Читать интересную книгу Дополнительный прибывает на второй путь - Леонид Словин

"...во время посадки записал пассажира который поставил сумку

окно нерабочей стороны состава..."

Тот же Карунас подходил к Судебскому, у него был железнодорожный ключ-"вездеход", которым он открыл дверь в тамбур для Судебского и его дога.

"Молодожены видели Карунаса неподалеку от себя, когда разговаривали на перроне с Полетикой-Голеем..." - Денисов присовокупил к первой группе телеграмм сообщение о Карунасе.

Подборка документов получилась изрядная.

"...Проверкой касс возврата железнодорожных билетов установлено

Голей течение недели ежедневно сдавал билеты количестве пяти

четыре вместе один отдельно на поезд нр сто шестьдесят седьмой

дополнительный..."

"...внутренней поверхности кошелька обнаружены множественные

следы бурого цвета..."

"...исследованием остатков содержимого изъятой купе бутылки

шампанского установлено наличие снотворного вещества..."

"Куда, интересно, отнести телеграмму, касающуюся Вохмянина? - подумал Денисов. - О том, что завлабораторией скрывает дату приезда..."

Антон за столиком напротив помечал в блокноте свидетелей, которых следовало еще до прибытия в Астрахань собрать в салоне вагона-ресторана.

- Из бригады я приглашаю Пятых... - Сабодаш пометил в блокноте.

Денисов поднял голову.

- ...Пятых, Шалимова.

- Шалимову я объявил.

- Судебский?

- Тоже знает.

- Из девятого - Рита, Шпак...

Отчаянные скрипы и стук свидетельствовали о героических усилиях локомотива войти в график. Стоянки были сокращены, мелькали названия станций - Мартовский, Богдо, Чернобыльский. И вот Верблюжье - палисадничек вдоль маленького домика-вокзала, в клочке тени гладиолусы, львиный зев.

- Верблюжье, за ним Чапчачи, - сказал Денисов.

Огромный песчаный карьер был полон света. Голубая гладь и редкая клочковатая растительность смыкались на горизонте. За чертой домов, в глубине песчаного карьера, пылила машина. Там была Ахтуба.

- Ратц... - сказал Антон. - Я пока не говорил с ним.

- Меня в облпотребсоюзе хорошо знают, - снова сообщил о себе бухгалтер, - сорок семь лет стажа... В двадцать третьем году кончил курсы счетоводов!

- А во время войны где вы были? - спросил Антон, он уже объявил старику, что в Астрахани свидетелей ждет следователь. Ратц принял сообщение спокойно.

- Как все, - острые лопатки забегали у него под пижамой. - Воевал.

- На Украине?

- Под Моздоком, - он оживился. - На линии Прохладная - Гудермес... После войны работал под Днепропетровском.

Денисов не вмешивался в разговор.

- В Кировоградской области тоже бывали? - спросил Антон.

- А как же? Днепропетровская, рядом Кировоградская...

Сабодаш курил, тщательно направляя дым в окно. Дым, однако, не отлетал, тут же втягивался назад в купе.

- ...Наших пять колхозов было: Новоподольский, рядом Нововиленский. Мужики крепкие. Мой отец девяносто три года прожил, дядя девяносто семь. Хозяйства - дай бог! А рядом немецкая колония. Меня там многие знали...

Случайное, на первый взгляд, повествование Ратца обрело некий стержень. Денисов не сразу его обнаружил. Голос Ратца неожиданно окреп, даже надтреснутость на время исчезла.

- ...Когда фашисты подходили, бухгалтер из немецкой колонии даже бричку дал. "Езжай", - говорит. Лошади, правда, двухлетки. Необъезженные. А других уже не было: фашисты вот-вот нагрянут. - Ратц помолчал. Подъехал к дому, кое-что успели вынести. Говорю жене: "Беги с детьми к мосту! А я жнивьем, чтобы лошадей притомить... - Он посмотрел на Антона, пояснил: - Жара, и ветра совсем нет. Гоню их жнивьем. К мосту выехал, лошади уже в мыле. А день ясный, как сегодня... У моста жена ждет, дети. Ратц показал рукой на уровне стола, - мальчик и девочка. А по мосту нововиленские овец гонят, романовскую породу... - Он снова отвлекся. Красноармейцы торопят. Войска должны подойти... Говорю жене: "Давай детей, будем переправляться..."

Голос старика стал совсем спокойным.

- ...Небо глубо-о-кое, не видел такого никогда. Речка... Вдруг б-бабах! И еще, еще! Двухлетки мои шарахнулись - да на мост! Красноармеец винтовку сорвал: "Куда-а?" А я ничего сделать не могу!

Он кротко взглянул на Антона.

- Как во сне! Перелетел на эту сторону, оглянулся. А сзади ничего уже не разберешь! Горит мост! Где возы? Где что? Дым, крики. И танки идут. А немцы уже вот, совсем близко! - Он поскреб подбородок, помолчал. - Бричку я потом бросил, а сбрую сменял. Хорошая сбруя, совсем новая...

