Читать интересную книгу Космическая игра. Исследование рубежей человеческого сознания - Гроф Станислав

Подобные переживания обеспечивают весьма убедительное прозрение, что в материальном мире все границы иллюзорны и что вся Вселенная, какой мы ее знаем, как в пространственных, так и в духовных аспектах являет собой в сознании единую вязь событий. Становится совершенно ясно, что космос — это не обычная материальная реальность, но творение мыслящей космической энергии Вселенского Разума. Таким образом, эти переживания раскрывают перед нами «имманентное божественное», deus sive natura (Бог или Природа), или Бога, выраженного в феноменальном мире, а также показывают, что каждый из нас, в сущности, соизмерим и со всем творением в целом, и со всеми его частями.

Подобные трансперсональные переживания резко меняют наше понимание природы и повседневной материальной реальности, но существуют и другие переживания, открывающие такие измерения бытия, которые обычно полностью скрыты от нашего восприятия. Эта категория включает развоплощенные сущности, различных божеств и демонов, мифологические сферы, сверхчеловеческих существ, а также сам божественный принцип творения. В противоположность «имманентному божественному» мы можем здесь говорить о «трансцендентном божественном», ибо сферы и существа, с которыми мы сталкиваемся в этих обстоятельствах, не являются частью повседневной реальности. Они принадлежат к иной сфере и иному порядку бытия.

Переживания такого рода свидетельствуют, что космическое творение не ограничивается материальным миром, но проявляется на многих различных уровнях и во многих измерениях. Возможность переживаний единства тоже не ограничивается материальной сферой, но распространяется и на другие сферы. Поэтому мы можем не только встречаться с обитателями архетипических сфер, мы можем и сливаться с ними, и становиться ими, а на самых отдаленных рубежах нашего самоисследования мы можем встретиться с самим творческим принципом и осознать свою тождественность ему.

Переживания имманентного божественного раскрывают священную природу повседневной реальности и единство, лежащее в основе материального мира, который наивный наблюдатель воспринимает как состоящий из отдельных объектов. Выявляя, что все границы внутри материального мира произвольны, эти переживания открывают нам нашу сущностную тождественность пространственно-временному континууму и в конечном итоге самой творческой энергии. Что же до переживаний трансцендентного божественного, то они не только указывают новые пути понимания и восприятия знакомого мира повседневной жизни, но и делают для нас очевидным существование тех измерений реальности, которые обычно невидимы, или «трансфеноменальны», в частности измерений, которые содержат изначальные космические формы и модели, названными К.Г. Юнгом (Jung 1956) архетипами.

Как мы уже видели, мир архетипов, хотя обычно и не воспринимается нами, все же не отделен полностью от нашей повседневной материальной реальности. Он тесно переплетается с ней и играет решающую роль в ее создании. Таким образом, он представляет собой измерение более высокого порядка, которое формирует переживания нашей повседневной жизни, обеспечивая их информацией. Архетипическая сфера представляет тем самым мост между миром материи и недифференцированным полем Космического Сознания. По этой причине переживание трансцендентного божественного — нечто большее, чем просто переживание очередного «космического канала». Оно также обеспечивает проникновение в суть процесса, посредством которого создана материальная реальность. Как сказал один мой пражский пациент, оно позволяет нам «заглянуть на космическую кухню».

Космический спектакль предоставляет нам много возможностей пережить временный выход из той роли, которая нам предписана вселенским сценарием, познать иллюзорную природу повседневной реальности и обнаружить возможность воссоединения с истоком. Холотропные состояния позволяют понять такие переживания единства, и это понимание диаметрально противоположно позиции классической психиатрии. Эти переживания вовсе не искажения правильного восприятия материального мира, вызванные патологическим процессом в мозгу, они, скорее, влекут за собой глубокие прозрения относительно истинной природы реальности, раскрывая существование феноменов, представляющих промежуточные стадии в процессе творения — между недифференцированным Вселенским Разумом и специфически человеческим восприятием материального мира. Поскольку они включают выход за пределы индивидуальных границ и расширение ощущения личности в холотропном направлении, они служат важными ориентирами на пути к духовному пробуждению.

