Читать интересную книгу Петровские корабелы - Израиль Быховский

Не так просто было провести первые построенные на Ладоге корабли для Балтийского флота через невские пороги и дельту реки, но все же это было выполнено. Отныне было положено начало созданию боевого ядра мощного отечественного флота на Балтике. Гавриле Меншикову, таким образом, выпала честь стать первым отечественным создателем многопушечного корабля Балтийского флота. Однако как корабль „Пепнов", построенный Меншиковым на Олонецкой верфи, так и оба корабля Броуна, который их строил в Новой Ладоге, еще не удовлетворяли требованиям „доброй Пропорции". Они были недостаточно мореходны и имели относительно низкие маневренные качества, что было в значительной степени обусловлено особенностями месторасположения приладожских верфей.

На освободившихся стапелях Олонецкой верфи Гаврила Меншиков сразу:же совместно с корабельным мастером Федором Салтыковым заложил две 18-пушечные шнявы „Наталья" и „Диана". По спуске на воду „Натальи" Петр сам пошел на этой шняве и дал высокую оценку ее ходовым качествам. Вслед за шнявами Меншиков построил два фрегата в Санкт-Петер-бургском Адмиралтействе, о которых вице-адмирал Крюйс так доносил Петру своим письмом от 24 июня 1713 г.: „…Два новые фрегата, что строил Гаврила Меншиков, и корабль „Штандарт" на ходу в фордевинд зело изрядны и бейдевинд ходят хорошо…" [11]. Вместе с тем Крюйс указал, что фрегаты обладают рыскливостью и, чтобы ликвидировать этот недостаток, советовал приделать им фальшкили.

Гавриле Меншикову в эти же годы доводилось многократно заменять и на Новой Ладоге, и в Лодейном поле управляющих верфями и одновременно строить на них галеры и другие малые суда.

Следующим кораблем, в постройке которого участвовал Меншиков, был 90-пушечный „государев" корабль „Лесное", заложенный царем совместно со Скляевым. После спуска его в 1718 г. на воду Гавриле Меншикову было приказано построить в Адмиралтействе вместо погибшего корабля „Нарва" новый 64-пушечный корабль под таким же названием. Постройкой новой „Нарвы" было положено начало доброй традиции, укоренившейся в отечественном флоте и действующей по сей день, предусматривающей передачу имени выбывшего из строя корабля другому, новому.

Уже после смерти Петра Меншиков построил впервые по собственному чертежу 54-пушечный корабль „Новая Надежда", который после 13-летнего пребывания в строю Балтийского флота он переоборудовал в госпитальное судно, прослужившее в новом качестве еще около десяти лет.

В 1735 г. Гаврила Меншиков спустил на воду в Санкт-Петербургского Адмиралтействе свой последний корабль – 66-пушечный „Ингерманланд", который оказался весьма долговечным, пробыв в строю почти два десятка лет.

Кроме постройки новых кораблей Меншикову поручали и их тимбиро-вание (капитальный ремонт со сменой обшивки). Так, например, под его руководством было осуществлено тимбирование корабля „Леферм" и ряда других. Он же ведал ремонтом кораблей Балтийского флота. Неоднократно его назначали „к флоту" для выполнения функций, которые свойственны современным флагманским кораблестроителям.

Петр, весьма скупо дававший звания кораблестроителям, лишь в 1721 г. велел Гаврилу Меншикову „за многовременную работу, что он строил многие военные суда без мастеров, написать его в корабельные мастера и жалование давать противу корабельного мастера Пангалоя по 50 рублей в месяц" [11]. Щедрее царь был на чины и в 1723 г. произвел Меншикова в капитаны 1 ранга.

В отличие от Скляева и некоторых других кораблестроителей, Гаврила Меншиков не тяготел к конструкторской деятельности и большую часть кораблей и других судов строил не по своим, а по типовым чертежам, созданным другими кораблестроителями. Его призванием было непосредственное строительство судов, и в этом он всегда проявлял себя трудолюбивым и старательным специалистом.

Высококвалифицированный кораблестроитель, Меншиков был также смекалистым и инициативным деятелем. Когда из Амстердама прибыл в разобранном виде заказанный Петром буер, царь собирал его сам, но совместно с Меншиковым. Меншиков по своей инициативе разработал чертеж и построил специальное судно – флейт для перевозки корабельных мачт и стеньг. Это было необычное, чрезвычайно длинное судно, каких тогда не имелось ни в одном из иностранных флотов. По заданию Петра Меншиков также построил оригинальную шняву и галеру, которые имели очень малую осадку и могли быть использованы в десантных операциях и для плавания в шхерных районах.

