Читать интересную книгу Маршал Жуков. Опала - Владимир Карпов

По использовании материал прошу вернуть мне.

Заместитель Председателя Совета Народных Комиссаров». М. Г. Первухин

На документе резолюции:

«Лично т. Фитину. Дайте задания по поднятым в записке вопросам. Меркулов. 09.04».

«Лично т. Овакимяну. Дайте задание «Антону» (псевдоним Леонида Квасникова, который с февраля 1943 года был руководителем резидентуры НКГБ СССР в Нью—Йорке по научно—технической разведке. — Авт.) Фитин. 10.04.».

В марте 1943 пришли новые сведения от разведчиков. Курчатов изучил их и написал письмо:

«Заместителю Председателя

Совета Народных Комиссаров Союза СССР

т. Первухину М. Г.

Получение данного материала имеет громадное, неоценимое значение для нашего государства и науки. Теперь мы имеем важные ориентиры для последующего научного исследования, они дают возможность нам миновать многие весьма трудоемкие фазы разработки урановой проблемы и узнать о новых научных и технических путях ее разрешения…

(Далее Курчатов в трех разделах излагает научную оценку полученных сведений.)

…IV. Полученные материалы заставляют нас по многим вопросам проблемы пересмотреть свои взгляды и установить при этом три новых для советской физики направления в работе…

Необходимо также отметить, что вся совокупность сведений материала указывает на техническую возможность решения всей проблемы в значительно более короткий срок, чем это думают наши ученые, не знакомые еще с ходом работ по этой проблеме за границей.

…Данное письмо будет передано Вам Вашим помощником т. Васиным А. И., у которого находятся подлежащие уничтожению черновые записи.

Зав. лабораторией профессор И. Курчатов.

г. Москва 07.03.43 г. экз. единств.».

Сведения от разведки шли регулярно и именно по тем вопросам, которые ставил Курчатов.

Какое впечатление складывается у вас после прочтения этих документов, если на них наложить приведенную выше цитату из высказывания Курчатова? Что же, академик лгал? Ни в коем случае! Прочитайте еще раз слова Курчатова — в них полная и абсолютная правда. Вот первая фраза «советские ученые начали работу по практическому использованию атомной энергии». И это действительно так, они самостоятельно практически осуществляли огромные работы. А следующая фраза: «Наши союзники… которые в то время были впереди нас в научно—технических вопросах, использования атомной энергии, вели свои работы в строго секретных условиях и ничем нам не помогали».

Все точно: и что они были впереди, и насчет секретности и что не помогали.

Ну, а то, что наши разведчики добыли, так об этом не полагалось говорить по соображениям той же секретности.

Великолепный труд ученых отмечали на каждом этапе, чем стимулировали их усилия на следующую победу. За короткий сравнительно срок стали трижды Героями Социалистического Труда Игорь Васильевич Курчатов; трижды Герой Соцтруда Андрей Дмитриевич Сахаров; трижды Герой Соцтруда; лауреат 4 государственных премий, 1 Ленинской премии — Александров Анатолий Петрович; трижды Герой Соцтруда, 3 Госпремии, 1 Ленинская — у Харитона Юлия Борисовича; трижды Герой Соцтруда, 4 Госпремии, 1 Ленинская — у Зельдовича Якова Борисовича; дважды Герой Соцтруда, 3 Госпремии, 1 Ленинская у Виноградова Александра Павловича; Герой Соцтруда, 5 Госпремий, 1 Ленинская и многие другие у Кикоина Исаака Константиновича; Герой Соцтруда, 3 Госпремии, 1 Ленинская у Флерова Георгия Николаевича; Герой Соцтруда, дважды лауреат Госпремии — Емельянов Василий Семенович; Герой Соцтруда, трижды лауреат Госпремий — Алиханов Абрам Исаакович.

Все награды и звания вполне заслуженные, если напомнить, от какой беды спасли работы этих ученых: план атомного удара по СССР «Дропшот» предусматривал сбросить 300 атомных бомб на 70 советских городов.

И достижения и награды атомщикам — все это прекрасно. Однако мне как—то не по себе, когда я не обнаруживаю сияния Золотых Звезд на груди разведчиков. Курчатов в своем кругу сказал: разведка обеспечила пятьдесят процентов успеха в создании атомной бомбы.

Вот хотя бы супруги Моррис и Леонтина Коэн одними из первых много лет «расщепляли» тайны американского атома в Лос—Аламоской лаборатории. Только в 1961 году их арестовали в Англии и «наградили» каждого по 20 лет тюрьмы. В 1969 году их обменяли на арестованных иностранных разведчиков. В настоящее время Коэны живут в Москве.

