Читать интересную книгу Бог огня - Telly

— Ком-пью-тер, — тихо произнесла она, как тугой экспандер растягивая слово.

— Что? — вздрогнул Б. О.

— Да! — Она звонко хлопнула ладонями по коленям. — Ну конечно же! — Порывисто поднялась, торопливо зашагала по кухне, глядя себе под ноги. — Точно. При загрузке он что-то пиликал. Какую-то мелодию. Известную. Я забыла какую.

— Компьютер... — угрюмо повторил Б. О. после паузы. — Если эти ребята приходили исключительно за тем, чтобы поиграть в компьютер твоего мужа, то дело, похоже, дрянь. Видик и прочее барахло они конечно же так прихватили, для отвода глаз. — Он, по-прежнему глядя в кофейную чашку, сокрушенно покачал головой. — Бася, ты же должна понимать, что они не за золотом-бриллиантами приходили, это и первокласснику ясно.

— А за чем?

Он медленно повернулся к ней:

— За чем-то более ценным.

* * *

Б. О. быстро прошел в кабинет, уселся за компактный компьютерный столик с выдвижной панелью под клавиатуру, включил машину. В поле монитора стремительно пронеслась загрузочная информация, и во встроенном динамике прожурчала знакомая мелодия.

— А странная машинка, — Б. О. оттолкнулся от столика, стул на колесиках откатился на полметра. — Очень странная. Тут и намека нет на то, что компьютер принадлежит деловому человеку, — он указал на монитор. — Ни черта же нет из традиционного набора. Зато масса всего, что к бизнесу никакого отношения не имеет. Мама дорогая, зачем ему эти художественные редакторы? Он увлекался живописью?

— Да. В детстве ходил в художественную школу. Потом забросил, конечно... Вообще он очень любил компьютеры. Мог ночь напролет просидеть за монитором. А этот компьютер... Да, он вечно что-то рисовал, картинки сканировал или из Интернета скачивал. Что-то с ними делал. Говорил, что так он отдыхает. А на работе у него все до потолка было этим железом заставлено, на это он денег не жалел... Ой! Диски!

— Диски?

— Да, диски.

Их не было. Большая коробка с прозрачной откидывающейся крышкой, битком набитая дискетами, несколько блоков с си-ди, множество коробочек поменьше — все это стояло вон там, на полке над монитором. Теперь на их месте только пустые квадраты, хорошо заметные на темном, выстеленном пылью дереве.

— Пойди отдохни. Приляг, что ли... А я тут пошурую пока. Иди. Расслабься. Выпей что-нибудь.

— Да уж. Пойду выпью.

В баре она наткнулась на бутылку кампари. Налила в высокий стакан, пошла на кухню, вытрясла из ячеистой пластиковой ванночки лед, опускаясь в жидкость, он тонко потрескивал. Сидела за столом, взбалтывала напиток, наблюдала, как медленно истаивают ледяные кубики, как стачиваются их грани, и вот они уже начинают походить на катышки обточенного морским прибоем стекла.

Б. О. пропадал в кабинете не меньше часа, она успела выпить три дозы, но ни расслабленности, ни привычного покачивания на плавной волне, которое обычно появлялось после нескольких глотков, не почувствовала.

— Тебе плеснуть? — приветствовала она появление Б. О. на кухне, — Нашел что-нибудь?

— Нет. Ничего. В этой машине вообще нет текстов. Только каталоги с картинками. Проглядел их на всякий случай. Пусто. — Он помолчал, медленно чертя пальцем круги по клеенке. — Но что-то ведь они искали. Тут одно из двух. Либо они не нашли, либо нашли, но побили, потерли файлы. Хотя...

— Ну договаривай.

— Я не думаю, что, обладай твой Митя чем-то важным и ценным, он держал бы это в домашнем компьютере. Или на тех же дисках, которые у всех на виду., Но так или иначе, он, похоже, чем-то серьезным владел. И боюсь, что... — Он осекся на полуслове, возникла напряженная пауза. — Ладно, хватит на сегодня, — Б. О. взболтнул стакан, поднес ко рту, но пить не стал, поднялся со стула.

— Ты куда? — спросила она.

— Да так, по делам. Где у вас тут диспетчерская находится?

Она объяснила: через двор, под арку, налево, железная дверь.

* * *

Воздух здесь был спертым, хотя форточка в узком, закрытом мощной тюремного фасона решеткой окне была приоткрыта, и через нее в комнату проникал голос компрессорной установки, изрыгавшей шипящий грохот где-то неподалеку во дворе.

Розовые стены, совершенно пустые, под закопченным потолком — покосившаяся, державшаяся на честном слове жестяная панель с люминесцентными лампами, одна из трубок подмаргивает — похоже на нервный тик. Колеблющийся синтетический свет разливался по огромному пульту с множеством рычажков и серой головкой микрофона на длинной жирафьей шее, тянувшейся к виску сидевшей за пультом женщины.

