— Многим обязан, на связи более десятка лет. Личный ресурс, не клановый, — машинально отрапортовал сенатор, фокусируясь на происходящем больше, чем на разговоре.
— За Тэда не боишься?
— Посмотрим. Не может же против воды успешно биться тот, кто хорошо справляется с огнём, — предсказуемо ответил Лютер. — Что-то одно. Или ты тушишь огонь, или бьёшь воду.
— Мне кажется ты сейчас применяешь наши шаблоны на простаков. Уй-й-й-й…
— Офицер подстрахует… извини… имени не назову…
Глава 11
— … никаких иных вариантов нет, — отрезает Анна, занимая высокий барный стул в углу моей кухни. — О, где ты такой взял? — она пробует вращаться по паре оборотов в каждую сторону; затем, наклоняясь, смотрит на новый предмет мебели сверху-сбоку. — В прошлый раз его, кажется, не было?
— Девушка подарила, — бормочу, вытягиваясь на кровати. — В качестве компенсации за сегодняшнее динамо.
_________
К сожалению, из светлого намерения провести вечер (и не только) вдвоём с Жойс ничего не получается.
Когда мы с Камилой, общими усилиями, приводим наконец нашу во всех смыслах лучшую подругу в чувство, служебный сержантский комм той начинает просто стонать и завывать, требуя срочного ответа.
Поговорив при нас пару минут с каким-то хмурым мужиком в майорской форме, Жойс широко раскрывает глаза и озадаченно чешет затылок: на одном из объектов, к логистике которых она имеет отношение, произошла авария. Один транспортёр въехал в другой, что-то там перевернулось, загорелось и в итоге перестало быть.
— Хорошо, что люди живы, — меланхолично комментирует услышанное Камила.
Присутствие Жойс требуется в связи с оформлением каких-то документов на безвозвратно утраченное из-за пожара имущество.
— Или потом будут сто лет с оклада высчитывать, — уныло подводит итог она. — Ладно, всем привет… Я понеслась…
В качестве компенсации за моральный ущерб, она вручает мне подарок (припасённый специально для меня): по её команде, Камила из недр подсобки вытаскивает хромированное кожаное чудо, явно стоявшее ранее в одном из не самых простых баров.
— Волокла тебе в подарок, — пояснила Жойс, нанося наскоро косметику перед зеркалом.
— А у меня своего жилья пока нет, — озадачился я в ответ. — Казённое не в счёт. Куда я его?..
В этом месте они с Карвальо переглянулись и заржали. После чего мне пояснила уже Камила:
— Ты даже не представляешь, сколько людей, в том числе в серьёзных званиях, с удовольствием махнулись бы с тобой на твою студию.
— Находящуюся, считай, в центре многомиллионного города, со всеми коммуникациями, на территории охраняемого федерального объекта первой категории, — завершает мысль Жойс. — Со всеми возможными логистическими развязками в шаговой доступности.
— Это же не моё жильё? Так, временное, — обхожу стул по кругу, хлопаю два раза по сиденью. — Но он мне нравится!
— Нет ничего более постоянного, чем временные вещи, — Жойс наклоняется и звучно целует меня в лоб. — Значит, будешь возить с собой этот стул, пока настоящим домом не обзаведёшься. Если отсюда соберёшься переезжать. Хотя, я бы на твоём месте пока никуда не дёргалась: ты и правда не осознаёшь всех прелестей сегодняшнего своего положения.
— Она географию и бытовые условия имеет ввиду, — поясняет мне уже Камила, поскольку за Жойс к тому времени захлопывается дверь.
Ещё через половину минуты мы с Карвальо видим её, легко бегущую во все лопатки в сторону главных ворот.
— Ничего себе, она носится, — присвистываю.
— У неё всё в порядке и со спортом, и с генетикой, — улыбается доктор. — Ладно, у меня ещё партия недобита, ты же к себе?
И Камила вежливо выпроваживает меня из медсектора с новым приобретением в виде барного стула в руках.
_________
— Ты просто не осознаёшь некоторых базовых вещей, — продолжает сверлить мне мозг Хаас, крутясь в разные стороны на моём стуле.
— Слушай, настроения ноль. Деньги ты заблокировала, а ругаться сейчас я не хочу. Мою девушку вызвали из-за какой-то военной херни в часть, при этом мы сегодня планировали тут ночевать вместе. — Добросовестно излагаю всю диспозицию. — Потому что за время дуэли она здорово перенервничала. От самой этой долбаной дуэли я ещё тоже до конца не отошёл.