Загадка пространства и времени

Прежде чем завершить наше обсуждение космического процесса как сложной структуры хилотропных и холотропных переживаний, мы должны обсудить еще один важный аспект космического творения, а именно его связь с пространством и временем. Если мы станем описывать процесс творения как движение от недифференцированного единства к множественности, то привычка мыслить в терминах пространства и времени почти наверняка заставит нас представить себе, что этот процесс должен был начаться в определенном месте и развиваться в линейном времени. Однако важные стадии этого процесса происходят в сферах, запредельных известному нам пространству и времени. Как мы видели, космический творческий принцип выходит за пределы всех различий и полярностей, включая пространство и время.

Все, с чем мы сталкиваемся в нашей повседневной жизни, имеет четкие координаты в пространстве и времени. Наше переживание линейности времени и трехмерного пространства весьма заманчиво и убедительно. В результате мы склонны верить, что эти характеристики времени и пространства обязательны и абсолютны. Однако, к нашему удивлению, в холотропных переживаниях мы можем обнаружить, что нашему обычному восприятию и пониманию этих двух измерений есть множество альтернатив. В визионерских состояниях мы способны переживать не только настоящее, но и прошлое, а иногда даже будущее. Эти последовательности событий могут оказаться циклическими, разворачиваться по спирали или развиваться в обратном направлении. Время для нас порой останавливается или мы вообще выходим за его пределы. На тех уровнях, где происходит космическое творение, прошлое, настоящее и будущее не следуют друг за другом, но сосуществуют и все этапы процесса одновременны.

Понятие пространства и переживание в холотропных состояниях оказывается равно произвольными. На различных иерархических уровнях может играючи возникнуть сколько угодно различных пространств, которые в своей объективности и реальности ничуть не уступают друг другу. Переход от микрокосма к макрокосму вовсе не обязан происходить линейно. Малое и большое могут случайным и причудливым образом свободно заменять друг друга. Эмпирическое отождествление с отдельной клеткой без всяких усилий может перерасти в отождествление с галактикой, и наоборот. Эти два измерения могут также сосуществовать в эмпирическом пространстве одного и того же человека. Следовательно, непостижимый парадокс конечности и бесконечности, который мы переживаем в обычном состоянии сознания, преодолевается и перестает существовать.

Чтобы проиллюстрировать многосложность переживания времени и пространства в холотропных состояниях, опишу одно из самых необычайных путешествий сознания, пережитых мною за сорок лет самоисследования. Это произошло во время психоделического сеанса с использованием высокой дозы ЛСД. Проводился он в Мэрилендском центре психиатрических исследований в 1967 году, вскоре после моего переезда в США. Вот выдержки из моего отчета об этом сеансе:

Во второй половине сеанса я вдруг обнаружил, что нахожусь в очень необычном состоянии сознания. Я чувствовал безмятежность, блаженство и простоту, смешанные с трепетом перед тайной бытия. Наверное, похожие ощущения испытывали ранние христиане. Передо мною был мир, в котором возможны, приемлемы и правдоподобны любые чудеса. Я размышлял над проблемами времени и пространства и с трудом понимал, как я мог всю жизнь верить в то, что линейное время и трехмерное пространство — обязательные и абсолютные измерения реальности.

Мне представлялось совершенно очевидным, что в сфере духа нет никаких границ, а время и пространство — всего лишь произвольные конструкции психики. Я осознал, что мне незачем сковывать себя пределами времени и пространства и что я вполне свободно могу путешествовать по пространственно-временному континууму. Это чувство было настолько убедительно и ошеломляюще, что мне захотелось проверить его на опыте. Я решил отправиться в дом своих родителей, который находится в Праге, за тысячи миль отсюда.

