не собирался, хотя мне очень хотелось. Надёргав большой пучок, я быстро промыл редиску от земли и стал откусывать корешки, выплёвывая их, после чего откусывал сам корнеплод. Вырванный пучок исчез во рту за минуту, и я нарвал ещё один. Жажда и, главное, голод немного отступили, но я продолжил процедуру поглощения растительной пищи. Не знаю, сколько я в итоге съел, но пол грядки я уничтожил точно. Чувства голода и жажды отступило, но я понимал, что это временно, нужна нормальная еда, и лучше всего мясо. Выглянув из парника, я осмотрелся и решил посетить соседний участок и уже там решить, куда двигаться дальше. Перебравшись ещё через один заборчик, я оказался на довольно ухоженном участке, да и дом значительно выделялся, относительно соседних. Пробраться внутрь я и не пытался, так как на доме висела табличка «Охраняется охранным предприятием «Топаз». Но зато перед домом была отдельная колонка, и я тут же бросился к ней. На моё удивление, она работала, и я первым делом напился, после чего присел у неё и опять прислушался к происходящему. Стрельба стала слышна лучше и велась практически непрерывно, был, конечно, шанс, что это салют или фейерверк, но не ранним утром, да и на стрельбище непохоже, там явно кто-то отстреливался изо всех сил.
С одной стороны, нужно идти подальше от места, где ведётся стрельба, а с другой стороны, можно будет понять, что вообще происходит. С момента моего побега всё как-то уж сильно завертелось, да и кроме как сбежать, я ни о чём другом не думал, а когда мой побег удался и появилось время спокойно всё обдумать, я начал сомневаться в своём поступке. Анализируя всё происходящее, я пришёл к выводу, что такой карантин ввели неспроста, причина должна быть очень существенной. У меня появились подозрение, что всему виной я и Леночка тогда действительно умерла, заразившись вирусом. Но если это так, то, что на мне тогда испытывали? Я не верю, что профессор рискнул бы испытать на человеке страшный вирус, конечно, что-то могло пойти не так, но неужели они настолько ошиблись. Вроде всё было чётко по инструкции, ну да, я тогда немного перебрал, может, я что-то подцепил от той девчонки, с которой провёл ночь, ведь резинками мы тогда точно не пользовались, а если она любила погулять, можно было и подцепить какую-нибудь заразу. Тем более у них там и африканцы жили, судя по слухам, а большинство болезней как раз оттуда и идут. А ведь я мог и сифилис, и СПИД подхватить, а то и что-то экзотическое, о чём я тогда думал? А если это война? Вроде как в новостях писали про постоянные провокации НАТО у наших границ? Мой трафик явно отслеживали, а значит, и могли фильтровать поступающую мне информацию. Вообще странно, что меня столько лет держали, не объясняя причин, может, я тогда и не сбежал бы, знай, что несу угрозу всему миру? Хотя кого я обманываю, в тот момент мне было абсолютно плевать на весь мир. Меня заперли в тюрьме, самой строгой тюрьме. Не давая даже возможности общаться с родными, ведь я не знаю, как там мои родители, и живы ли они ещё, ведь мать уже тогда чувствовала себя очень плохо. Мысль о матери вызвала у меня угрызения совести, и именно поэтому я решил идти в сторону стрельбы. Нужно выяснить, что происходит, и если там есть люди, то можно попросить помощи.
Для начала я умылся и тщательно очистил свою одежду. В принципе, сейчас начало лета и достаточно футболки, главное, спрятать синюю печать в штаны, тогда я буду смотреться вполне нормально.
Двигаться я решил не по дороге, а вдоль неё через заборы, самое главное – не нарваться на собак, но я их почему-то несколько дней не слышал. Пройдя с десяток домов, я вышел на дорожку, а точнее говоря на тропинку, по которой идти стало легче, и, стараясь не шуметь, осторожно двигался по ней. Когда мне навстречу попадались густые заросли, я пригибался, стараясь не потревожить веток. Моя стратегия принесла мне успех. Уже собираясь выйти на дорогу, я услышал тихое перешёптывание, поэтому, присев, я осторожно сдвинулся в сторону в небольшие кусты, встав на карачки, чтобы меня не было видно со стороны говоривших. Что удивительно, они находились метрах в тридцати впереди меня, и, судя по хорошо различимому шепоту, слух у меня увеличился в несколько раз.
– Петров, ты уверен, что нам приказали никуда отсюда не уходить? Что-то мне это не нравится. Связь глушат явно спецы, раз и полицейскую волну перекрывают, и есть у меня подозрение, что это наши глушат, а что это значит?
– Что? – переспросил второй.
– А то, что тут настала полная жо..а. Глушат, чтобы информация никуда не слилась. Не удивлюсь, если нас уже списали, поэтому я бы сейчас отправился проверить, что это там за стрельба, вдруг там помощь требуется?
– Ну, а как же приказ ловить этого беженца их НИИ?
– Какой нафиг приказ, я вчера вечером со своими связывался, в Питере творится, не пойми что. Из города никого не выпускают, его перекрыли ещё вчера днём и ищут не кого-то одного, а просто никого не пропускают. При попытке приблизится, стреляют на поражение. А эти уколы от вируса? Вначале они кололи всем один препарат, а ночью, как у всех поднялась температура, кололи второй. Не верю я нашим властям, будет как с ковидом. Вон, Жириновского помнишь? Тот тоже семь раз укололся, и откачать даже не смогли. Да посмотри вокруг, что твориться.
Слышишь стрельбу? Это в районе Вилози, за переездом. Явно стреляют не в воздух, поверь мне, я такое различить могу. Если и есть ещё шанс уйти, то только в той стороне. Глянем с Вороней горы, что и как, а там и решим.
На секунду оба замолчали, и тут второй ответил:
– Но ведь это дезертирство? Нас за это посадят. У нас ведь приказ.
– А ты этот приказ видел? Да и стреляют, мы на помощь пошли, ведь наш долг защищать, а не по канавам сидеть. Если что, то вернёмся обратно.
– Вот умеешь ты всё усложнять, нет, чтобы как все, ему посмотреть хочется. А что с оружием делать будем? Вдруг наши вернуться, а оружия нет.
– Ну так давай его здесь ветками прикроем, если наши придут, то точно искать будут, кон в мусоре уложим и присыплем. Да не дрейфь ты, надо пока стрельба не прекратилась успеть на гору взобраться, оттуда вид