Читать интересную книгу Деяние XII - Павел Виноградов

– Да, думаю, он был назван так по настоянию деда. И Бодуэн тоже передал тайну внуку.

– Филиппу, – вновь встрял сэр Уолтер.

– А этот Филипп стал тамплиером, был арестован во время разгрома ордена и сожжен в 1310 году. Но до этого успел заставить своего единственного сына, рожденного ещё до вступления в орден…

– Да, я помню, кажется, Филипп был вдовцом…

– …И был очень привязан к жене, так, что решил дать обет целомудрия после её ранней смерти. Так вот, он заставил сына выучить стишок, дав, таким образом, начало обряду вашего дома. Но совершил ошибку, не объяснив сыну его смысла. С тех пор ваши предки относились к заучиванию этих стихов просто как к странной традиции… Все-таки, хорошо у нас, в старой весёлой Англии, – невпопад заявил Сахиб, опять широко улыбнувшись.

– И вы всё время это знали? – Милорд посмотрел на шефа в упор.

– Нет, конечно, – вновь став жёстким, ответил тот. – Я узнал это сейчас, на ваших глазах, когда вы прочитали стихи. Это связало все концы. Впрочем, я и сейчас знаю далеко не всё. Думаю, Artel`и известно гораздо больше. А заинтересовался я всем этим недели три назад, во Франции. И провёл с тех пор кое-какие исторические изыскания.

Милорд молчал, растерянно осматриваясь, словно не узнавая своего жуткого пыточного зала, который всегда был предметом его особой гордости и забот.

– Но я по-прежнему не понимаю, о чём идет в речь в этих стихах… – как-то даже жалобно проговорил он.

– Это как раз несложно, – Сахиб пожал плечами. – Сэр Филипп, вслед за господином своим королем, был уверен, что, вооружившись Крестом, Отрок Тэмуджин совершит новый крестовый поход, и не только освободит Иерусалим, но и завоюет всю впавшую в нечестие Европу. Потому он подготовил для своих потомков своеобразную индульгенцию, иносказательно велев им принести вассальную присягу восточному Отроку и напомнить тому о заслугах своего предка, трудами которого Крест оказался в его руках.

– Да, да, – задумчиво произнес Милорд. – Но что же…

– Что произошло дальше, хотите вы сказать? – подхватил Сахиб и замолк, словно все эти стародавние дела творились сейчас перед его глазами, а он с интересом наблюдал за играми призраков.

– Здесь мы вступаем в область догадок, – тихо проговорил он. – Мы знаем, что за год до битвы, в которой Артефакт пропал, Тэмуджин был захвачен в плен чжурчженями в результате операции наших китайских союзников. Они прекрасно знали, как следует обращаться с Отроком, потому не убили его, а попытались сломить.

Он усмехнулся, будто вспомнил что-то забавное.

– Попытка удалась частично: Тэмуджин провел в плену критический для Отрока возраст и озлобился. Мы не знаем, открыто ли ему было его предназначение. Однако когда он окончательно стал завоевателем Чингисханом, то перестал быть участником Игры, став просто её фигурой. Правда, очень важной. Думаю, китайский вариант Клаба весьма жалел, что не уничтожил его, когда это было возможно… Он не стал христианином, не возглавил крестовый поход, а обратил свои войска, прежде всего, на ненавистный ему Китай.

Сахиб помолчал еще.

– Вот так. А его потомки попытались, было, взять Иерусалим, но, если помните, «жёлтый крестовый поход» ильхана Хулагу захлебнулся – не без вмешательства Конгрегации, действовавшей тогда руками тамплиеров.

Сахиб отвернулся, рассеяно разглядывая висящие на стенах большие высокохудожественные фото расчленённых женских тел. Насмотревшись, закончил рассказ:

– Конгрегация прекратила существование в XVI веке, во время войн Реформации. Тогда же пропала большая часть её архивов. Так что восстановить тогдашний ход событий невозможно. Я лишь случайно узнал, что Конгрегация искала Артефакт ещё в начале XIV века, но, очевидно, ни в Европе, ни на Ближнем Востоке его уже не было. Судя по успехам монголов, он был далеко на Востоке. Однако, скорее всего, Чингис не владел им, иначе наверняка объявил бы о том, чтобы привлечь на свою сторону христиан всего мира. Значит, Крест был скрыт. Позже, как вы знаете, он всплыл уже в Московии. Потом опять исчез, а потом была наша удачная операция с Отроком Десятым, которая, тем не менее, не привела к обладанию Артефактом. Вот и всё, что я на сегодняшний день знаю.

Юноша откинул затылок на сложенные ладони и тихо засвистел.

– Вы думаете, он ещё существует? – скептически вскинул подбородок Милорд.

