Глава 8. Вероника
Украдкой наблюдала за старшей сестрой, которая неторопливо распивала чай, и время от времени отламывала маленький кусок от маминого, фирменного пирога, который расположился на тарелочке небесного цвета.
– Ника, а ты почему не ешь? Хоть маленький кусочек попробуй. Ну что будет? Не повредит тебе мой пирог. Вон, какая худая, – мама угрюмо опустила глаза, а потом резко приподняла свои голубые очи и настойчиво посмотрела в моё лицо.
– Вот именно, Ника, ешь давай. Мне, что одной отдуваться. Ты значит фигуру бережёшь, а меня тебе не жалко, – с игривым настоем в шутливой форме возмущалась сестра, отодвигая от себя тарелку с аппетитными, вишнёвым пирогом.
Несмело улыбнулась и невольно отвела виноватые глаза от молодой, красивой девушки, которая сидела в инвалидном кресле. Не могла простить себе, что в тот роковой, проклятый день, я по собственной глупости и несобранности оставила спортивный костюм дома. Этот день был слишком важен для меня, я участвовала в городских соревнованиях, к которым готовилась несколько лет. И вот! На тебе! Так разволновалась, что оставила костюм. Спортивный рюкзак схватила и вперёд…Как только Аня узнала, что её любимая, маленькая сестрёнка будет квалифицирована, не задумываясь, схватила костюм и, пригнув в машину, помчалась ко мне, времени было катастрофически мало, а скорость на грани…В результате, не справившись с управлением, она потеряла контроль над транспортным средством и съехала с центральной дороги. Ни Аня, ни мои родители никогда не обвиняли меня в случившимся, даже слова обвинительного не промолвили, но в глубине души я знала, кто истинный виновник. Боже, как я вопила в телефонную трубку, истерически кричала на сестру, требуя, чтобы она как можно скорее привезла мне это чёртов костюм…Если можно бы было повернуть время вспять…
– Хорошо, – просто не смогла отказать своей сестрички. – Но только очень маленький кусочек, – приподняла руку и, немного сузив расстояние между большим и указательным пальцем изобразила примерный размер десерта. – Очень маленький кусочек. Самую кроху.
Мама звонко постучала ладошкой по столу.
– Вот прямо такой. И не кусочком больше, – она пододвинула к себе тарелку и, взяв острый нож, аккуратно отрезала мне жирный, сладенький кусок, который был пропитан вишнёвым соком.
Мама была самая настоящая мастерица, до трагических событий с сестрой она была домохозяйкой и каждый день радовала нас новыми, изысканными блюдами. Для меня даже специальное меню разработала, правильного питания с диетическим набором.
– Спасибо, – нежно обняла маму за плечи и поцеловала её бархатную щёку.
Взяв в руки вилку и нож, бережно отрезала кусочек и с наслаждением занесла его себе в рот. Мамин пирог, как всегда, оправдал все мои ожидания.
– Да, забыла вам сказать, – интенсивно пережёвывая пирог, проговорила я. – Ваня предложил отправить Аню в военный госпиталь.
Мама слегка наклонила голову вбок, Анна же суетливо посмотрела на меня, а потом резко опустила глаза.
– И сколько это будет стоить? – нервно уточнила сестра. Знала, что она жутко переживает и стыдится. Для того чтобы обеспечивать ей достойное лечение и я, и родители вынуждены были пахать день и ночь. Не раз она впадала в истерику, кричала и говорила о том, что лучше бы она умерла…Сестра считала себя обузой, перекладывая вину за случившуюся трагедию на себя. Были даже моменты, когда она действительно пугала меня, девушка была на грани нервного срыва и, находясь в угнетённом состоянии, иной раз поговаривала о самоубийстве.
– Бесплатно. Ноль.
Аня с недоверием посмотрела на меня.
– Не верю.
– А ты поверь, – улыбнулась я. – Ваня пользуется уважением в армии. У него много друзей и хороших знакомых.
Мама с сомнением в глазах пожала плечами, – милая, а разве военный госпиталь может оперировать гражданских людей. Кто согласится взять Анюту. Это против правил. Очень странно.
– Нет, гражданских в госпитале не оперируют. Ты абсолютно права. Но Ваня смог договориться. По документам Анна получила травму в результате проведения военных действий. А такая категория пациентов подпадает под установленный регламент военного госпиталя.
Мама озадаченно покачала подбородком и, повернув голову, с лёгкой тревогой и явным вопросом в глазах, посмотрела на дочь.
– Заманчиво. Но это же преступление, – промолвила Анна.
– Это наш шанс, – мгновенно отреагировала я. – Все документы подпишу сама. Я готова нести полную ответственность. О каком преступлении может идти речь, – задыхаясь от возмущения, простонала я. – Я считаю преступление то, что наше государство не способно в должной мере организовать лечение своих граждан. Вот оно преступление против личности.
Сколько раз мы обращались к нашей хвалёной, бесплатной медицине, которая была закреплена лишь на бумаге под названием Конституция. Столкнувшись с бедой, человек в нашем мире остаётся один на один с проблемой и только если у тебя есть связи, желательно вкупе с огромными деньгами, тогда ты можешь рассчитывать хоть на какие-то привилегии. А так! Просто маленький, несчастный человек. Пустое место. Раздражающий фактор для зажравшихся, обнаглевших чиновников.