Читать интересную книгу Упущенный шанс Сталина - Михаил Мельтюхов

Но все это будет чуть позже, а пока в ходе переговоров с СССР Англия и Франция 1 июля согласились дать гарантии Прибалтийским странам, предложили перенести список гарантируемых держав в секретный протокол и дали свою формулировку "косвенной агрессии". В тот же день Москва намекнула Берлину, что "ничто не мешает Германии доказать серьезность своего стремления улучшить свои отношения с СССР"106. 3 июля СССР отказался гарантировать Голландию, Люксембург и Швейцарию, поставив условием гарантий заключение двусторонних договоров с Польшей и Турцией, и выдвинул свою формулировку "косвенной агрессии". В тот же день Берлин предложил Москве договориться о будущих судьбах Польши и Литвы. 4 июля СССР информировал Италию, что пойдет на договор с Англией и Францией только тогда, когда они примут все наши условия, и вновь заявил, "что ничто не мешает германскому правительству доказать на деле серьезность и искренность своего стремления улучшить отношения с СССР"107. 7 июля Германия решила возобновить экономические контакты с СССР на советских условиях, о чем 10 июля было заявлено Москве. 8 июля Англия и Франция отметили, что договор в целом согласован, но началась дискуссия по советскому определению "косвенной агрессии", которое было 9 июля еще более расширено. 10 июля Англия решила, что надо попытаться достичь компромисса с СССР на базе взаимных уступок, но "обеспечить свободу рук, чтобы можно было заявить России, что мы не обязаны вступать в войну, так как мы не согласны с ее интерпретацией фактов". В ходе переговоров выяснилось, что Москва не идет на уступки, а ждет согласия с ее позицией. Кроме того, СССР настаивал на одновременном заключении политического договора и военной конвенции, хотя и был согласен на парафирование договора108.

Опасаясь англо-германо-японского сговора, СССР пошел на уступки в экономических переговорах, которые с 18 июля возобновились в Берлине. 19 июля английское руководство решило никогда не признавать советской формулировки "косвенной агрессии", но пойти на военные переговоры для того, чтобы затруднить советско-германские контакты и усилить позиции Англии в отношении Германии. Считалось, что военные переговоры позволят не допустить советско-германского сближения и затянуть время до осени, когда Германия в силу погодных условий не решиться начать войну. Франция более осторожно отнеслась к военным переговорам до заключения политического соглашения. Кроме того, и Лондон, и Париж знали, что Польша и Румыния категорически возражали против пропуска Красной Армии через свою территорию. В итоге в Лондоне пока отложили решение этого вопроса, обсуждая, не прервать ли переговоры с СССР вообще. Выполняя задачу изоляции Польши, Германия 22 июля решила возобновить политические зондажи СССР, который в тот же день заявил о возобновлении экономических переговоров с Берлином. В свою очередь, Англия и Франция, констатировав, что "уже достигли достаточного согласия по основным вопросам, чтобы перейти к изучению конкретных военных проблем", 23 июля согласились на предложенные Москвой военные переговоры, о чем и уведомили ее 25 июля109.

Весной — летом 1939 г. Англия и Франция вновь старались найти приемлемую основу соглашения с Германией, используя для давления на Берлин угрозу сближения с СССР. Однако было совершенно очевидно, что они не горели желанием иметь Москву в качестве равноправного партнера — это полностью противоречило их внешнеполитической стратегии. Не случайно в конце июля Англия довела до сведения Германии, что переговоры с другими странами "являются лишь резервным средством для подлинного примирения с Германией и что эти связи отпадут, как только будет действительно достигнута единственно важная и достойная усилий цель — соглашение с Германией"110. Понятно, что в этих условиях, как показали переговоры в Москве, Англия и Франция не собирались соглашаться с тем, что Советский Союз наряду с ними получит право определять, когда Германия действует как агрессор. Именно этим и объяснялась бесплодная дискуссия по вопросу об определении "косвенной агрессии". В итоге взаимной подозрительности и неуступчивости сторон англо-франко-советские переговоры к середине июля фактически провалились.