Висок был бледен и впал, в нем протачивала извилистое русло голубая жилка, рассеивавшаяся на множество притоков у прищуренного глаза, — что-то в этом впалом виске, затянутом шелушащейся пергаментной кожей, было от гербарного листа. Покатый лоб, от которого отброшены назад неопрятно, второпях заправленные за уши каштановые волосы, подрубленные неровной "скобкой" у основания шеи. Примятые крылья заостренного носа, бледная линия рта, к опущенным углам которого подползала стая мелких морщин, слабый подбородок, тонкая кисть с выпиравшей косточкой, сатиновый рабочий халат, приоткрывавший сплетенные с ножками стула ноги в высоких, грубой вязки шерстяных носках и домашних тапочках с отвалившимися, лоснящимися от долгой носки задниками.

— Сюда нельзя, — бросила женщина, не отрываясь от замусоленной тетрадки, куда что-то записывала. — Это диспетчерская, а не проходной двор.

— Да я на минутку, — сказал Б. О. — Шел мимо, подумал: надо бы заявку оставить, а то пока домой добредешь, пока дозвонишься вам... Эй, не зевай, а то проиграешь.

Последняя реплика была адресована девочке с серым пеналом карманного тетриса в руках, сидевшей на краешке стула. Оторвавшись от игры, она смотрела на посетителя. На вид ей было лет десять. Бледное лицо, тени под большими глазами, на темном дне которых стояло выражение то ли испуга, то ли тоски. Обе они — и женщина, и девочка — походили на мух, запутавшихся в липкой паутине и обреченно дожидавшихся прихода хозяина этого сплетенного из тончайших нитей гамака, он придет и начнет медленно пить из них кровь.

— Ну что там у вас? — захлопнула тетрадку диспетчер. — Потоп? Потолок упал?

— Да нет, ничего такого катастрофического. Розетка на кухне искрит, вот я и решил от греха подальше... Пусть электрик посмотрит. Адрес? Ах, адрес... Запишите.

Тонкие губы женщины дрогнули, скривились, простенькая шариковая авторучка выскользнула из руки и покатилась по пульту, нервные пальцы ощупали голубую жилку на виске и резко отскочили, словно коснувшись оголенного провода.

Рука отлетела в сторону, и под эту руку медленно, не отрывая взгляда от посетителя, начала подтягиваться девочка с широко открытыми от страха глазами.

Женщина притянула к себе ребенка, обняла, укрывая своим телом, — так они и сидели, вжавшись друг в друга, тупо глядя на моргание какой-то красной лампочки, ожившей на пульте.

— Успокойтесь. Все в порядке. Никто вас не тронет.

Женщина вздрогнула и еще крепче прижала к себе девочку. Б. О. подвинул к пульту стул, сел напротив них.

— Я думаю, они больше не придут. Мне так кажется.

Женщина опустила голову и некоторое время сидела неподвижно.

—А вы кто? — Долгий выдох, в распахнувшихся глазах стоит надежда.

— Никто. Прохожий... Давайте мы вот как сделаем. Я вам кое-что расскажу. — Он откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. — Некоторое время назад в вашу контору зашли люди, предположительно четверо...

— Он был один.

— Один? Хорошо, пусть будет один. Симпатичный парень, хорошо одет. Сказал, что хочет оставить заявку на мелкий ремонт.

Кивок: да.

— Слово за слово, посочувствовал: работа тут, наверное, нервная, то и дело звонки от разгневанных жильцов, ругань, проклятия, обещания пожаловаться начальству, — ах, как это все утомительно.

— Примерно так... — Медленный неуверенный кивок, тут же поддержанный еще одним, коротким и решительным "да".

— Потом еще немного поболтали — о росте цен, вечной нехватке денег, ну, что у нас обычно обсуждают... Потом молодой человек и говорит: не в службу, а в дружбу, вот вам адресок. Если из этой квартиры поступит заявка, вы уж будьте так любезны, дайте мне знать по телефону. Запишите номер. Мы очень вас просим, очень, а то вы день напролет прикованы к своему диспетчерскому пульту, а девочка ваша из школы одна возвращается. А на улицах сейчас столько подонков развелось, пристать могут, затащить в подвал, не дай бог...

Она крепче прижала к себе ребенка.

— Нет... Он сказал: ты сделаешь это, иначе твоей девочке — хана... Вы не представляете себе, как все это... С ней в школу бежать оттуда сломя голову на работу. Потом опять в школу — и сюда.

— Так она все это время после занятий сидела здесь?

Б. О. обвел взглядом закрытое тюремной решеткой окно, унылые стены, пульт, жесткие конторские стулья, обтянутые вытершимся шершавым коричневым дерматином.