Аливер как-то сказал отцу, что не стоило бы позволять правителям других государств называть себя королями. Разве может один король править другим? Это принижало титул владыки Акации. Чего доброго, какой-нибудь королишка сочтет себя равным Акаранам! Не лучше ли, чтобы в империи был один монарх? Леодан терпеливо ответил сыну: нет, не лучше. Все страны Изученного Мира, кроме Ошении, так или иначе признавали над собой власть Акации. Завоеванные народы вынуждены были подчиниться, но все же они имели чувство собственного достоинства. Пусть у них останутся короли и королевы, традиции, самобытность. Так они сумеют хоть в какой-то степени сохранить гордость. Это важно, поскольку люди, утратившие самое себя, способны на все.
— Неужели тебе трудно назвать человека королем? — сказал Леодан. — Пусть они останутся собой и пусть ощущают власть Акации как добрую отцовскую руку на плече сына.
На встречу с ошенийским принцем явились не все члены Королевского совета, некоторые прислали заместителей. Увидев это, Леодан что-то неодобрительно пробормотал себе под нос. Таддеус сидел рядом с королем; в зале присутствовал сэр Дагон из Лиги Корабельщиков и многие другие высокопоставленные лица. В общем и целом — достаточно важных персон, чтобы придать встрече высокий статус. Принц Игалдан явился в сопровождении ошенийских сановников. Игалдан исполнял обязанности посланника лишь три года, но уже поднаторел в этом деле. Во всяком случае, сопровождающие относились к нему с непритворным уважением.
Принц обратился к Леодану и Таддеусу без излишнего официоза. Он передал им длинное приветствие от своего отца, составленное в стихотворной форме, со сложными рифмами и необычным ритмом. Аливер ощутил некоторый дискомфорт, сравнивая себя с ошенийским принцем — и роли, которые каждый из них играл в политике своего государства. Вдобавок открытое лицо и изысканные манеры Игалдана явно располагали к нему людей.
— Благородные советники Акации, скажу не лукавя, что никогда в жизни не видел более прекрасного острова и более величественного дворца. Вы благословенный народ, а Акация — главный самоцвет в красивейшей из корон!
Некоторое время принц заливался соловьем, распевая дифирамбы акацийской культуре. Он потрясен великолепной цитаделью, поражен работой каменщиков, талантом инженеров и архитекторов. Ему необычайно нравится изысканная демонстрация богатства и процветания, явленная взору без излишней кичливости и тяжеловесности. Он никогда не ел более прекрасного ужина, нежели тот, что подали прошлым вечером — рыба-меч, поджаренная на открытом огне и поданная с соусом из какого-то сладкого фрукта, о котором принц раньше даже не слыхивал. Все здесь учтивы и любезны. Скромный житель маленькой страны, где часто царят холода и непогода, он преклоняется перед сиянием Акации, средоточием силы и покоя.
Речь Игалдана текла плавно и гладко, и Аливер не сразу заметил, что, изящно переплетая слова, принц мало-помалу приближается к истинной цели своего визита. К тому времени как он это осознал, Игалдан уже говорил об Ошении — гордой стране с длинной историей, надолго сохранившей свободу и независимость. Нет нужды, полагал принц, напоминать благородному собранию о той роли, которую играла Ошения в деле поддержания акацийского мира. Именно двойной фронт и совместные действия Акации и Ошении становились залогом победы в былые времена. Хотя с тех пор у них не раз возникали разногласия, Игалдан призывал вспомнить о дружбе и взаимопомощи между их народами.
— Я приехал, чтобы передать пожелание моего отца. Король Галдан просит позволения присоединиться к Акацийской империи на равных правах с другими провинциями — такими, как Сениваль, Кендовия или Талай. Король Галдан обещает: если вы примете нас, ваш народ получит только выгоду, и Акация никогда не пожалеет о своем решении.
Вот оно, подумал Аливер. Наконец-то он понял, к чему все эти замысловатые вступительные речи. Акация, между тем, не дала немедленного ответа. Члены Королевского совета засыпали молодого принца вопросами. Они интересовались, отменит ли Галдан декрет королевы Элены — надменную декларацию вечной независимости. Игалдан ответил, что закон, изданный королевой, был актуален в ее время. Никто не может вернуться в прошлое и изменить то, что уже случилось. Галдан относится к постановлениям Элены с всемерным уважением, но теперь речь идет о дне сегодняшнем — о настоящем и о будущем.
Таддеус спросил, что за великие бедствия обрушились на Ошению, если после стольких лет независимости она просит места за этим столом.
— Никаких бедствий, господин канцлер. Однако мы слишком долго дистанцировались от экономической системы империи. Наш народ идет по пути прогресса и смотрит в будущее новым взглядом. Теперь мы видим возможности, которых не замечали прежде.
— Гм… — протянул канцлер, на которого слова принца не произвели особого впечатления. — Стало быть, дела ваши совсем плохи?
Игалдан с холодной вежливостью опроверг предположение канцлера. Ошения, сказал он, скромная страна, но она никогда не бедствовала. Ошения богата янтарем и драгоценными камнями. Ее исполинские сосны используются для постройки кораблей во всех уголках Изученного Мира. Ошенийцам известен секретный рецепт особого состава на основе смолы, которым обмазывают борта, дабы закрыть щели и уберечь корабль от воды, соли и древоточцев. Полезная вещь для любой страны, имеющей флот.
Игалдан, казалось, мог еще долго продолжать в том же духе, но тут сэр Дагон прокашлялся, дав понять, что собирается говорить. До сих пор он тихо и неподвижно сидел на противоположном конце стола, но Аливер ни на миг не забывал о его присутствии. Лига Корабельщиков… Леодан однажды сказал, что во всей империи нет более грозной силы. «Ты думаешь, это я правлю миром»? — спросил он в тот раз с печальной усмешкой.
Лига вынырнула из хаоса еще до воцарения Эдифуса. Отбросы общества всех мастей, якобы союз мореплавателей, а на самом деле обычная банда пиратов. Но во времена правления Тинадина Лиге было поручено осуществлять морские перевозки согласно договору с Лотан-Аклун. Так она была легализована, а затем начала процветать. В скором времени Лига обрела такую силу, что монополизировала всю морскую торговлю. Влияние Лиги ощущалось во всех уголках Изученного Мира, и везде у нее были свои агенты. Затем Лига получила безраздельную власть над морскими силами Акации, когда седьмой акацийский монарх распустил флот и заменил его кораблями Лиги. Очень скоро Корабельщики обрели и военную мощь: у них появились собственные силовые структуры под общим названием Инспекторат Иштат — предназначенные для защиты их интересов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});