- Увидим, кто не признает меня царем природы и властелином мира.
Рафаил сказал тем же голосом, но теперь в нем звучал откровенный смех:
- И тогда ты всех их убьешь! Люди ведь жестокие существа, верно?
Я повысил голос:
- Да, люди жестокие существа. Очень жестокие. Вы еще не представляете, насколько… ибо мы созданы по образу и подобию Господа. А убить вас всех… знаете ли, вас одним словом убьет тот, кто вас и создал.
Уриэль сказал с недоверием:
- Когда тебе отказались поклониться в день твоего создания, тех всего лишь свергли с небес!
- Времена изменились, - напомнил я. - Тогда еще можно было сомневаться, глядя на питекантропа или неандертальца, уж и не помню, как я выглядел, мужчины не особо интересуются внешностью. Но сейчас, когда человек уже доказал свою ценность… отказаться преклонить передо мной колени - это мятеж, а он заслуживает казни. На этот раз - смертной. Итак, кто отказывается признавать мою власть над миром, который сотворил Господь и вручил мне?
В стене багрово заблистал камень, потек от жара, и через вспыхнувшее пурпурное пламя вышел Аза-зель, придерживая за плечо смертного. Я сразу признал юриста, у всех юристов есть что-то общее, хоть не все кругломорденькие и вечно улыбающиеся, но что-то есть, есть, юриста узнаешь в толпе так же легко, как орка или фурри.
За юристом, словно пресекая возможные попытки к бегству, вышел Вельзевул, поморщился, глядя по сторонам. Я смотрел встревоженно, если близость собора на Вельзевула воздействует убийственно, надо отсюда убираться, однако его, похоже, заботило только присутствие этих красавцев в доспехах из золота.
Азазель сказал виноватым тоном:
- Простите, чуть опоздал…
- Ничего страшного, - сказал я с подчеркнутой радостью и дружелюбием толерантного и политкорректного человека, который одинаково принимает не только светлых и темных, но и юристу никогда не скажет в глаза, что тот юрист, а найдет какой-нибудь изящный эвфемизм, типа афроюрист или афрозаконист. - Как хорошо, когда все вопросы можно решить без драки!
Михаил буркнул:
- Не все. Но этот можем в одно касание. Здесь вообще-то и решать нечего. Что ты хочешь?
Я взглянул на юриста, тот важно напыжился и приготовился закатить речь, но я сказал напористо:
- Сперва вступительное словцо. Человечество - это Адам, пребывающий вовеки. Вы бессмертны индивидуально, а мы бессмертны дискретно. Через смену поколений. Так что вы в лице человечества видите перед собой того же Адама, который просто раздробился на множество особей…
Все пятеро ангелов слушали внимательно и с напряжением. Человеческая мысль за это время ушла далеко, постоянно развиваясь, в то время как ангелы оставались простыми и бесхитростными, а что у них все же изменилось за века и тысячелетия, то опять же из-за наблюдений за человеком, а то и в силу немногих контактов.
- Я представляю собой Адама, - изрек я, - который тогда был в несколько ином теле, хотя и не слишком, все-таки Господь не зря создал такую изумительную вещь, как гены. Это чтоб Адам оставался Адамом, даже раздробившись на множество подадамовых тел и сущностей. Потому, будучи Адамом в натуре, я принимаю на себя как все его грехи, так и все его имущество. И всех вассалов, разумеется. Не стану указывать пальцем, хотя он у меня чистый, все мы понимаем что к чему, а я еще и деликатный, но сурово полагаю, поклон Адаму - это поклон мне, так как я прямой и законный наследник!
Азазель и Вельзевул заулыбались, я в самом деле произнес не просто чудесную речь, но прочувственную и великолепную, как и все, что я делаю.
Юрист посмотрел на меня с профессиональным интересом, уж не из тех ли я сволочей, что и его пе-реюристит, с такими нужно бороться иными методами, которые юристы знают и весьма используют, но не афишируют.
Михаил нахмурился, звучно скрежетнул несуществующими зубами, по его лицу видно, что я разгромил его целиком и полностью, хороший солдат, правильный, однако Уриил медленно поднялся, лицо сосредоточенное, приподнял крылья и заговорил таким звучным красивым голосом, что мне восхотел ось заплакать от умиления:
- Сэр Ричард произнес прекрасную речь, я восхищен! В самом деле, сэр Ричард, примите мои поздравления.
- С удовольствием, - ответил я и учтиво раскланялся.
- И все-таки, - продолжил он тем же фанфарным голосом, - Творец повелел ангелам поклониться Адаму. Повторяю, Адаму! Но этот Ричард - не Адам, так что на него это не распространяется.