Тем временем 17–19 июля Польшу посетил английский генерал У. Айронсайд, убедившийся в том, что она не сможет долгое время сопротивляться германскому наступлению. Эти выводы не изменили позицию Лондона в отношении Варшавы, но, вероятно, подтолкнули к согласию на военные переговоры с Москвой. В ходе неофициальных контактов с Англией Германия, шантажируя Лондон угрозой войны, требовала признания себя в качестве мировой державы и решения вопроса о Данциге. 8 июля Германия согласилась на секретную встречу с англичанами, а 22–25 июля была достигнута договоренность о неофициальной встрече в Шлезвиге. 10 июля в Берлине стало известно, что английская общественность требует действий, но правительство придерживается курса на компромисс с Германией. Этот вывод подтверждался беседами Г. Вольтата с Р. Хадсоном и Г. Вильсоном 18, 20–21 июля, в ходе которых Англия предложила Германии широкую программу политического (отказ от агрессии в международных делах, взаимное невмешательство), экономического (вопросы снабжения сырьем, торговой, валютной политики и колоний) и военного (взаимное ограничение вооружений) сотрудничества, что позволило бы достичь главной цели английского руководства — умиротворить Германию и обеспечить стабильность в Европе в условиях консолидации интересов Англии, Франции, Германии и Италии111.

Понятно, что на фоне столь щедрых английских предложений компромисса заявления Лондона о поддержке Польши в случае войны не воспринимались в Берлине всерьез. В ходе взаимных зондажей во второй половине июля Германия предложила Англии раздел сфер влияния в мире, потребовала возврата колоний и отмены Версальского договора, тоже демонстрируя готовность к переговорам. Но 21 июля об этих контактах узнала Франция и, опасаясь англо-германского сближения за свой счет, передала эти сведения в прессу. Появившиеся 24 июля публикации не добавили доверия Англии со стороны ее партнеров. Несмотря на шумиху в прессе, 29 июля Англия вновь неофициально предложила Германии раздел "сфер интересов" и невмешательство в дела друг друга. Со своей стороны Англия прекращала бы переговоры с СССР, а Германия согласилась бы на сотрудничество с Англией, Францией и Италией, предоставление автономии Протекторату и на всеобщее сокращение вооружений112. В ходе франко-германской переписки в июле 1939 г. Франция неоднократно заявляла, что поддержит Польшу в случае нападения на нее, но при этом конфиденциально проинформировала Германию, что эти заявления предназначаются лишь для успокоения французской и польской общественности113.

24 июля Германия в очередной раз зондировала СССР, предлагая учесть советские интересы в Прибалтике и Румынии в обмен на отказ Москвы от договора с Англией. 26 июля Германия предложила СССР согласовать интересы в Восточной Европе. 27 июля Англия, Франция и СССР оговорили подготовительный период для военных переговоров в 8-10 дней, но компромиссная формула по "косвенной агрессии" так и не была найдена, а СССР отказался опубликовать коммюнике о согласовании политического договора. 29 июля Москва высказалась за улучшение отношений с Германией и пожелала узнать германские предложения поподробнее. Германия, опасаясь неблагоприятного для себя исхода военных переговоров в Москве, увеличивала ставки, думая о разделе Польши и Прибалтики114.

Отечественная историография исходит из идеи, что англо-франко-советский союз предотвратил бы возникновение Второй мировой войны, хотя этот тезис достаточно дискуссионен, поскольку совершенно не учитывается, что англо-франко-советские переговоры были лишь одной из сторон событий 1939 г. Стремление обелить советскую внешнюю политику приводит к тому, что большинство отечественных авторов возлагает вину за срыв переговоров на Англию, Францию и Польшу. При этом основная ответственность возлагается на Англию115, которая вела секретные переговоры с Германией, хотя ныне известно, что Германия, СССР, Англия и Франция вели между собой тайные и явные переговоры116.

Ряд авторов указывает, что в ходе переговоров Англия и Франция, недооценивавшие советские вооруженные силы, должны были учитывать антисоветскую позицию соседей СССР. Кроме того, сказывалось взаимное недоверие Англии и Советского Союза, которые опасались быть обманутыми друг другом. Англия не хотела дать обещание не заключать сепаратного мира в случае войны, поскольку не верила в активность советских вооруженных сил в будущей войне. СССР, в свою очередь, был против упоминания в договоре Лиги Наций, так как опасался затяжки помощи в случае нападения на него117. Все это не могло не сказаться на исходе переговоров118. Кроме того, ряд исследователей полагает, что ни Англия, ни Франция, ни СССР не были заинтересованы в союзе119. По мнению С.В. Волкова и Ю.В. Емельянова, у советского руководства имелось две альтернативы: союз против Германии или договоренность с ней. Оба эти варианта, по их мнению, отдавали будущее страны в чужие руки, но иного выхода не было120. О том, что Советский Союз пытались втянуть в войну и использовать в интересах Запада, пишут Д.А. Волкогонов и В.М. Фалин, не объясняя при этом, зачем в таком случае советское руководство пошло на переговоры и "настойчиво" добивалось этого союза121.