Читать интересную книгу Пастырское богословие, т.2 - доц.архимандрит Тихон Агриков

Не будем более вдаваться в разбор частных взглядов на пастырское призвание. Вместо этого укажем ясно различные моменты внутреннего, внешнего и церковного призвания.

2. Виды призвания

а) Внутреннее призвание

Природная склонность души кандидата пастырства к духовной жизни и деятельности признак внутреннего призвания. Эта склонность может быть унаследованной от благочестивых и благоговейных родителей.

Увлеченный бесподобным, полным величия и беспредельной любви к человечеству образом Христа Спасителя, будущий пастырь вместе с пророком восклицает: «Ты влек меня, Господи, и я увлечен; Ты сильнее меня и превозмог, и я каждый день в посмеянии, всякий издевается надо мноюИ подумал я: не буду я напоминать о Нем и не буду более говорить во имя Его; но было в сердце моем как бы горящий огонь, заключенный в костях моих, и я истомился, удерживая его, и не мог» (Иер. 20,7,9). Подобное же настроение апостол Петр выразил в восклицании: «Господи! К кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни, и мы уверовали и познали, что Ты Христос, Сын Бога живаго» (Ин. 6,689).

Сознание чрезвычайной важности пастырской работы и настойчивое требование совести посвятить себя ей (Мф. 9,36) - все это элементы внутреннего порядка; ускорение или замедление в следовании их одного за другим зависит от разных обстоятельств в жизни. Окончательно же определяющим моментом является требование совести свободно посвятить себя пастырскому служению. Совесть должна разобраться: от Бога ли побуждения эти или от собственного «я»; влечет ли кандидата пастырства чистое самоотверженное желание послужить спасению людей, или же его толкают на этот путь другие побуждения, не столь возвышенного порядка; стремится ли он к пастырству, чтобы питать и поить духовно алчущих и жаждущих, или его привлекают там тук и волна его духовных овец (Иез. 34,3); предвидит ли он неизбежные при пастырском служении скорби и печали и готов ли за имя Христа их понести, или он надеется в пастырстве найти беспечальный «живот» и готовый кусок хлеба; идет ли он на пастырский подвиг с готовностью принимать оплевания, заушения и понести крест Христов, или его влекут туда жажда власти и суетной мирской славы. Совесть должна испытать намерения кандидата священства, и если окажется, что намечаемая им цель пастырствования совпадет с целью, изображенной Евангелием, тогда наличие пастырского призвания у кандидатов не подлежит сомнению.

б) Внешнее призвание

Кроме внутреннего призвания бывает призвание внешнее. Во–первых, оно проявляется иногда в чрезвычайных действиях, когда Господь чудесным образом призывает избранника к пастырству. Так было с апостолом Павлом (Деян. 9), с апостолом Нафанаилом (Ин. 1,474) и другими.

Во–вторых, проявляется оно и волей родителей видеть сына священником. По внешнему призванию идут люди иногда с явно корыстными целями иметь легкую и сытую жизнь с почестями и славой, не проникая во внутренний подвиг пастырского делания, хотя современный путь пастырской жизни далеко не славный и не почтенный. Все «наемники, и тати, и разбойники, которые иногда проникают во двор овчий» (Ин. 10), чтобы «распудить» овец, идут чрез внешнее призвание.

Что касается ценности этих двух призваний (внутреннего и внешнего), то, конечно, первое, то есть внутреннее призвание является самым долговечным, честным и прочным.

Внутреннее и природное призвание в пастырском служении великое, первейшее дело. Но можно ли только им одним руководствоваться? Ведь внутреннее призвание самим призываемым может быть совсем не осознанно или же осознанно очень поздно, и другими может быть не замечено. Да и много ли таких избранников, которые с уверенностью могут сказать, что они от утробы матери призваны к пастырству? «Люди с таким природным дарованием, замечает митрополит Антоний, чрезвычайно редки, притом же и они не предохранены от самообольщения, если не будут работать над собою»[67]. Всякая сила и способность для лучшего выявления и действования нуждается в развитии и воспитании. Было бы наивно думать, что наделенный от природы большими математическими способностями может, не учившись, постигнуть высоты математики и приняться за чтение лекций по этому предмету. Образование и воспитание будят способности спящие и усовершают обнаруживающиеся, обогащая обучаемого запасом знаний, без которых самые большие способности не могут получить должного применения и дать совершенного плода. Эта очевидная для всех истина не может быть исключена и в отношении пастырского служения.

