Он нанял ковбоев, чтобы они сопровождали Тома Кэпса и стадо из двухсот коров, и сказал Сюзетте, что будет рад, если Нат с сотней принадлежащих Фоксуортам голов присоединится к его людям. Она была благодарна за помощь и сказала ему об этом в один из жарких дней, когда они сидели рядом у кровати Бет.
— Остин, я надеюсь, вы не сочтете меня навязчивой, но, по-моему, вам было бы полезно самому принять участие в перегоне скота. Езжайте, а я присмотрю за ней.
Остин поднялся.
— Я очень тронут твоей заботой, Сюзетта, но со мной все в порядке. Я не могу поехать. Я обещал Бет, что больше никогда не оставлю ее одну. И сдержу свое слово.
— Но, Остин, ведь Бет… она… она никогда не узнает! — Глаза девушки светились сочувствием.
— Но я-то знаю, — покачал головой Остин. — Я останусь с ней до тех пор, пока… пока…
Он умолк. Сюзетта сидела не шевелясь.
— Ты, наверное, подумаешь, что это ужасно, но я провел не одну ночь, моля Господа, в которого раньше никогда не верил, о том, чтобы это бедное милое создание… умерло. — Он нагнулся и поцеловал холодные губы Бет. — Прости меня, родная. Прости меня за все. Не знаю, сколько еще это продлится, но когда наступит конец, я хочу быть рядом с тобой.
Лето тянулось мучительно долго, но вот наконец в воздухе повеяло холодом осени. Ясным морозным октябрьским утром Сюзетта встала пораньше и отправилась к ручью за орехами пекан. Собирая орехи, она вспоминала дни, когда приходила сюда вместе с отцом, а мать пекла чудесные пироги. То счастливое время ушло навсегда: отец умер, а мать, слабая и больная, превратилась в жалкое подобие самой себя. До зимы было еще далеко, а Лидия уже начала кашлять. Трагедия Брандов окончательно подорвала ее силы. Сюзетта была не в состоянии расшевелить ее.
В тот осенний день Сюзетта пекла пироги сама; Лидия не выказала никакого желания помочь ей.
— Мама, я хочу днем навестить Бет. Пойдешь со мной? — спросила Сюзетта, заранее зная ответ. Мать сидела в гостиной и задумчиво смотрела на падающие листья.
— Мне очень жаль, дорогая. Я устала. Сегодня я не могу поехать. Может, завтра.
— Не возражаешь, если я отлучусь ненадолго?
— Нет, конечно, нет. — Лидия опустила голову и погрузилась в свои мысли.
В форте Сюзетта увидела Остина, в одиночестве стоявшего на длинной галерее госпиталя. При ее приближении он даже не поднял головы.
— Остин?
Когда он посмотрел на нее, Сюзетта заметила яростный блеск его глаз и поняла: что-то произошло.
— Сатанта свободен.
— Нет! Этого не может быть! — Сюзетта покачнулась, и Остин поддержал ее. — Неужели кто-то позволил этому животному выйти из тюрьмы? Разве им не известно, что, получив свободу, он тут же присоединится к отвратительным команчам, которые убили малышку Дженни…
Она умолкла и взглянула на искаженное мукой лицо Остина.
— О, прошу прощения, Остин.
— Это настолько возмутительно, что даже генерала Шермана привело в ужас решение губернатора освободить этого индейца. Мне говорили, что Шерман написал губернатору Дэвису, что если Сатанта после освобождения вновь начнет снимать скальпы, то он надеется, что скальп Дэвиса будет первым, — промолвил Остин.
Сюзетта провела в госпитале совсем немного времени, а затем направилась прямо в редакцию «Эха», чтобы написать статью по поводу освобождения индейских вождей.
«ЭХО ПРЕРИЙ»
8 октября 1873 года
Джексборо, Техас
САТАНТА И БОЛЬШОЕ ДЕРЕВО СВОБОДНЫ
По мнению нашего корреспондента, двойная игра, которую ведет правительство, просто отвратительна. Все задают себе вопрос, чем подкупил президента наш знаменитый техасский губернатор, но почти ни у кого нет сомнений, что была заключена какая-то сделка, чтобы освободить дикарей из тюремных камер, где они провели всего два с половиной года за убийство невинных и беспомощных людей в тот кровавый день весны 1871 года. Два с половиной года!
Вероятно, при освобождении губернатор похлопал вождей по плечу и попросил прекратить их забавы!
Глава 8
Холодным дождливым утром в середине октября Остин Бранд вошел в редакцию «Эха». Стряхнув капли дождя с длинного плаща, он направился в свой кабинет, расположенный в глубине здания. — Сюзетта, можно тебя на минуту?
— Конечно. Остин. — Она поднялась и подошла к нему.
Войдя в свой кабинет, Остин снял плащ и жестом предложил Сюзетте сесть. Сам он опустился в кресло за письменным столом.
— Уверен, тебе известно о том, что уже несколько дней закрыта фондовая биржа в Нью-Йорке.
— Конечно. Мы сообщали об этом в нашей газете.
— Значит, ты понимаешь, что произошло с ценами на скот.
Сюзетте и в голову не приходило, что на продажу скота могут повлиять события, которые «Форт-Уэрт демократ» назвал «паникой 73-го года». Теперь она чувствовала себя ужасно глупой, оттого что раньше не догадалась, насколько далеко идущими окажутся последствия проблем на Уолл-стрит.
— Вы хотите сказать…
— На тот скот, что мы пригнали в Абилин, нет никакого спроса. Некоторые парни продают свои стада за бесценок, получая плату только за шкуры и жир. Я намерен сохранить свой скот, оставить там своих работников на зиму, арендовать землю под пастбище и подождать — возможно, весной обстановка изменится к лучшему. На твоем месте я поступил бы точно так же с принадлежащей тебе сотней голов. Но решать должна ты. Позволь только предупредить тебя: нет никакой гарантии, что к весне рынок восстановится.
Сюзетта молча смотрела на Остина. Она не была уверена, что они с Лидией смогут пережить зиму без дополнительных денег от продажи скота. Из этой прибыли Сюзетта надеялась заплатить жалованье Нату, купить семян для огорода, запас продуктов на зиму, теплую одежду для себя и матери. Разве может она признаться этому человеку, убитому горем, что у нее нет других денег, кроме жалованья, которое он платит ей? Вероятно, вид у Сюзетты был встревоженный, поскольку Остин поднялся с кресла и подошел к ней.
— Пожалуй, мне стоит купить твое стадо прямо сейчас. Тогда я соединю его с моим и продам весной.
— Нет, Остин, я не хочу слышать об этом. Вы слишком добры, но я не намерена всучать сотню бесполезных коров человеку, имеющему уже две сотни своих. Я этого не сделаю. Когда будете телеграфировать Тому Кэпсу, передайте, пожалуйста, Нату, чтобы он оставался в Абилине с вашими людьми. Я подожду вместе с вами, когда цены вновь поднимутся.
— Ты хозяйка, — ответил Остин. Немного помолчав, он добавил: — Сюзетта, я уверен, что ты рассчитывала на деньги от продажи скота. Может, мне дать тебе немного денег в долг до весны. Должно же быть…
Торопливо поднявшись, она покачала головой: