буркнул Таннер, — и не думаю, что Натали приехала сюда развлекаться. — Он поднял бокал с вином и посмотрел на просвет. — Что думаешь про каберне, Хэл?
— Можно нам выйти из-за стола? — спросил Джейсон скучным голосом.
Детей отпустили, и они с Джени побежали вниз по холму, собаки рванули следом. Натали заметила в той стороне новые качели и подумала, когда их построили.
— Нетерпкое. Насыщенное. Я думаю, оно созрело. Натали, еще? — предложил дедушка подлить вина, но она покачала головой.
Таннер накрыл свой бокал ладонью, так что оставшееся вино досталось Саре.
— Хэл, на следующей неделе я бы хотел встретиться с Майком Спенсером, — сказал Таннер. — Он предлагает хорошую цену за два поля за мостом. Думаю, тебе стоит подумать.
Он отодвинул стул от стола и вытянул свои длинные ноги.
Дедушка прищурился и расправил плечи. На лохматую бровь упал седой локон.
— Этот человек пытается купить мою землю с семьдесят пятого года. Я никогда не продам ему. Когда-нибудь эти поля могут нам понадобиться, мой мальчик.
— За два года они нам не понадобились. У нас достаточно земли для наших нужд на данный момент. Если продать эту, мы сможем оплатить...
— Мы справляемся, Таннер. — Хэл потянулся к бутылке охлажденного пино, налил в свой бокал бледно-красную жидкость, повращал его и поднес к носу. — У этого приятный аромат.
Натали молча наблюдала за их разговором. Судя по цифрам, которые она успела изучить, дела шли хуже, чем Таннер был готов признать. Если дедушка не согласится на изменения, ее отец может добиться своего.
Что-то в ней дрогнуло.
Ее всегда привлекал вызов. Она всегда болела за слабого, может быть потому, что ассоциировала себя с ними. С тех пор как началась эта депрессия, ей не хотелось болеть за что-то или кого-то. Не хотелось вникать в будничные дела. Глубоко в душе она боялась, что ее снова засосет. Но может быть... может, на этот раз будет по-другому.
Может, она сильнее, чем думала.
Или безумнее, чем хотелось бы.
Она подалась вперед и коснулась загрубевшей дедушкиной ладони:
— Дедушка, при нынешней экономической ситуации мало справляться. Надо получать прибыль. Нельзя и дальше игнорировать, что времена изменились.
— Ах, да. Времена изменились. Где-то я это уже слышал. — Хэл сделал глоток и погрозил им пальцем. — Вы двое сговорились? Хотите заставить меня изменить манеру вести дела или закроете ворота «Майлиос»?
— Нет, — в один голос ответили Таннер и Натали. Она проигнорировала, как Таннер закатил глаза.
— Никто ничего не закроет, — добавил Таннер, многозначительно глядя на нее. — Пока это зависит от меня.
— Дедушка. — Натали сосредоточилась на дедушке, а не на Мистере Ворчуне напротив. — Это защита твоих инвестиций. Ты вложил много лет своей жизни в эту землю. Ты много работал, чтобы «Майлиос» стала замечательной винодельней. Но надо вкладываться и дальше. Я мало знаю про то, как делать вино, но понимаю, что оно требует времени. Знаю, что есть определенные стадии, определенные формулы, которые вы соблюдаете. Когда что-то не получается, скажем, дефектная партия, вы стараетесь выяснить, что пошло не так, и потом принимаете необходимые меры и пытаетесь снова. Я права?
— Да, но...
— С бизнесом то же самое. — Натали улыбнулась, видя его унылое лицо. — Если что-то не получается, меняй. Обдумай разные идеи, пока не найдешь то, что сработает. Мы только хотим сказать, что тебе надо рассмотреть что-нибудь новое. Не обязательно радикально менять все за одну ночь, но тебе стоит поразмыслить над новыми идеями.
— Например?
Теперь он заинтересовался. Таннер тоже, хотя на его лице было написано презрение, но он слушал. Натали собралась с духом и продолжила:
— Я знаю, что в городе у вас есть дегустационный зал, но почему бы не устроить еще один здесь? Приятное, светлое место, куда могут приезжать люди и наслаждаться видом, узнавать о вине и по-настоящему почувствовать виноградник.
— Такие вещи стоят денег. — Дедушка потеребил мочку уха и посмотрел на Таннера. — Разве не ты говорил мне, что мы теряем деньги?
— Да, — настороженно подтвердил Таннер, барабаня пальцами по столу. — Но, если ты готов немного вложиться в улучшения, думаю, мы можем переломить ситуацию.
— Чтобы заработать деньги, нужно их потратить. — Это ее любимая поговорка. — Я заметила старый сарай недалеко от конторы. Для чего его используют?
— Ни для чего. — Таннер бросил взгляд на мать, которая встала и принялась собирать тарелки. — Иногда мы проводим там мероприятия для работников, вроде праздника урожая, но обычно он пустует. Верно, Хэл?
— Дедушка, может, покажешь мне его? — Натали надеялась, что он не устоит перед ее улыбкой. — А я могу показать тебе несколько сайтов виноделен, где то, что мы предлагаем, работает. Подумаешь об этом?
— Если это сделает тебя счастливой, дорогая, я подумаю над вашими предложениями. — Хэл допил вино, встал и чмокнул ее в щеку. — Пойду подремлю. Может быть, вечерком прогуляемся вниз с холма.
— Буду ждать с нетерпением.
Когда дедушка скрылся в доме, Натали вздохнула и подумала, что здешний воздух лишает ее разума. Судя по финансовой ситуации, отец прав. У «Майлиос» проблемы, и ясно как день, что дедушка этого не понимает. Если она действительно хочет запрыгнуть в эту лодку и помочь исправить положение, эта работа ей подходит.
Она отодвинула стул и потянулась за пустыми тарелками.
— Не так быстро.
Таннер, скрестив руки на груди, холодно смотрел на нее.
А так хотелось поскорее сбежать.
— Что я сделала на этот раз?
— Ой, да ладно.
— Дай мне передохнуть.
У нее не было настроения спорить.
Натали пересекла патио и подошла к скамейке, с которой открывался потрясающий вид. За последние несколько ночей лозы обобрали. Вчера было прохладнее, и люди работали большую часть дня. В надежде, что свежий воздух поможет ей, Натали вышла прогуляться и наблюдала за активностью на виноградниках. Смотрела, как рабочие взаимодействуют друг с другом, как Таннер проходится по рядам, время от времени останавливаясь поболтать или посмеяться. Было ясно, что работающие с ним мужчины и женщины его не только уважают, но и любят.
Ей подумалось, даст ли он ей когда-либо причину снова полюбить его. Потому что пока, кажется, он способен только раздражать.
— Я в растерянности. — Он встал рядом и прочистил горло. — Какой смысл пытаться