- Хороший ход, - одобрил я. - А то мне казалось, здесь сборище одних благостных… Мои поздравления, благородный Уриил!
Уриил величаво поклонился, но зыркнул исподлобья настороженно:
- Польщен…
Молодой и дивно сияющий вскочил, словно его подбросили, заговорив живо и страстно красивым музыкальным и в то же время напористым голосом:
- О чем мы говорим и спорим? Достаточно взглянуть на ангелов, даже на непримиримых наших противников, что, конечно же, неизмеримо уступают нам во всем, и это видно издали, что такие высшие существа не могли поклониться низшему!.. Адам же вообще тогда был комком мокрой глины!
На обеих сторонах возник шум, у светлых с одобрением, Вельзевул проворчал озлобленно, про Адама и суть спора уже забыли, я вскочил, попытался как-то навести порядок, но кто станет слушать мышиный писк, страсти быстро накалялись, но поднялся Гавриил, важный и блистательный, за спиной ворох роскошных крыльев, даже не сосчитать, сколько там пар, простер руки ладонями вниз, несколько раз опустил чуть, словно надавливая на макушки, и шум в самом деле начал стихать.
Он заговорил медленно и величаво:
- Цицаэль - из самых молодых наших соратников, ему простительна горячность. Конечно же, он не присутствовал при божественном акте создания человека, так что некоторые неточности в его речи простительны. От себя могу заверить, что Всевышний сделал поклон проявлением почета и уважения Адаму, ибо Адам получил от Творца душу, познал имена всех зверей и ангелов, и был назвал Создателем Его наместником на земле. Я не согласен с Люцифером, Вельзевулом и другими, которые отзываются о великом Адаме пренебрежительно, он был велик и достоин…
Вельзевул недовольно заворчал, а Гавриил закончил тяжело и властно, как припечатал:
- Однако при всем уважении к Адаму, даже великому почтению к этому божественному творению Всемилостивейшего, я вынужден сказать горькую для сэра Ричарда правду. Во-первых, как уже сказал, поклон был знаком уважения к дивному созданию Господа…
Глава 14
Он умолк и оглядел всех улыбающимися глазами. Ангелы настороженно зашумели и тут же умолкли, ожидая завершения речи.
Я спросил резко:
- А что во-вторых?
Гавриил развел в стороны руки, а громада белоснежных крыльев поднялась выше головы.
- А во-вторых, увы, мир был отдан Адаму и только Адаму. Творец не сказал, что после Адама мир наследуют его потомки.
Я вскочил, крикнул патетически:
- Мы что, во временах варварства?.. Господь дал четкие законы о наследстве! Как о престолонаследии, так и прочем имуществе!.. Я вон даже жен унаследовал своего погибшего друга, ибо живем в правовом государстве!.. И усердно выполнял свои обязанности, хотя жен оказалось больше, чем ожидал!
Ангелы растерянно загалдели, простые души, но Гавриил ехидно заулыбался.
- Сэр Ричард, - напомнил он, - еще и Его Величество, что значит - король. А у королей своя мораль, не так ли?..
- Нет отдельной морали! - выкрикнул я.
- Я сказал «своя», - произнес Гавриил победно, - а это значит, в общих чертах совпадает с обще принятой, но в отдельных государственных случаях несколько отличается. У нас же случай даже выше государственного, не так ли?.. Общегосударственный, даже не общечеловеческий, а вселенский!..
- Мы должны подавать пример простым людям, - возразил я, но сам ощутил, что звучит весьма лицемерно, - ибо человеку нужны зримые примеры!
- Ангелы, - парировал он, - не люди.
- Тем более! - сказал я. - Ангелы должны быть выше. Не в смысле, что выше сидят, а выше по нравственности… Ну, это такое… ладно, потом объясню. Уточню некоторые детали у специалистов и объясню. Потому вы должны свято соблюдать букву закона и все, что сказал Творец, буквально и ревностно!
Гавриил сказал с прежним ехидством:
- Мы и соблюдаем. Мало ли что вы там придумали иное толкование. Полагаю, мы доказали, что Господь никогда не повелевал ангелам повиноваться человеку!
Я вскрикнул:
- Где доказали? Где доказали? Это не доказательство!
Михаил посмотрел на Азазеля, что все еще не проронил ни слова, вытащил из ножен и бросил на стол сверкающий меч. Металлический лязг оборвал все споры, головы правых и левых повернулись в его сторону.
- Никто не против перерыва, - провозгласил он величественно. - Прения продолжим через час.