Читать интересную книгу Сказочник - Георгий Зотов

Fuck приезжих вместе с неизменными баранами и восточным хамством.

Fuck либеральных реформаторов, от чьих реформ население дохнет быстрее войны.

Fuck ура-патриотов, мечтающих перевешать либералов на столбах. Да они тут словно сговорились, чтобы я увязал в работе круглосуточно, без единой секунды отдыха. Забавно, но не могу даже пожелать им убить себя об стену – ведь затем мне всех, образно выражаясь, и хоронить. А может, я сам умер? И сие, как говорил Сиддхатха Гаутама, моя вторая жизнь, в наказание за плохую карму? Да ладно. Fuck эту точку зрения.

И fuck двух придурков в конференц-зале. Чего ради я расхлёбываю их кашу?

– Мне пофиг, как ты себе воображал небытие – Хачлендом или Гроссдойчесрайхом[11], – обращаюсь я к скинхеду и сразу «подрезаю» помрачневшего чеченца. – Да и ты, как мы наблюдаем, не возлежишь в садах райских среди гурий. Добро пожаловать в СССП – сумасшедший союз сволочных привидений. Кажется, ещё в первую нашу встречу я подробно разжевал вам краткие принципы работы в загробном мире. От вас, товарищи косари, требуется сбор душ, а не битьё ваших призрачных морд в офисе. Что вы собираетесь делить? Ты не наци, а ряженый, – больше кайфуешь от прикида, чем от идеологии. А ты такой же исламист, как я английская королева. Глянем твой посмертный анализ? Наверняка кровь содержит как минимум бутылку водки.

Оба жутко смущаются. Нет, ей-богу, тут и убийцы походят на детей.

– Я даже приказывать вам ничего не буду, хоть это и в моей власти, – подвожу я черту под разговором. – Вы не на каторге. Желаете работать вместе со Смертью и продолжать бытие в призрачном мире? Такой почёт ещё надо заслужить. У вас в запасе сорок дней, и если вы не попадёте к этому времени на доску «Косарь месяца» – по лучшему сбору и трансферу в Бездну мёртвых душ, – то сами упокоитесь в Бездне. Надеюсь, всё ясно?

Призраки дружно кивают, как братья-близнецы.

– Отлично, а сейчас исчезните, растворившись бесследно во тьме ночной.

Они стоят, не двигаясь, и таращатся на меня в упор. Закатываю глаза к потолку.

– Я так и думал. Вот конкретный перевод: ВАЛИТЕ ОТСЮДА НА ХРЕН.

…В опустевшем кабинете я минут двадцать бесцельно перебираю сувенирные статуэтки божков на столе. Сет, Кали, Супай – разные народы видят меня по-своему. Мне нужен релакс – настроение испорчено. Поеду-ка я домой, проведу некоторое время в грёзах и рассуждениях. Это поможет восстановить утраченные силы.

Через два часа я держусь за поручень в замёрзшем троллейбусе.

На этот раз я принял самый зловещий облик – штамп из фильма ужасов. Пусть видят меня таким, каким себе представляют. Моё лицо светится мертвенной бледностью (ну да, «бледный как Смерть», – вы ведь именно так говорите?), на голове – чёрный бархатный берет, вокруг шеи – чёрное же кружевное жабо, за спиной – плащ, на ногах – сапоги со шпорами. Никто не реагирует, питерцев трудно удивить. Вероятно, они принимают меня за актёра, уволенного с постановки Гамлета за частые пьянки. Лишь две старушки на передних сиденьях механически крестятся. Что ж, и то хлеб. Кондуктор-узбечка, скользнув по мне сонным взглядом, не спрашивает билет. Окна покрывает иней, троллейбус еле-еле движется. Пробки. Я постепенно закипаю, как чайник.

