– Будь ты вдовой, даже замужней женщиной, твое происхождение никак не повлияло бы на наши отношения. За свою жизнь я познал немало благородных вдов и жен баронов и лордов. Не повлияло бы оно и в том случае, если бы ты была крестьянкой – простой девушкой, которой взбрело в голову побаловаться с мужчиной. Но ты – леди! И два дня назад была девственницей. Я же… – прежде чем сообщить ей самое неприятное, он сделал паузу, – в определенном смысле я тебя уничтожил!
Адриенна вздрогнула, как если бы он ее ударил. Она наконец все поняла. Пока он принимал ее за простушку, их связь ни к чему его не обязывала и он готов был продолжать с ней отношения. Но стоило ему узнать, что она леди, как у него сразу же пропало это желание. Поступить-с ней честно, то есть попросить ее руки, в его намерения не входило. И теперь он уже сожалел, что лишил ее невинности!
Какая же она глупая! Узнав, что Люсьен рыцарь, стала строить планы на будущее, вообразила бог знает что. А у него и в мыслях ничего подобного не было. Надо взять себя в руки, поскорее о нем забыть, но это совсем нелегко. Ведь он первый в ее жизни мужчина. Своим отказом он не только унизил ее, но и оставил в ее сердце незаживающую рану.
Откинув со лба мокрые волосы и гордо расправив плечи, по которым стекали холодные дождевые струи, она выпалила:
– Да, я – прирожденная леди! И отдаю себе отчет в том, насколько важно сохранить девственность. Но то, что я отдалась тебе, вовсе не значит, что я хотела выйти за тебя замуж. У меня даже мысли такой не возникало.
Адриенна не покривила душой. Она и впрямь не собиралась замуж за Люсьена, когда в первый раз с ним переспала. Заметив, что ее слова произвели на Люсьена впечатление, Адриенна с воодушевлением продолжила:
– И не говори больше, что ты меня уничтожил. Я сделана из очень прочного материала, и чтобы меня уничтожить, понадобится куда более мощное орудие, нежели то, что болтается у тебя промеж ног.
Люсьен побагровел. Адриенна поняла, что задела его за живое. Однако вступать в перебранку с ней он не стал, сочтя это для себя унизительным, только сказал:
– Одевайся быстрее. Дождь все усиливается, и нам давно пора под навес. К тому же мне надо выспаться, последние двое суток я ни на минуту не сомкнул глаз.
Адриенна стала поспешно натягивать платье. Не потому, что Люсьен ее торопил, – она просто замерзла. Когда она наклонилась в поисках башмаков, Люсьен спросил:
– Так где же все-таки ты живешь?
– Какая тебе разница? – пробормотала Адриенна. – Впрочем, если тебе так уж важно это знать, скажу: до замка моего дедушки еще день пути. Но ты не беспокойся, милорд. Мы с Лотти и Уиллзом отлично доберемся туда и без эскорта. Так что не теряй зря времени и поезжай с Богом. Ты должен выполнить данный обет.
– Ты ошибаешься, эскорт вам еще понадобится. Кроме того, я обещал проводить тебя до дома – и сдержу слово.
– Повторяю, в этом нет необходимости.
– Где ты живешь? – снова спросил Люсьен, пытаясь подхватить девушку под локоток.
Адриенна высвободила руку. Ей не хотелось отвечать Люсьену, но, поразмыслив, она подумала, что Люсьен упрям и, чтобы удовлетворить свое любопытство, проедет лишнюю дюжину миль, проводив их до ворот дедушкиного замка, не спрашивая на то ее разрешения. Не следовало также забывать о Шарлотте. Сестра до сих пор дрожала от страха при мысли о разбойниках и, конечно же, предпочла бы ехать под охраной храброго рыцаря сэра Люсьена, а не старого жестянщика Уиллза.
– Эта дорога ведет прямо к замку, – недовольным голосом сказала она. – Еще день, а может быть, и меньше, и мы доберемся до ворот Эйншема.
На лице Люсьена не дрогнул ни единый мускул, он, как говорится, и бровью не повел.
