Читать интересную книгу Отряд - Андрей Посняков

- И что с того? - невесело усмехнулся Митрий. - Они там, а мы здесь, в темнице. Не больно-то дозовешься.

- Дозовемся, - чернец откликнулся эхом. - Только большой риск для тебя есть.

- Для меня?!

- Да, для тебя. Есть одна задумка… но можно и сгинуть.

- Ну-ко, ну-ко, - забыв про озноб, зашевелился отрок. - Давай, Божий человек, высказывай-ка свою задумку!

Онуфрию Красные Уши завсегда не везло. Даже в этом походе. Другие-то ужо, малый обозец ограбив, похватали добычу, а Онуфрий так в засаде и просидел, не пришлось в общем набеге поучаствовать, не сложилось как-то. Хорошо, все награбленное в общий котел шло, вернее в хозяйский. А уж теперь, как Демьян Самсоныч решит, тако и будет. А Демьян Самсоныч во первое дело Иванку Атаманца выслушает, ну а уж тот расскажет, как дело было да кто чем выделился - кто храбростию своею, кто - сметкой, а кто - как вот Онуфрий - так за кустами и просидел. М-да-а… И не его вроде вина - так поставили. А все ж не очень-то и рвался Онуфрий в открытый бой. Да то не беда, что не рвался, беда в том, что другие это заметили, чем почти всю дорогу, насмехаясь, и попрекали. Онуфрий и без того конфузлив без меры - уши, чуть что, так алым огнем и пылают. С ушами тоже не повезло парню - у всех уши как уши, а у него - большие, оттопыренные, лопухастые, да еще краснеют. Так вот и прозвали с детства - Красные Уши. Невезучий был. Вот и теперь все вместе с хозяином на погост Спасский, на праздник - День праведника многострадального Иова - пошли, а он, Онуфрий, как дурак, пленников сторожить остался. Хорошо, не один - еще с тремя пареньками. Такими же невезучими. Естественно, Онуфрия старшим не поставили. Иванко Атаманец назначил Петьку Занозу, длинноносого парнягу годом помладше Онуфрия. Хорошо еще не совсем уж мелкого Офоньку Гуся. Того в шайке так держали - для связи да на всякий случай, авось пригодится. Онуфрий, правда, по значимости своей мало от Офоньки ушел. Поначалу Онуфрий вроде бы и обрадовался - в деревню он не любил ходить, девок стеснялся, да и дождь - ну, пущай идут, мокнут, а он уж лучше здесь, под галерейкою. Не тепло, но и не мокро. Даже мухи с комарьем не кусают, маловато еще развелось кровососов этих - рано. А дождик-то к вечеру взял да утих! Мало того, и солнышко выкатилось, да такое жаркое - ровно летом! Травища мокрая вся изошла на туманец, небо сияло - чистое-чистое, голубое. Птички в кусточках запели - радостно так, заливисто. Да-а, пожалуй, удастся сегодня праздник. Зло прищурившись, Онуфрий сплюнул. Ну вот, всегда так. Вот если б он сам на деревню пошел - обязательно бы дождище лил, а так… Вот и плевался теперь Онуфрий, завидовал. Был он из Заозерья выходец, а там народец завсегда завистливый к добру да счастью чужому. Если кому-то хорошо, то заозерцам плохо. Бедно жили, худо. Так, бывает, у кого, к примеру, две телки есть, а косить некому, так никогда соседу своему коровенку лишнюю не продаст - это что ж, он богаче жить будет? Да ни в жисть! Пусть лучше сдохнет от бескормицы телка, но никому не продам! Удавлюсь, но другому лучше не сделаю. Вот так и жили заозерцы. Да и на Шугозерье от них мало чем отличались. Куркули - одно слово. Завидовали друг дружке да друг перед дружкой даже малым достатком кичились, а уж как соседям косточки перемывать любили! Этот не в том на село пришел, та не так посмотрела, а у старостихиной-то дочки платье как у какой-нибудь курвы!

Из Заозерья был Онуфрий, потому и не радовал его погожий теплый вечер. С чего ж радоваться-то, ежели другим хорошо? Ладно, надобно и для себя хоть что-нибудь хорошее сладить. Скамейку из избы принести, что ли? А и правда, чего ж стоймя-то стоять? Потянувшись, прислонил Онуфрий к забору малое копьецо - рогатину не доверяли, вещь недешевая, - сходил, притащил скамеечку, уселся, вытянул ноги - хорошо! Только глаза от солнца прикрыл, как тут же голосок гаденький:

- Петро сказал, чтоб ты, Онуфрий, заснуть не вздумал, иначе все Атаманцу доложит.

Тьфу ты, Господи! Петька Заноза. И ведь усмотрел же с крыльца, глазастый. А того пуще - завистливый, тож с Заозерья, тож не любит, когда другим хорошо. Ишь, не по нраву пришлась скамеечка. Ну, Петечка, ну, упырь. Ладно, еще припомнится, не все тебе командовать.

Онуфрий с нарочитой ленцой приоткрыл левый глаз и снова сплюнул.

- А, это ты, Гусь. Чего пришел?

Офонька Гусь - круглолицый, губастый, курносый - удивленно захлопал белесыми ресницами.

- Так это… Петро просил передать, чтоб не заснул, не то…

- Да не засну, - отмахнулся Онуфрий. - Пущай за собой смотрит да еще за тобой приглядывает. Копьецо-то где потерял, а?