– Без сомнения, – коротко ответил Сахиб и заговорил о другом:

– Я готовлю операцию, она продлится не менее двух лет. Очень важную операцию, которую проведу лично. В ходе её мне понадобится курируемая вами агентурная сеть в СССР. Сейчас я поднимусь в вашу библиотеку и подожду, пока вы приведете тут всё в порядок. Как вы это обычно делаете, – он кивнул на вход в соседнее помещение, – ванна с серной кислотой и сливом в канализацию, подъемник для трупа, автоматический смыв крови… Потом мы сядем в вашу машину и поедем в аэропорт. По дороге обговорим детали. И вы – слышите меня? – глаза Сахиба недобро блеснули, – вы закроете этот дом и не покажетесь в нём много-много дней. Пока я не разрешу.

Лицо лорда стало непроницаемым.

– Сэр Уолтер, вы принадлежите Игре… – холодно бросил Сахиб. – Когда все умрут…

Под тяжким взглядом Милорд медленно склонил голову.

– …тогда только кончится Большая игра, – пробормотлал он.

– Вот и отлично, – весело улыбнулся Сахиб. – А за столь похвальное смирение я поищу способ компенсировать вам некоторые неудобства, связанные с невозможностью перерезать глотку какой-нибудь девице. Ведь одна человеческая глотка стоит другой, не правда ли?..

Милорд поднял голову и посмотрел на шефа с интересом.

4

Ход за мной – что делать?! Надо, Сева, —

Наугад, как ночью по тайге…

Помню – всех главнее королева:

Ходит взад-вперёд и вправо-влево, —

Ну а кони вроде – только буквой «Г».

Владимир Высоцкий «Игра»

СССР, посёлок Ржанка Энской области, 19–21 июня 1982

Ночью они сидели на вершине огромной сопки, созерцая царь-реку.

Совсем не мёрзли в своих больничных пижамах – тепло было и безветренно. И очень тихо, лишь на самой границе слуха шуршали ленивые волны. Внизу, на длинной полосе плёса, просматривался весь посёлок, с такой высоты вовсе игрушечный – кучка домов, большей частью деревянных, еле освещённых несколькими фонарями. В отдалении мощные светильники по периметру больницы выявляли кирпичные, обнесённые высоким забором с «колючкой», корпуса.

Дальше была река. Неправдоподобно величавая и спокойная, в скудном свете она отблёскивала старым серебром, развернувшись широченной лентой, так, что противоположный берег с нависшими чёрными сопками, покрытыми дремучим лесом, выглядел нереальным, словно принадлежал иному миру. Безлунное небо, усеянное пульсирующими светляками звёзд, казалось отражением реки в зеркале вселенной, её трансцендентальным двойником.

– Это место древней силы, – говорил Ак Дервиш.

– Почему, батырь? – тихо спросил Руслан.

– На планете есть места, в которых сосредоточена природная энергия. Мы, христиане, не должны поклоняться им, но обязаны знать о сущностях, которые обитают там.

– Зачем?

– Потому что они влияют на мир и на нас, – ответил Дервиш, вглядываясь вдаль ясными глазами из-под седых кустистых бровей.

Руслан долго не мог понять, как он с первого взгляда не узнал в нём старика, с детства врезавшегося в его память. Потом решил, что Дервиш отвёл ему глаза – тот мог.

– На этом участке река течёт точно с запада на восток, и твой путь лежит туда же, – продолжал старик. – Сейчас мы прямо на пересечении широты Москвы и долготы Лхасы. Это значит, здесь – одно из средоточий Игры.

– Батырь, – вскинулся Руслан, – я думал, Игра идет в Центральной Азии…

– А это и есть центр Азии, – безмятежно отвечал Дервиш.

От него опять исходило ощущение нездешнего веселья, но сейчас оно не било могучей волной, а было спокойно и неявственно.

– Вернее, очень близко к нему, – продолжал он. – Отсюда на весь регион Игры расходятся силовые волны, превращающие его в кипящее человеческими страстями энергетическое море. Оттого, собственно, и идёт Игра, шла всегда, в разных формах. И лишь когда все умрут…

– …тогда только она закончится, – вздохнул Руслан.

Дервиш кивнул.

– Здесь ещё до нашей эры стоял посёлок людей, которые были древнейшим населением этого материка, чьи предки пришли, возможно, из самой Лемурии. Здесь сражались динлины, тюрки, китайцы и монголы. И, наконец, сюда пришли мы, русские.

– Я не русский, – заметил Руслан.

– Русский, – покачал головой Дервиш. – Или, если тебе больше нравится, евразиец. А сегодня дух Евразии воплотился в России, как до того воплощался в монгольской и тюркской империях.

– Ту гору, – продолжал он, помолчав, – что прямо напротив нас, кеты почитали священной и называли Дух-орёл. Неудивительно, что именно здесь тебя постигла шаманская болезнь.