Читать интересную книгу Ранняя история нацизма. Борьба за власть - Гинцберг Лев Израилевич

Положение их стало более благоприятным, потому что как раз в это время нацистские штурмовые отряды начали тесно сотрудничать с двумя другими крайне правыми военизированными формированиями — союзами «Оберланд» и «Государственный флаг». Их блок принял название «Содружество отечественных боевых союзов», и хотя СА численно уступали двум другим участникам, в политическом смысле нацисты преобладали в этом блоке. Так, например, Гитлеру принадлежала программа деятельности «Содружества», относящаяся к апрелю 1923 г. Ее главными пунктами являлись: завоевание политической власти, беспощадная чистка страны от «внутренних врагов» и «воспитание нации»; последний пункт не уточнялся, но речь, безусловно, шла о воспитании «воинского духа».

Вместе с тем, стремясь повысить удельный вес штурмовых отрядов в блоке военизированных союзов, нацисты провели ряд мер по укреплению CA и общей централизации. С этой целью командование отрядами с марта 1923 г. было поручено Г. Герингу — сравнительно новому участнику фашистского движения (он только в конце 1922 г. примкнул к нему). В прошлом боевой летчик, он благодаря своему отцу (его отец был первым губернатором Германской Юго-Западной Африки) имел весьма полезные для нацистов связи, особенно среди генералов и крупных административных деятелей, немалая часть которых сохраняла свои посты и при республике. Вернувшись после демобилизации в Мюнхен (Геринг был баварцем), он учился в университете, но учеба увлекла его. Что касается главарей НСДАП, то они были в восторге от подобного приобретения. Гитлер, например, говорил: «Это же для нас превосходная реклама! К тому же он не будет стоить нам ни гроша, так как располагает средствами».

Деятельность Геринга на посту командующего штурмовыми отрядами была направлена на то, чтобы придать им — в тесном сотрудничестве с рейхсвером — формы, наиболее близкие к армейским, и подготовить их членский состав к боевым действиям в качестве дополнения к частям рейхсвера. Сотрудничество с последним, обучение штурмовиков силами армейских офицеров, использование армейского оружия и полигонов должно было быть покрыто глубокой тайной (каждый член союза, проходивший такого рода обучение, даже подписывал обязательство ни при каких условиях не разглашать того, что он знает). Поэтом Геринг решительно устранил из штурмовых отрядов ненадежные, с его точки зрения, элементы; одновременно нацистские заправилы, как они это делали периодически, освободились от тех из штурмовиков, о которых было известно, что они придерживаются оппозиционных по отношению к верхушке взглядов.

Геринг создал штаб CA по военному образцу. При штабе появилось специальное подразделение, члены которого носили черные фуражки с изображением черепа и черные нарукавные повязки; это были предшественники пресловутых отрядов СС. Штурмовые отряды были сведены в два полка, которыми командовали соответственно В. Брюкнер и Г. Штрассер. Кроме того, был создан «Ударный отряд А. Гитлера», призванный выполнять особые задания, прежде всего — самого фюрера. Все это были явные симптомы подготовки к «решительным» действиям, которые фашистские лидеры на словах продолжали, однако, отрицать.

Сотрудничая с баварским правительством и местным командованием, фашисты постоянно стремились подтолкнуть тех к прямой конфронтации с имперскими властями. Очередным поводом для требований такого рода послужило решение имперского суда (его местопребыванием, как известно, являлся Лейпциг), предписывавшее арестовать Экарта и Эссера за их деятельность, направленную против основ республики. Это произошло около середины апреля 1923 г. и повергло главарей «Содружества отечественных боевых союзов» в ярость. На следующий же день после получения известия Гитлер, военный руководитель «Содружества» Крибель (полковник в отставке и в недавнем прошлом начальник штаба баварского рейхсвера) и еще один представитель военно-реакционного блока посетили министра-президента Книллинга и предъявили ему формальный ультиматум: отказаться от выполнения распоряжения имперского суда и немедленно внести в совет земель (рейхсрат) требование отменить закон о защите республики, введенный после убийства Ратенау и предусматривавший ускоренное наказание террористов.

