На Ивернеса и Пэншина восторженные тирады директора управления искусств производят сильное впечатление. Им даже и в голову не приходит, что все это, быть может, только обман. Что касается Фрасколена, то он, как человек рассудительный, обдумывает, можно ли принять всерьез это приключение. В конце концов на таком необычайном острове все может иметь самое необычайное обличье. Что касается Себастьена Цорна, то он решил не сдаваться.
— Нет, сударь мой, — восклицает он, — недопустимое это дело, захватывать людей, так вот, без их согласия!.. Мы будем жаловаться…
— Жаловаться?.. Да вам следовало бы благословлять меня, неблагодарные вы люди! — отвечает директор.
— И мы добьемся возмещения убытков, милостивый государь!..
— Возмещение убытков?.. Ведь я же намереваюсь предложить вам во сто раз больше того, на что вы могли бы надеяться…
— А что же именно? — спрашивает практичный Фрасколен.
Калистус Мэнбар раскрывает бумажник и вынимает оттуда лист бумаги с гербом плавучего острова. Показав его артистам, он говорит:
— Поставьте свои подписи под этим документом, и все будет в порядке.
— Подписать, не читая?.. — отвечает вторая скрипка. — Да где же это видано?
— И тем не менее вы не раскаетесь в этом! — продолжает Калистус Мэнбар, весь сотрясаясь от приступа смеха. — Но будем действовать по всем правилам. Компания предлагает вам ангажемент, ангажемент на один год, начиная с этого дня, на исполнение произведений камерной музыки, согласно программе ваших американских концертов. Через двенадцать месяцев Стандарт-Айленд возвратится в бухту Магдалены, куда вы прибудете как раз вовремя…
— Чтобы дать наш концерт в Сан-Диего, не так ли? — восклицает Себастьен Цорн. — В Сан-Диего встретят нас свистками!..
— Нет, господа, криками «ура!» и «гип-гип!». Для любителей музыки — и честь и счастье, когда им удается послушать таких артистов, как вы, даже с опозданием на год!..
Ну можно ли сердиться на такого человека!
Фрасколен берет бумагу и внимательно читает.
— Какую гарантию мы получаем?.. — спрашивает он.
— Гарантию нашей Компании, скрепленную подписью мистера Сайреса Бикерстафа, нашего губернатора.
— И гонорар действительно тот, что указан в документе?..
— Именно, то есть миллион франков…
— На четверых?.. — восклицает Пэншина.
— На каждого, — улыбаясь, отвечает Калистус Мэнбар, — и это гораздо меньше того, чего заслуживает ваше бесценное искусство!
Право, где найти человека любезней Калистуса Мэнбара? Однако Себастьен Цорн протестует. Он ни за какие деньги не намерен принимать предложения. Он хочет ехать в Сан-Диего, и Фрасколену не без труда удается успокоить его гнев.
Впрочем, предложение господина директора управления искусств таково, что некоторое недоверие надо признать вполне естественным. Ангажемент на один год, по миллиону франков каждому из артистов, серьезно ли это?.. Вполне серьезно, в чем. Фрасколен может убедиться, когда на его вопрос: «А как выплачивается гонорар?..» — директор отвечает:
— В четыре срока, и вот вам за первую четверть года.
Груду банковых билетов, которыми набит его бумажник, Калистус Мэнбар раскладывает на четыре пачки по пятьдесят тысяч долларов, то есть по двести пятьдесят тысяч франков, и передает деньги Фрасколену и его товарищам.
Вот чисто американский способ делать дела.
Себастьен Цорн уже заколебался. Но так как у него всегда найдутся причины для недовольства, то он не может удержаться от следующего рассуждения:
— Впрочем, у вас на острове чудовищные цены! Если за куропатку платишь двадцать пять франков, то пара перчаток стоит, наверно, сто франков, а пара ботинок — пятьсот?
— О господин Цорн, Компания не считается с такими пустяками, — восклицает Калистус Мэнбар, — она желает, чтобы артисты Концертного квартета всем пользовались бесплатно, пока они находятся в ее владениях!
На такое щедрое предложение можно дать только один ответ — поставить свои подписи под ангажементом.
Именно так и поступили Фрасколен, Пэншина и Ивернес. Себастьен Цорн, правда, бормочет, что все это — безумие. Жить на плавучем острове — сплошная нелепость… Посмотрим еще, чем все это кончится… Наконец он решается и подписывает.
Выполнив эту формальность, Фрасколен, Пэншина и Ивернес если не целуют руку Калистуса Мэнбара, то во всяком случае сердечно пожимают ее. Четыре рукопожатия, каждое стоимостью в миллион!
Вот каким образом случилось, что Концертный квартет пустился в столь невероятное приключение, и вот при каких обстоятельствах члены его стали насильно приглашенными гостями плавучего острова.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
На запад
Стандарт-Айленд не спеша плывет по водам Тихого океана, который вполне оправдывает свое название в это время года. Привыкнув за сутки к такому передвижению и уже не зная никаких тревог, Себастьен Цорн и его друзья даже не замечают, что они находятся в плавании. Как ни мощны эти сотни гребных винтов, словно запряженные десятью миллионами лошадей, однако металлическому корпусу передается только легкий трепет. Основание настолько прочно, что остров не испытывает ни малейшего влияния качки, которой подвержены даже самые мощные броненосцы военного флота. В жилых помещениях столы и лампы не прикреплены к полу, как это делается на судах. Для чего? Парижские, лондонские и нью-йоркские здания не прочней стоят на своих фундаментах.
После нескольких недель стоянки в бухте Магдалены, по почину президента Компании, был собран совет именитых граждан острова для установления его маршрута на этот год. Плавучий остров посетит главные архипелаги восточной части Тихого океана, где воздух поразительно целебный, очень богатый озоном и кислородом, — кислородом конденсированным, насыщенным электричеством, наделенным такими живительными свойствами, каких лишен кислород в обычном своем состоянии. Это своеобразное судно обладает полной свободой передвижения и пользуется ею: ничто не препятствует ему плыть по своей прихоти на запад, на восток, приближаться, по желанию, к американскому берегу или посещать восточные берега Азии. Стандарт-Айленд направляется по своей воле, с целью испытать все удовольствия, какие только может ему предоставить полное разнообразия путешествие. И даже если бы он предпочел покинуть пределы Тихого океана и перебраться в Индийский или Атлантический, обогнуть мыс Горн или мыс Доброй Надежды, ему достаточно было бы взять намеченный курс, и, поверьте, ни противные течения, ни бури не помешали бы ему достигнуть цели.