Перед Персидским походом Петр возложил на Меншикова подготовку воднотранспортных средств, требующихся для переброски войск и провианта на театр боевых действий. Он тогда находился в Астрахани, откуда выезжал в Нижний Новгород, Казань и Вышний Волочек и отбирал там из; строившихся „новоманерных" эверсов, барж-романовок суда, пригодные для сквозного плавания по Волге и Каспийскому морю, а также руководил их достройкой. Его стараниями в состав Каспийской флотилии было тогда включено более ста подобных судов. Сам Гаврила Ментиков вместе с Петром участвовал в Персидском походе, следуя с ним на борту одного из судов.

В течение нескольких лет Меншиков был главным кораблестроителем в Астрахани и Казани, где вместе с Пальчиковым строил различные транспортные суда и плавсредства, в том числе тялки, бусы и другие.

Петр ценил Меншикова за его исключительное трудолюбие и порядочность. Меншиков был требовательным к подчиненным и строго взыскивал за нерадение к казенному имушеству с виновных. Вместе с тем он был заботливым начальником и настойчиво добивался повышения в чинах и званиях достойных.

К 65 годам Гаврила Меншиков как-то вдруг сразу одряхлел и в 1737 г: ушел в отставку. Однако и после увольнения он в течение нескольких лет продолжал свою деятельность в кораблестроении в качестве советника Экспедиции над верфями и строениями. Его часто приглашали как эксперта для дачи заключения по вопросам, связанным с технологией постройки кораблей и иных судов.

Почти сорок лет подряд Гаврила Меншиков занимался непосредственно строительством различных судов и проявил себя исключительно деятельным и плодовитым кораблестроителем-практиком, построившим за это время более двухсот кораблей, фрегатов, шняв и других судов.

Скончался Гаврила Авдеевич Меншиков на 71-м году жизни, в 1742 г. и был похоронен в Санкт-Петербурге на Охтинском кладбище, где в ту пору обычно хоронили кораблестроителей.

* * *

Начало биографии другого корабела из того же „гнезда Петрова" Лукьяна Алексеевича Верещагина как две капли воды схоже с биографией Гаврилы Меншикова. Он тоже был сыном придворного конюха, родился в селе Преобпаженском примерно в 1672 г. и четырехлетним ребенком был зачислен в „Петров полк". Когда юноша подрос и как другие „потешные" стал бомбардиром Преображенского полка, с молодым царем его связали узы тесной дружбы, зародившейся еще в детские годы. Уже в период создания Переяславской флотилии Петр был неразлучен с Лукьяном Вепещаги-ным. Когда началась подготовка к Азовским походам, царь и его ппиятель „на пару" работали простыми „шхиптимерманами" (корабельными плотниками) в Воронеже на строительстве различных судов для морского „каравана".

Как самый близкий к Петру дворовый человек Верещагин сопровождал царя в Азовском походе, будучи зачислен матросом в команду галеры „Принпипиум", которой командовал царь.

В 1697 г. Лукьян Верещагин сопровождал Петра во время его поездки за границу и всегда находился возле него, состоя в первом десятке волонтеров или Великом посольстве. Затем вместе с царем, так же как Скляев и оба Меншиковы, Верещагин работал в Амстердаме на верфи Ост-Индской компании, осваивая кораблестроительное дело, а затем сопровождал Петра в Англию.

Перед своим возвращением в Россию в связи со стрелецким бунтом Петр отправил Верещагина в Венецию с группой других волонтеров, где они изучали корабельную архитектуру, работая в местном арсенале.

Исключительная память и природная смекалистость позволяли Верещагину очень быстро усваивать как отдельные технологические приемы венецианских кораблестроителей, так и общую практику постройки кораблей Он „на глаз" мог изобразить любой „член" набора для каждого класса и типа корабля, однако в вопросах разработки „текенов" (чертежей нового корабля) Верещагин оказался не силен. Конструирование у него „ не шло": видимо, сказывалось то, что в ту пору он был вовсе неграмотным человеком. Он сам подтрунивал над собой, заявляя: „Эти текены не моего ума дело!"

Как уже упоминалось, ни Верещагину, ни его напарнику Скляеву не довелось полностью закончить практический курс корабельной архитектуры в Венеции. Вернувшийся из Москвы в Воронеж Петр заложил там корабль „Предистинация" и вызвал обоих своих соратников на помощь. После отъезда Петра из Воронежа он оставил за себя строителем корабля Скляева, а его помощником Верещагина. К 1700 г. они сообща достроили „государев" корабль и в присутствии царя спустили на воду.