- Да мне не дали.

- Не дали ему, ишь… - Онуфрий очень хотел сказать что-нибудь этакое, обидное, но, как назло, ничего подобного не придумывалось, не шло на ум. Подумал-подумал Красные Уши, да только и выдавил:

- Пес.

- Кто пес, Онуфрий?

- Кто надо - тот и пес! - Красные Уши совсем разозлился. - Смотри, как бы…

И тут послышался сильный стук. Изнутри, из подклети. Сторожа переглянулись, Онуфрий придвинул поближе копьецо, насторожился. Ждал.

- Кажись, стучали, - осторожно напомнил Гусь.

- Стучали… - передразнил Онуфрий. - Когда кажется, креститься на…

Договорить он не успел, не дали. Заорали, заблажили в подклети. Красные Уши - в который раз уже - сплюнул. Не так зло, как досадливо.

- Да что еще им надо-то?

- Может, откроем да спросим?

- Откроем?! - Онуфрий в ужасе глянул на напарника. - Ты что, хозяйского приказу не слышал? Господин строго-настрого запретил подклеть открывать - зря туда, что ль, поганую бадью принесли? «Откроем…» Я те открою!

- Эй, сердечные! - Узники никак не хотели оставить караульных в покое. - У нас тут един в лихоманке горит. Как бы на всех не перекинулась лихоманка-то! Вы б сказали хозяину.

- Нету хозяина, - соизволил отозваться Онуфрий. - К ночи приедет - так и быть, скажем про вашу печаль.

- Нет, парень, - в подклети обидно засмеялись. - Теперь это уж ваша печаль. Огневица шутить не любит, покосит всех. Не только нас, но и вас достанет.

- Чтой это там за шум? - подойдя, по-хозяйски осведомился носатый Петька Заноза. Ух и нехороший же был парень - ко всем приставал обидно, потому Занозою и прозвали.

Онуфрий его приходу обрадовался, ага, раз ты старшой, так вот и думай, что делать.

- Лихоманка у них, - пояснил, обернувшись. - Ну, у тех, кто в подклети.

- Сам вижу, что не у вас. - Усмехнувшись, Заноза наклонился к воротцам. - Эй, чего орете?

- Сотоварищ наш в огневице горит!

- Гм… - Петька нахмурился. - И сильно горит?

- Да мы не подходим, боимся.

- Боятся они… - Заноза с шиком сплюнул, куда как лучше, нежели получалось у Онуфрия. Даже Офонька заметил, сказал льстиво:

- Хорошо ты плюешься, Петро, звонко. Научил бы меня, а?

- Опосля научу, за «полпирога». - Старшой задумался.

- За «полпирога» дорого, Петро, - заканючил Офонька. - Давай вполовину меньше.

- Да пошел ты со своими «пирогами», - к вящей радости Онуфрия внезапно разозлился Заноза. - Вот что, Офоня. Давай ноги в руки и беги на погост. Найдешь там наших, обскажешь Атаманцу, что да как, а уж он пущай Демьян Самсоныча найдет да спросит - что делать.

Разумно рассудил Заноза, ничего не скажешь, Онуфрия аж завидки взяли. Правда, вида он не показал, отвернулся с деланным безразличием, мол - мне-то что? Я человечек маленький.

А Офонька Гусь уже бросился было бежать, да Петро придержал за шкребень:

- Погодь.

Снова наклонился к двери, спросил:

- Так который из вас болезный-то?

- Раб божий Димитрий.

- И кто там из них Димитрий? - Выпрямившись, старшой пожал плечами. - Кто его разберет? А, ясно, что не девка. Запомнил имя-то, Гусь?

- Запомнил.

- Ну, беги… Да смотри там, шустрее.

Офонька умчался, смешно сверкая босыми пятками. Псинище - Кавдуй - вскинулся было полаять, да, узнав своего, замахал хвостом. Ну и пес, здоровущий, корова целая, а не пес, такого прокорми попробуй.

- Ну, сторожи, Онуфрий, - уходя в избу, не преминул распорядиться Заноза. Чтоб помнил Красные Уши, кто тут посейчас главный!

Онуфрий обиженно шмыгнул носом. Проводив глазами Занозу, уселся на скамеечку, пригрелся на вечернем солнышке, только глаза закрыл, как…

- Эй, сторожа! Помирает, кажись, парень-то наш. Открыли б!

- Я вам что, лекарь? - взорвался Красные Уши. Вот ведь гниды пучеглазые - отдохнуть да помечтать не дают. И что за караульство такое беспокойное выдалось? Ну, как всегда, не везет.

Не поленился, подошел к самым воротцам, склонился:

- Еще орать будете - ос к вам запущу, ясно?

- Да ясно, родимец… Не будем больше, только б уж поскорей ваш хозяин приехал. Кончается Митька-то! Священника бы или дьячка.

- А архимандрита не надо? - пошутил Онуфрий и сам собой загордился: хорошая выдалась шутка, смешная, жаль, мало кто слышал.

Уладив вопрос с непоседливыми пленниками, Красные Уши привалился к стеночке, теплой, нагретой солнышком, задремал вполглаза, все ж таки опасался Занозы. Тот ведь гад известный - заложит Атаманцу, потом семь шкур спустят. Вполне мог наябедничать Заноза, вполне… Его-то хозяин ценит, не то что других, невезучих!