В этом месте вовремя удерживаюсь и не выпаливаю, что с процентом участника я пролетел благодаря ей. Как и с выкупом за труп противника: теоретически, концентратор окупает потери, но не упрекать же подарком.
— Моше спутался с Чоу. На кафедре навесили кое-каких лишних вопросов, за которые не знаю, с какой стороны браться. — Завершаю краткое жизнеописание одного дня. — И ты сейчас ещё пьёшь кровь этими налогами! Вместе с ненужной мне теорией. Что бы ты ответила самой себе, будучи на моём месте, ровно в такой ситуации? — вежливо и вопросительно поднимаю взгляд на Анну.
— Что тебе известно о презумпции невиновности? — кажется, она решила вообще проигнорировать все мои слова.
— Это когда надо доказывать вину, а не невиновность. — Вздыхаю. — Ты не хочешь дать мне отдохнуть?
— Какие два исключения из этого правила есть в Федерации? В каждой агломерации, практически? — Хаас никак не унимается, выступая в роли лектора на семинаре.
— Кажется, кто-то решил изобразить из себя преподавателя, — ворчу, поворачиваясь на бок, спиной к ней. — Понятия не имею. По мне, базовые конституционные вещи нарушать категорически нельзя. А твоя презумпция — именно что базовая вещь и есть.
— А это в конституции и прописано, — возражает Хаас, объезжая на стуле мою кровать по дуге и оказываясь напротив моего лица уже с другой стороны.
— Ничего себе. Оно ещё и ездит?! — свешиваюсь вниз, разглядывая ножки подарка Жойс. — У него ещё и ролики есть?!
— Ага, вот тут внизу рычажок. — Весело отвечает Анна. — Высвобождает режим каталки. Классный подарок! Я бы себе домой такой купила… Интересно, откуда он у твоей девушки.
— Насколько я её знаю, утащила из какого-нибудь бара. Предварительно договорившись с дежурным охранником. Так что там за исключения? Я так понимаю, ты же не уймёшься, пока не выговоришься?
— А ты куда-то торопишься?! — Хаас изумлённо поднимает бровь. Затем всё тем же менторским тоном продолжает. — А исключений такие. Первое — отчётность президента Федерации, по окончании каждого срока. Он, как известно, должен доказывать, что никакого вреда за время президентства не нанёс. А второе — это налоги. Вернее даже, твои значимые приобретения. Для примера: если ты сейчас приобретёшь дом над рекой за пару миллионов, его у тебя арестуют в течение недели. И арест не снимут ровно до тех пор, пока ты не объяснишь налоговикам, откуда взял деньги на его покупку.
— Ничего себе. — От желания спать моментально не остаётся и следа. — Какой-то беспредел, нет?
— Только в этом вопросе, только налоги, — возражает она. — И это оговорено в таком количестве актов, законов и документов, что известно, кажется, всем. Кроме тебя. Отчётность президента тебя не интересует? — Веселится Анна, уезжая на стуле в другой конец комнаты.
— Не-а. Те личности, которых мы знаем в лицо по сети, но никогда не увидим лично, для меня навроде икон и небожителей: мы с ними в разных плоскостях. Они как ангелы, чего о них радеть…
— Сразу видно, откуда ты родом. — Выпаливает сгоряча Хаас и тут же спохватывается. — Пардон.
— Да ладно, чего там, — поворачиваюсь на другой бок, чтоб снова оказаться к ней спиной. — У нас и правда, видимо, чуть иные тенденции в семье. Были… У отца даже поговорка была: нищему разбой не страшен. Я спать буду. Рассказывай, что там с налогами и отчего такая срочность. Если усну, захлопни дверь.
— Ты сейчас считаешься приравненным к военнослужащим, по крайней мере, с точки зрения фискалов. — Анна снова объезжает кровать и опять оказывается у меня перед лицом. — Они, в принципе, на федеральном уровне много куда не допущены, потому от тебя до генерала на всех смотрят одинаково. С точки зрения налогообложения если. В случае с таким большим разовым доходом, по стандартному мнению, ты можешь в любой момент рискнуть жизнью на благо родины и отдать богу душу: армия же!