Выполнить ту часть ультиматума, которая относилась к Экарту и Эссеру, баварскому правительству было нетрудно: в Баварии проживало немало других политических преступников-реакционеров, скрывавшихся от правосудия. Но вступить в тот момент в открытую борьбу с имперским правительством в связи с законом о защите республики баварские правители не решались, и они отвергли требования «боевых союзов». Обстановка накалилась, фашисты намеренно обостряли ситуацию в связи с приближением традиционного праздника трудящихся — 1 мая. В последние дни апреля они спровоцировали кровавые столкновения с рабочей самообороной в самом Мюнхене, где напали на собрание молодых социалистов, а также близ Мюнхена — в Нейхаузене и Швабинге. Эти фашистские провокации имели и другую цель — они были призваны запугать рабочих. Кроме того, нацисты распространили не один десяток тысяч листовок, в которых требовали не выходить 1 мая на улицы и предупреждали о возможных последствиях. Целью фашистов было разгромить тех, кто все же решится участвовать в демонстрации, а одновременно поставить правительство Баварии в полную зависимость от крайне правых организаций, представив их в качестве спасителей от «угрозы большевизма».

Первомайская демонстрация была властями разрешена, и рабочие, как обычно, получили право составить общегородскую колонну. Но фашисты вознамерились во что бы то ни стало воспрепятствовать проведению праздника трудящихся. 30 апреля «вдруг» распространились слухи (оказавшиеся позднее, как признал Рем в своих мемуарах, ложными), будто рабочим предприятия Маффай кем-то роздано оружие. Фашисты потребовали от Книллинга безоговорочного запрета первомайской демонстрации. Правительство пошло им на некоторые уступки и, взяв назад уже данное разрешение, распорядилось допустить лишь раздельные шествия в семи районах города. Но Лоссов, опасаясь последствий, отказал нацистским главарям в требовании выдать им армейское оружие.

Отказ, однако, не остановил фашистов, уверовавших в свое всемогущество. На заседании руководства «Содружества отечественных боевых союзов», состоявшемся в тот же день, было решено напасть на рабочую демонстрацию, а для этой цели вооружить входящие в объединение отряды. Гитлер заявил, что «агрессивная акция с использованием оружия необходима». Свое звериное нутро в полной мере обнажил и Геринг, повторявший, что стрелять в рабочих необходимо при любых обстоятельствах.

Тут же был подготовлен приказ по фашистским «боевым союзам», подписанный Крибелем. Конечно, последующая история германского фашизма знает немало документов — и соответствующих им дел, — которые по своей бесчеловечности превосходят приказ от 30 апреля 1923 г. Но все же без него эта история была бы неполной, в ней отсутствовало бы одно из самых ранних, но уже совершенно недвусмысленное свидетельство страшной природы фашизма. Крибель приказал с помощью легкого и тяжелого оружия «подвергнуть колонны рабочих нападению на сборных пунктах и рассеять их». Согласно официальному отчету полиции, это означало, что «рабочие были бы окружены на отдельных улицах и кварталах города и расстреляны силами боевых союзов, как бешеные собаки». Фашисты намеревались захватить мост через реку Изар, тем самым разделив город на две части. При помощи условной телеграммы в Мюнхен были вызваны нацистские штурмовые отряды из ряда других городов Баварии. Таким образом, готовилось кровавое побоище большого масштаба.

Но оно не состоялось. Здесь сказался ряд факторов совершенно различного характера. Прежде всего следует отметить выдержку рабочих Мюнхена и их решимость утвердить свое право на демонстрацию. В праздничном шествии 1 мая 1923 г. по улицам Мюнхена в направлении Терезиенвизе, где должны были состояться выступления, шли и социал-демократы, и беспартийные рабочие, и коммунисты (за это во время дебатов в ландтаге по поводу событий того дня министр внутренних дел Швейер нападал на социал-демократов). Перед лицом грозной опасности разногласия между рабочими были отодвинуты на второй план, и это не могло не возыметь действия. Другим фактором, противодействовавшим в тот момент замыслам фашистских погромщиков, были опасения властей за последствия массового расстрела рабочих. Этим был вызван, в частности, отказ Лоссова выдать «боевым союзам» оружие рейхсвера. Правда, он не учел, в чьих руках оно фактически находится. Соответствующий письменный приказ Лоссов направил командующему казармами подполковнику Венцу и референту по вопросам вооружений военного округа капитану Рему! Результат не замедлил сказаться: рано утром 1 мая штурмовики, которые были своими людьми в армейских казармах, ибо регулярно проходили там военное обучение, прошли, используя свои пропуска, в арсеналы рейхсвера и захватили значительное количество оружия, в том числе пулеметами, минометами и даже одним броневиком. При этой операции присутствовал Рем. Но вскоре прибыл офицер более высокого ранга, выдача оружия была прекращена, казармы оцеплены войсками.