– До ворот Эйншема, говоришь… – спокойно произнес он.
– Ну да. Так называется замок. Нашего дедушку зовут Озрик, лорд Эйншем.
Глава 8
Люсьен ехал впереди фургона жестянщика. Его лицо словно окаменело, превратившись в непроницаемую маску. Несмотря на усталость, спал он плохо. Всю ночь его мучили кошмары.
Воистину, размышлял он, оглядывая припухшими, покрасневшими глазами окрестности, богини судеб распоряжаются людьми, как только им заблагорассудится, передвигая их по доске жизни, словно шахматные фигуры. Как такое могло случиться? Адди, настоящая красавица, которую он поначалу принял за деревенскую простушку, неожиданно оказалась прирожденной леди и, что самое ужасное, близкой родственницей его смертельного врага! И все-таки Люсьен не верил, что девушка приехала в Фортенголл с намерением следить за ним. Вряд ли коварная шпионка стала бы распространяться о своем происхождении и родстве. Скорее продолжала бы разыгрывать роль крестьянки, тем более что у нее это неплохо получалось.
С другой стороны, Адди, точнее, леди Адриенна, настолько хитроумна, что Люсьен просто не в силах просчитать все ее ходы. В настоящий момент он едет в логово врага, но кто поручится, что его не ждет там ловушка?
Люсьен помотал головой, отгоняя навязчивую мысль, ему не хотелось думать, что он стал жертвой хитроумного плана, разработанного Озриком и воплощенного в жизнь его коварной внучкой. Ведь еще недавно он мечтал сделать эту женщину своей постоянной возлюбленной.
В то же время Люсьен понимал, что осторожность не помешает. Если Адди и в самом деле внучка Озрика, то встреча с ней на ярмарке в Фортенголле могла оказаться не случайной.
Глянув вперед, Люсьен обнаружил, что их маленький кортеж приближается к повороту. Свернув в соответствии с изгибом дороги направо и выехав из-за пригорка, Люсьен увидел прямо перед собой знакомую деревню с узкими улочками и крытыми соломой домиками. Она называлась Эвендейл и находилась неподалеку от замка Эйншем. Люсьен прерывисто вздохнул: он не был в этих краях уже целую вечность, и вид маленьких глинобитных домиков под соломенными крышами взволновал его до слез, но он тут же подумал, что сейчас не время для эмоций, Люсьен прищурился и окинул улочку взглядом профессионального воина, пытаясь выяснить, не поджидают ли его здесь солдаты Озрика, приехавшие из замка Эйншем. С другой стороны, чтобы его, Люсьена, уничтожить, солдат можно было и не пригонять – достаточно одного-единственного меткого лучника или арбалетчика, расположившегося в засаде. Эта мысль заставила его поежиться, но он справился с собой и, гордо выпрямившись в седле, кольнул шпорой своего Мерлина.
Будь что будет, решил Люсьен. Ему, истинному владельцу замка Эйншем и прилегающих к нему угодий, не пристало въезжать в собственную деревню, поминутно оглядываясь и втягивая голову в плечи, будто он сельский конокрад.
Повинуясь внезапному чувству, Люсьен гикнул и галопом помчался по улице, не обращая внимания на удивленные взгляды местных жителей. Добравшись до крохотной деревенской площади, он натянул поводья, остановил коня и огляделся. Насколько он помнил, деревушка Эвендейл была невелика и не слишком богата. Испокон веку повелось, что бароны Эйншем охраняли обитавших здесь крестьян. Крестьяне же взамен обрабатывали их поля и отдавали им часть своего урожая. Кроме того, они мололи на господской мельнице свое зерно, за что вносили в казну баронов отдельную плату. Жители деревушки Эвендейл много и тяжело работали. Земли здесь были каменистые, а урожаи низкие. По этой причине крестьяне отощали, выглядели изможденными и дурно одевались. В свое время мать Люсьена пыталась как-то облегчить их жизнь, но из этой затеи мало что вышло. Гандольф, первый муж леди Люсинды, отец Люсьена, Питера и Рейвена, запретил жене лечить крестьян, и они мерли как мухи.