Приготовление к пастырскому служению должно сопровождать и дополнять призвание. Оправдание этому мы видим в примере Спасителя. Призвав Апостолов, чтобы сделать их «ловцами человеков» (Мф. 4,19), Он в течение трех лет подготовлял их к уловлению человеческих душ, наставляя их и словами, и примером Своим. Святитель Амвросий Медиоланский, по указанию свыше избранный и посвященный в сан епископа, горько сетовал о своей неподготовленности к пастырскому служению и всеми силами старался восполнить недостаток специального богословского образования. Сделавшись епископом, он устроил пастырскую школу для клириков, чтобы и они потом не оказались в таком же затруднительном положении, в каком очутился он. Существование в Церкви во все последующее время специальных школ, готовивших к прохождению пастырского служения, доказывает, что сознание необходимости особого приготовления избранника к пастырскому служению в Церкви никогда не исчезало. Призвание Божий дар, приготовление человеческий труд. Великое дело Божие и доброе человеческое должны гармонично соединиться, чтобы для славы Божией и блага людей принести добрый плод.

в) Возможность перехода настроения от внешнего призвания к внутреннему (и наоборот)

Таким образом, пастырское призвание есть способность к свободному, непринужденному следованию человека за Христом, связанное со стремлением продолжения дела Христова на земле.

«Случилось, рассказывает святой Евангелист Лука, когда они были в пути, некто сказал Иисусу Христу: Господи, я пойду за Тобою, куда бы Ты ни пошел. Но Иисус сказал ему: лисицы имеют норы и птицы небесные гнезда; а Сын Человеческий не имеет, где главы приклонить. А другому сказал: следуй за Мной; тот ответил: Господи, позволь мне прежде пойти и похоронить отца моего. Но Иисус сказал ему: предоставь мертвым погребать мертвецов, а ты иди, благовествуй Царство Божие. Еще другой сказал: я пойду за Тобой, Господи! Но прежде позволь проститься с домашними моими. Но Иисус сказал ему: никто возложивший руку на плуг и озирающийся назад не благонадежен для Царствия Божия» (Лк. 9,572).

Очевидно, были причины, по которым Господь отверг желание одного, позвал другого, а третьего признал неблагонадежным для Царства Божия. Первый видел во Христе Иисусе Мессию и желал поступить в число учеников Его со своекорыстными рассчетами, почему Иисус и отверг его. У второго были искренние желания последовать за Христом, и он признан был годным для благовестия Царства Божия, то есть, для пастырства. Третий, наконец, был бы непрочь последовать за Иисусом, но его звали иные привязанности, а самое желание было случайное, почему и оказался он неблагонадежным для благовествования Царствия Божия, подобно тому, как если бы кто, случайно взявший на себя труд земледельца вспахать полосу земли, постепенно останавливался, оглядываясь, сколько им сделано, никогда не достиг бы того, что свойственно истинному пахарю.

«Христос Спаситель не уклонялся в сторону от дороги в поисках Своих последователей, говорит один пасторалист. Разбор был естественным следствием самого призыва, Он никого не исключал из Своих последователей, но и не препятствовал недостойным самим исключать себя…».

Вокруг Него происходила мощная работа сердец. Призыв был обращен к тому, что было самого благородного в каждом. Результат, к которому приходил человек в этой борьбе, служил вместе с тем признаком того, насколько он был достоин последовать призыву.

В этом именно и заключается то «вывевание», которое Христос Спаситель произвел над людьми[68]. Призыв и был «лопатой в Его руках» (Мф. 3,12).

Следовательно, пригодность к пастырству определяется, прежде всего, свободно–сознательным подчинением своей воли воле Божией, притом не случайно навеянным чем–либо, а вытекающим из внутреннего «я» человека и не покидающим его ни на один момент, подчинением, имеющим плодом своим потерять свою волю в Боге, чтобы снова обрести ее.

Святое Евангелие дает подробный ответ на то, благодаря какому психическому фактору возможен переход от призвания внешнего к призванию внутреннему. Достаточно вспомнить картину восстановления Петра в его апостольском достоинстве после отречения.