Ученый физик Клаус Фукс сам предложил услуги советской разведке. На идейной основе, без оплаты передал многие секреты, связанные с созданием атомной бомбы. Но такого человека надо было найти и долгое время поддерживать с ним конспиративную связь.

Наш профессиональный разведчик Леонид Квасников, резидент в Нью—Йорке (1943–1945) руководил работой по проникновению в тайны «Манхетенского проекта». И такие же отважные и результативные разведчики на этом направлении — Анатолий Яцков, Семен Семенов. Но никто из них не получил звания героя. Несправедливо!

Эйзенхауэр — гость Жукова

Однажды, во время перерыва в работе Потсдамской конференции, Сталин сказал Жукову:

— Я уже вам говорил, что хотел бы поближе познакомиться с Эйзенхауэром. Пригласите его в Москву. Как вы думаете, когда удобнее это сделать?

— Мне кажется, — ответил маршал, — есть хороший предлог, пригласим его на парад физкультурников 12 августа.

— Очень хорошо. Мы пошлем в Вашингтон официальное приглашение, но укажем, что Эйзенхауэр будет вашим гостем…

Жуков прилетел в Москву вместе с Эйзенхауэром на его личном самолете. Гости поселились в американском посольстве. Их было пятеро: Эйзенхауэр, генерал Клей, генерал Дейвис, сын Эйзенхауэра, Джон (в качестве адъютанта) и сержант Драй, ординарец, телохранитель, камердинер, во всех этих должностях он прошел с генералом всю войну.

Дальше, мне кажется, читателям будет интересно познакомиться с впечатлениями о поездке, написанными самим Эйзенхауэром.

«Как только мы заняли секцию, предназначенную для американского посла и прибывших с ним лиц, к нам подошел генерал Антонов, чтобы сообщить, что генералиссимус Сталин приглашает меня к себе на трибуну Мавзолея, если, конечно, я пожелаю. Поскольку я был вместе с американским послом, престиж которого как представителя президента имел важное значение, то у меня появились сомнения, уместно ли мне оставить посла, чтобы самому идти к генералиссимусу. Необходимость обо всем говорить через переводчика лишала меня всякой возможности расспросить у генерала Антонова сугубо конфиденциально относительного этого предложения, и я сразу заколебался. Однако он избавил меня от дальнейшего замешательства, сообщив остальную часть приглашения Сталина, которая гласила: генералиссимус говорит, что если захотите подняться на трибуну Мавзолея к нему, то он приглашает еще двух ваших коллег. Я обернулся к послу, чтобы быстро с ним посоветоваться. Он сказал, что приглашение беспрецедентное, насколько ему известно, никогда еще ни одного иностранца не приглашали на трибуну Мавзолея. Поэтому, понимая, что этим приглашением нам оказана особая честь, я быстро ответил генералу Антонову, что очень рад приглашению и что я хотел бы, чтобы вместе со мной пошли посол и глава американской военной миссии в Москве генерал—майор Джон Дин. Я считал, что если уж речь идет о каком—то местном престиже, то для посла и его помощника это было бы наиболее полезным.

Пять часов стояли мы на трибуне Мавзолея, пока продолжалось спортивное представление. Никто из нас никогда не видел даже отдаленно похожего на это зрелище. Спортсмены—исполнители были одеты в яркие костюмы, и тысячи этих людей исполняли движения в едином ритме. Народные танцы, акробатические номера и гимнастические упражнения исполнялись с безупречной точностью и, очевидно, с огромнейшим энтузиазмом. Оркестр, как утверждали, состоял из тысячи музыкантов и непрерывно играл в течение всего пятичасового представления.

Генералиссимус не обнаруживал никаких признаков усталости. Наоборот, казалось, он наслаждался каждой минутой представления. Он пригласил меня встать рядом с ним, и с помощью переводчика мы разговаривали с перерывами в течение всего спортивного представления.

Сталин проявил большой интерес к промышленным, научным и экономическим достижениям Америки. Он несколько раз повторял, что для России и США важно оставаться друзьями. «Имеется много направлений, — сказал он, — по которым мы нуждаемся в американской помощи. Наша огромная задача заключается в том, чтобы поднять уровень жизни русского народа, серьезно пострадавшего от войны. Мы должны узнать все о ваших научных достижениях в сельском хозяйстве. Мы должны также воспользоваться вашими специалистами, чтобы они помогли нам решить наши проблемы в области машиностроения и строительства. Мы знаем, что мы отстаем в этих вопросах, и знаем, что вы можете помочь нам». Эту мысль он сохранял в ходе всей беседы, в то время как я ожидал, что он ограничится просто выражением общих фраз о желательности сотрудничества».