– Граждане пассажиры, – начинаю я нараспев. – Простите, что обращаюсь к вам. Сами мы не местные, родились в доисторическом времени. Замри, толстяк, жующий сэндвич с блядским беконом, – ты в двух шагах от инфаркта. Вы, бабушки, преставитесь мирно – явно от старости, и у меня к вам нет претензий – слава мирозданию, обеим по восемьдесят лет. Ты, девушка… Да-да, ты, в коротком полушубочке, – ага, погибнешь глупо: захлебнёшься в Египте, отмечая Новый год в бассейне. Вау… водитель троллейбуса отравится водкой… Вы отдыхать иначе умеете, кроме как квасить? Ты, чувак в китайской куртке, покончишь с собой – весь мир против тебя, а ещё тебе кредит отдавать нечем. Эй, а ты чего? Я тебе говорю, мужичок лет тридцати в костюмчике, и не надо прятаться среди поручней. Думаешь, я не в курсе, кто ты? Менеджер среднего звена, пашешь на карьеру круглые сутки – поприветствуй свою опухоль в мозгу. Вы знаете, в чём прикол? По сути, я еду в троллейбусе с мертвецами. И вы думаете, у вас полно времени. А я знаю, что его нет.

…Снег пружинит под ногами. Я уже отошёл на километр от остановки, но в памяти – застывшие, как гипсовые маски, лица пассажиров. Да уж, нечасто выпадает шанс увидеть Смерть, особенно когда ты жив. Впрочем, они наверняка приняли меня за психа или кликушу, каких море разливанное на питерских улицах, – и успокоились. Кстати, толстяк так и не прекратил жевать бекон за время всей моей речи. Уважаю, вот это выдержка!

Я у дверей своей квартиры. Наступило время блаженной нирваны.

Глава 2

Девственность и арахис

(через час, Васильевский остров)

…Я прекрасно понимаю, что вы сейчас про меня думаете. Ах, мальчик расклеился, ах, он весь такой бедненький. Ой, у него нервишки шалят, нужны антидепрессанты, транквилизаторы и приём у психотерапевта. ДА ПОШЛИ ВЫ ВСЕ В БЕЗДНУ. Нервы у меня отсутствуют в принципе – точно так же, как и половые признаки. Вы поработайте с людскими душами лет триста для начала, я уж молчу про вечность. Они любое внеземное существо сведут с ума. Непредсказуемы, скандальны, противны и нудны. Забивают голову потоком пустых верований, глупыми традициями и странными условностями, фигнёй из телевизора. Раньше я сильно удивлялся: почему человеческая цивилизация до сих пор не уничтожила себя сама? Но это было раньше…

Я ложусь на кушетку. Смотрю на 3D-проекцию Анубиса.

Человечество много раз за свою историю оказывалось на грани суицида. Может, без людишек было бы лучше? Вспоминается Смерть из «Плоского мира» Терри Прачетта – спорный, однако с любовью выписанный образ. Разумеется, не без культурных клише (стальная коса и свинцовый голос), но зато у литературной Смерти имеется возможность собирать души подводных червей и кузнечиков – наедине с природой сердце отдыхает. Нет, я не передумал и не лелею мечту коллекционировать тени животных с насекомыми… Но иногда я бываю подвержен сомнениям. Ведь кузнечики – прелестные стрекочущие создания, а люди доводят до бешенства. Даже призраки ведут себя безобразно, я уж молчу про живых. Теперь понятно, почему в любой мифологии существует загробный мир. Людям попросту не верится, что, умерев, они больше не смогут пить, бить друг другу морды и трахаться. Им же хочется делать это ВСЕГДА.

Чуть ниже проекции – плакат Бреда Питта. С автографом.

Невидимость – исключительно полезная вещь. Тебе не нужны магнитные карточки-пропуска и пресс-аккредитации, ты спокойно обходишь секьюрити, материализуешься перед удивлённой звездой и скромно спрашиваешь: «Можно автограф?». Пока она зашевелит голливудскими мозгами – распишется автоматически, это у них в крови заложено. Бред Питт мне импонирует – нет-нет, не сахарной внешностью, я ж не девочка-подросток. Он единственный актёр, создавший образ харизматичной и сексуальной Смерти. Кстати, само-то кинцо «Знакомьтесь, Джо Блэк» полная дрянь. Потрясающая нуднятина, переливание из пустого в порожнее. Смерть показана робким девственником, готовым мастурбировать на арахисовое масло. Да, ничего лучше не смогли изобрести. Может, мне уж заодно и на гамбургеры мастурбировать? Насчёт девственности… хм. За последние сто лет я смотрел много порно. И не скрою, у меня возникал соблазн повторить некоторые… э… акробатические трюки: в образе как мужчины, так и женщины. Но, увы… скорее всего я ничего не почувствую. Я реагирую только на сильные раздражители – чистый спирт, жгучий перец… И, возможно, любовь. Однако всем известно, что Смерть не может любить. Разве что в голливудском фильме.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});