В глазах Ратца было больше неподдельного удивления, чем скорби крайний предел человеческой тоски.

- Так больше не встретили своих? - Антон поставил точку над "i". - Я имею в виду семью...

- Не встретил. Только во сне. Вот и в ту ночь...

Рядом с вагоном показался поднятый над землей узкий тротуарчик платформа и квадратный с плоской крышей домик - вокзал. В глубине желтых крыш горбились залежи силикатного кирпича - там шло строительство. Высоко на тонкой мачте алел флажок.

Антон поднялся.

- Чапчачи! Может, есть новости... - У дверей он обернулся. - Между прочим, ты решил свой тест, Денис?

- Насчет распределительного щита?

- Да.

- Решил.

Антон просиял:

- Ночью?

- Как сказать? Под утро!..

- И к какому выводу пришел?

- Щит вывел из строя сам Полетика-Голей... - Пока Денисов выговаривал эти слова, ему казалось, что предательская самодовольная улыбка гуляет у него по лицу. - Зачем? Чтобы вызвать в вагон электрика. Или бригадира-механика.

- Шалимова? - Антон был разочарован: казалось, все должно было проясниться, как только Денисов найдет отгадку. На деле же все еще больше запуталось.

Лейтенант милиции прошел мимо окна, Денисов проводил его взглядом. Антон выскочил в коридор.

Радио пробормотало:

- Стоянка поезда... Ввиду опоздания...

Дополнительный двинулся, Антон вошел в купе.

Телеграмм было несколько:

"Карунас Петр Игнатович прошлом судим хранение огнестрельного оружия месту жительства отношений не поддерживает якобы часто находится командировках различных городах Союза настоящее время материалами не располагаем..."

Антон тоже проявил интерес:

- Мы о нем знаем?

Денисов поколебался. Вводить ли его в суть собственных неясных полунамеков-полувыводов?

- В сером костюме, с сумкой... Тот, кто сначала подходил к молодоженам, затем к Судебскому. Открыл дверь с нерабочей стороны...

- Дверь Судебскому открыл, а сумку поставил в окно!

- Именно. А потом показал... - Денисов поднял вверх два вытянутых пальца.

- "Виктория"! "Победа"... - Антон взглянул на вторую телеграмму. Странно...

"Вохмянин Игорь Николаевич проживает гор Новосибирске сентября сего года место последнего жительства уточняется..."

Еще несколько телеграмм расширяли уже известные сведения о Полетике-Голее и содержали новые:

"...Сообщенный потерпевшим Полетиком-Голеем телефон [phone] индивидуальной абонентской сети не значится стол заказов междугородной телефонной станции..."

"...Данным штаба московского управления транспортной милиции возможна качестве рабочей гипотезы версия причастности Полетики-Голея делу Мостового (Стоппера) обнаруженные деньги могли быть частью суммы предназначенной Стопперу и присвоенной Полетикой-Голеем до 25 августа сего года..."

- Интересно, - заметил Денисов.

Еще телеграмма посвящалась Ратцу:

"Связи пережитым потрясением отмечались признаки депрессии которые провоцировались неблагоприятными жизненными ситуациями в состоянии аффекта может совершать неадекватные поступки..."

Местность за окном выглядела выгоревшей. Солнечный шар висел уже довольно высоко над промелькнувшим глиняным мазаром. Насколько хватало глаз, тянулась солончаковая степь. Где-то недалеко от этих мест Волго-Уральские пески переходили в пески Батпайгыр.

Одно сообщение непосредственно дела Полетики-Голея не касалось:

"Избыточная оперативная информация..."

"...Помощью Гранда станции Ярославль-главный задержан поличным дополнительный соучастник преступной группы Мостового-Стоппера имевший при себе большое количество груза"

Упомянутый в телеграмме Гранд был питомцем отдела служебного собаководства, прошедшим специальную подготовку по обнаружению наркотиков.

Последняя телеграмма имела отношение лично к Денисову и Сабодашу:

"...Ввиду неблагоприятных метеорологических условий утром 27 августа аэропорт Астрахань временно закрыт прилет оперативной группы задерживается..."

- Газимагомедова к нашему прибытию не успеет... Непогода!

- Я, пожалуй, пойду. - Антон поправил китель, взял со стола газеты. Свидетели, наверное, уже собираются в ресторане.

Денисов подумал.

- Мы упустили из вида магаданца...

- Магаданца?

- Того, что пил из неоткупоренной бутылки... Магаданца и его попутчиков пригласи тоже в ресторан.

Антон ушел. Денисов уложил телеграммы, собрал вещи.

Он не принадлежал к людям, для которых гипотеза ненадежна уже потому, что ее нельзя предъявить, выложить на стол.