла нарушить распоряжение дедушки. Неповиновение - это, так сказать, моя прерогатива. А она не только самовольно нарушила запрет, причем сделала это дважды, срок наказания еще не вышел. Но ещё и притащила в секту непонятно кого.
— Сестра, — голос младшенькой задрожал, — ты же не…
—Обязательно расскажу, — заверила я ее с доброй улыбкой, и развернувшись, собралась было уйти, но меня схватили за руку и сильно дернули. Боль, вспыхнув в еще не до конца зажившей ране, огненной волной прокатилась по нервам. Я обернулась, с трудом сдерживая гримасу боли и стон, посмотреть на того, кто осмелился меня столь грубо задержать. Кан Ло! Белоглазый волк! Впрочем, — я улыбнулась, вполне довольная происходящим, — мужчина вздрогнул, застонав, упал на колени, отпустив мою руку и тяжело дыша. Как неловко.
— Кажется, — я наклонилась над мужчиной, чуть придержав рукава ханьфу, чтобы они не сильно испачкались, когда Кан Ло, резко закашлявшись, выплюнул сгусток крови. — Практик Кан, вы нехорошо чувствуете себя. Похоже, вам еще нужна помощь целителя. Нарушения циркуляции внутренней энергии - это так неприятно, так болезненно.
— Сестрица Лилу, что ты сдала с Кан Ло?
—Бай Лилу!
— Госпожа Бай!Столько возмущения в голосах, и что приятно, некоторая растерянность. Кан Ло, возможно, один из самых сильных среди них, и то, с какой легкостью он упал к моим ногам, заставило, я надеюсь, гарем немного призадуматься. Юлань, подбежав и присев рядом с мужчиной, поддержала его, когда он покачнулся и снова закашлялся.
— Ничего, абсолютно ничего, — довольно пропела я и направилась в сторону пика Лао Дэ, резиденции дедушки. Останавливать меня, разумеется, никто не стал.
Кан Ло, значит. Надо будет присмотреться к этому практику повнимательнее. Из всех ухажеров сестрицы он кажется мне наиболее интересным.
И все же, как забавно и удачно все сложилось. Клятвы и договоры штука очень тонкая, всегда имеющая двойное дно. И клятву в том виде, в котором я ее запросила, практик мог дать ее только очень, очень не подумав. Ведь у нее нет ограничения по времени, и значит: “Я никогда не причиню вреда этой госпоже”, - значит никогда. Вообще никогда. Даже самый мелкий вред, причиненный мне его рукой, будет приводить в действие громовую клятву. Взгляд, полный ненависти и ярости, прожигающий спину, я привычно проигнорировала - при встрече с сестрицей я такие взгляды получаю часто.
Я, не удержавшись, рассмеялась в голос, прикрыв рот рукавом платья. Все же сцена была очаровательна. Проходящая мимо стайка учеников вздрогнула и поспешила уйти. Ох, как же я их не заметила-то?
Дедушка играл в го против своего ученика, сейчас возглавлявшего пик Сюэ цзянь. Именно подопечные мастера Ляня охраняли мой будуар, когда отец запретил мне его покидать, и были наказаны дедом за неподобающее поведение. Впрочем, чего ждать от учеников, если мастер сам не прочь пару раз встряхнуть кости? На мой взгляд, не так уж сильно их и наказали. Пещера тысячи змей хоть и была местом не самым приятным, но тем не менее не подавляла циркуляцию ци и позволяла практиковать. Ну а змеи,.. а что змеи. Между прочим, их яд — ценный ингредиент многих пилюль и эликсиров. И разумеется, от каждого из ядов есть противоядие.
— Дедушка, Мастер Лян, — Я глубоко поклонилась, выражая почтение.
— А, Лу-эр, — расплылся в улыбке дед, поглаживая бороду, — Вижу, тебе лучше.
— Сяо Бай, кажется, с каждым годом становится все здоровее и здоровее. А ведь в детстве так болела, так болела. — Мастер Лян покачал головой. Как жаль, он еще такой молодой, а уже признаки старческой деменции налицо. Для практиков это особенно страшно, иначе мастер Лян бы вспомнил, что обращение Сяо Бай из всех возможных уменьшительно-ласкательных вариаций я любила меньше всего. А-Лу, Лу-эр, Лу-Лу, это - допускалось, но Сяо Бай вызывало раздражение и провоцировало истерику. Когда я была маленькая, это проявлялось гораздо сильнее — однажды меня так назвала бабушка, и я устроила полномасштабную истерику. Плакала, каталась по земле, швырялась вещами, которые могла поднять, потом снова плакала до тех пор, пока не заснула в изнеможении. И очень долго я не могла понять, почему же на меня так влияет именно это обращение, пока однажды старая нянька не рассказала, что так меня называла матушка в то время, пока я еще не жила с дедушкой и бабушкой. Жизнь во дворце родителей оказалась для меня настолько невыносимой, что я предпочла все забыть. Да не просто забыть, а заблокировать все воспоминания. Хотя в процессе практики и культивации одним из то ли плюсов, то ли минусов являлось то, что практикующий развивал феноменальную память и мог вспомнить чуть ли не внутриутробное развитие. И для многих то, что я никак не могла вспомнить раннее детство, было показателем того, что дедушка и бабушка тратят свои силы и время зря. Один доктор из Долины медицины отметил, что при самых оптимистичных раскладах, без вмешательства старейшин, я бы