Определив направление и оценив расстояние, я представил себя летящим в пространстве к месту назначения. И действительно, я переживал движение сквозь пространство с неимоверной скоростью, но никак не мог добраться до цели. Я не понимал, почему эксперимент не удался, ибо вполне убедительно ощущал, что такое путешествие в пространстве возможно. И вдруг до меня дошло, что я все еще нахожусь под влиянием своих старых представлений о времени и пространстве. Я продолжал думать в терминах направлений и расстояний и в соответствии с ними подходил к своей задаче. Мне пришло в голову, что здесь нужно заставить себя поверить, что место, где проходил сеанс, и место, куда я задумал отправиться, на самом деле тождественны. Я сказал себе: «Это не Балтимор. Это Прага. Прямо здесь и сейчас я нахожусь в Праге, в квартире родителей».

Когда я добился поставленной цели, у меня возникли очень странные ощущения. Я оказался в каком-то диковинном месте, заполненном электрическими схемами, лампами, проводами, резисторами и конденсаторами. После некоторого замешательства я понял, что мое сознание заключено в телевизор, который стоял в квартире моих родителей, в углу комнаты. Чтобы видеть и слышать, я каким-то образом пытался использовать динамики и кинескоп. Спустя некоторое время я невольно рассмеялся, так как осознал, что это переживание — что-то вроде символического розыгрыша, насмешка над тем, что я до сих пор в плену давних представлений о пространстве, времени и материи.

Ведь телевизор был для меня единственным способом увидеть те или иные отдаленные места. Разумеется, такая передача ограничена скоростью соответствующих электромагнитных волн. Как только я четко убедился и твердо уверовал, что мое сознание может выйти за пределы любых ограничений, включая скорость света, переживание быстро изменилось. Телевизор «вывернулся наизнанку», и я обнаружил, что хожу по квартире своих родителей в Праге.

В этот момент я не чувствовал никакого воздействия наркотика, и переживание было настолько ярким, словно все происходило наяву. Дверь в спальню родителей была приоткрыта. Я заглянул туда, увидел, как они спят, и услышал их дыхание. Я подошел к окну, посмотрел на часы, что висели на углу улицы. Время, которое они показывали, на шесть часов отличалось от времени проведения эксперимента в Балтиморе. Хотя шестичасовая разница во времени между этими двумя зонами соответствовала факту, я не счел это убедительным доказательством. Интеллектуально я знал об этой разнице во времени, и мой ум легко мог продуцировать это переживание.

Я лег на кушетку в углу одной из комнат и стал размышлять о своем опыте. Кушетка была та самая, на которой я провел свой последний психоделический сеанс перед отъездом в США. Мое первое ходатайство о разрешении поехать в США по научному обмену было отклонено чешскими властями. Свой последний сеанс в Праге я провел, ожидая ответа на повторное ходатайство.

Неожиданно я почувствовал, как на меня нахлынула волна беспокойства. В мозгу возникла странная и жуткая мысль, которая завладела мной с необычайной силой: может быть, я вообще никогда не уезжал из Чехословакии и сейчас возвращаюсь из своего пражского психоделического сеанса? Может быть, положительный ответ на мой запрос, переезд в США, присоединение к балтиморской группе и участие в тамошнем психоделическом сеансе были просто визионерским путешествием, обусловленным неотвязным желанием уехать. Я попался в коварную западню — пространственно-временной порочный круг и был не в состоянии определить свои реальные исторические и географические координаты.

Долгое время я чувствовал себя подвешенным между двумя равно убедительными реальностями. Я не мог сказать, переживал ли я астральное перенесение в Прагу из Балтимора, где проходил сеанс, или это был выход из проводимого в Праге сеанса, в котором я переживал свою поездку в Соединенные Штаты. Мне невольно вспомнился китайский философ Чжуан-цзы, который, пробудившись от сна, долго не мог понять, кто он: человек, которому снится, что он бабочка, или бабочка, которая во сне видит себя человеком.