Нина трясущимися пальцами била по экрану смартфона в поисках последнего письма от Бероева.
– Этот? – она сунула парню под нос фотографию.
Тот долго всматривался.
– Вроде он, я же фары врубил, успел рассмотреть.
Она качала головой, заранее зная результат поиска.
– Машина будет в угоне, – вздохнула, безвольно опуская руки.– Это не случайное столкновение. Он за мной охотится и, если бы не вы....
Пухлые губы дрожали, сердце гулко стучало, отдавая пульсом в ставшее сухим горло. Она могла больше не увидеть детей и маму.
Трое парней взяли объект охраны в живое кольцо.
– Надо срочно увозить вас отсюда. С полицией разберёмся сами.
Её усадили во второй джип, тот рванул, вливаясь в поток машин, увозя пассажира с места аварии. Телефон взорвался через минуту. Первым звонил Илья.
– С тобой всё в порядке?
– Да, отделалась парой царапин, ушибами и очередным срывом нервной системы, – она всхлипнула.– Не могу понять, кому перешла дорогу?
– Я уже говорил, отгребаешь по долгам Жукова, – голос миллиардера был жёстким.– Осталась бы у меня и…
– Что изменилось бы? – перебила Нина.– Нападение перенеслось на утро?
– Ты права, нужно искать причину и уничтожать!
У второго мужчины при разговоре с ней скрежетали зубы, но совсем по разным причинам.
– Думаешь, я против? Этот скотина пытался убить моих детей! Сейчас наберу Бероева. Навешала на вас проблем. Машину из-за меня потерял.
– Да чёрт с ним с джипом, хорошо, что был усилен, ты осталась живой. Перезвони потом, я буду ждать.
Набирать Олега не пришлось. Он объявился сам.
– Фёдорова, что случилось? – голос полный заботы, расстройства и…страха?
– Всё то же, Олежек, меня пытались убить!
– Хотел бы прикончить, сделал всё по-другому.
Она усмехнулась:
– Спасибо! В который раз успокоил и обнадёжил.
Обижаться на тон Нины, не было времени. Олег явно оправдывался.
– Работает тварь не один. Кто-то предупредил, что ты домой едешь.
Нина отвечала с ехидцей, чтоб вызвать эмоции играющего в невозмутимость эфэсбэшника.
– А куда ещё может отправиться ночью мать четверых детей, не промышляющая проституцией?
Он вздохнул, признавая:
– Ясно одно – они на шаг впереди…
– Так сделай, что-нибудь с этим! – Нина чуть не сорвалась на крик.– Бероев, мне завтра не пускать детей в школу?– Она отлично помнила, как было в Рязани.– Они на очереди?
– Прости, Нинок…
– За что? – Хотелось определённости, чтобы рассчитывать свои действия.
– Никак не могу вычислить этого сучару.
Хотела бы сказать: «Олежек, всё нормально, спасибо за то, что делаешь!» Если бы речь шла не о детях.
– Мне обратиться к ментам?
– Что они сделают, если я не могу?– На этот раз он рычал от бессилия.
Она сбавила обороты. Бероевсделает всё ради Троши и переключила разговор.
– Завтра встречаюсь с Худиевым, может он чем-то поможет?
– Будь осторожна с ним. К женщинам вне его семьи не жди уважения.
– Уже поняла. Надену чадру, чтоб не считал шалавой.
Олег нервно хохотнул, отлично зная привычки сверхбогатого друга.
– Это его возбудит ещё больше. Вспомни Светличного. Скинешь мне место встречи. Подъеду, подстрахую на всякий случай!
– Замётано!
Месть 11.1
Нину начало трясти после разговора с Бероевым. Собранная в кулак воля и шок от произошедшего прошли. Она почувствовала сильную головную боль с головокружением.
Что-то мешало в волосах, собранных в хвост. Нина запустила руку поверх резинки и наткнулась на осколок стекла. Дёрнула, решив вытащить, и тут же почувствовала на пальцах густую липкость. Запах железа ударил в ноздри.
На кроваво-красной ладони лежал прозрачный кусок, перепачканный кровью.
Она словно издалека слышала голоса охранников. Свет фар автомобилей за окнами расплывался с каждой секундой. Она почувствовала, как уходит из-под ног резиновый коврик и провалилась в беспамятство.
Нина очнулась в больничной палате. Белый, идеально ровный потолок над гудящей головой. Горшок с цветком на широком подоконнике. Бежевые стены, к одной из которых прикреплён телевизор. Картина с натюрмортом на стене напротив. Сделано всё, чтобы пациент, попавший сюда, ощущал уют.
Она тяжело вздохнула и пошевелила руками, ногами. Всё работало. Почти ничего не болело. Синяки набирали лиловый цвет, но как иначе? Зато ничего не сломано.
– Как вы себя чувствуете? – светловолосая медсестра заглянула в дверь и вошла внутрь палаты. – Перепугали вы вчера всех, – она улыбалась.– Впервые видела, как сразу четверо мужчин назвались мужем одной женщины, требуя, чтоб их пропустили. Волновались сильно… – Неуклюжий комплимент: – Чем вы их приворожили? – вызвал ухмылку.
Нина мотнула головой, представив, как всё происходило. Илья узнал о госпитализации от охраны, позвонил Наталье Егоровне, та сказала детям, те Светличному и Жукову. Но откуда узнал Игорь?
Она улыбнулась. Ковалёв всегда про неё всё знал.
Не хватало скандалов. Особенно между Светличным и Жуковым.
– Надеюсь, они не подрались?
– Нет, что вы. В разное время приезжали. Каждому сказали, что вам сделали операцию под местной анестезией, и вы проспите до утра… – Она подмигнула: – Всё, как вы просили.
Нина удивилась.
– Я просила?
– Ну да, сразу как вас привезли в клинику.
– А клиника у нас где?
Она, выслушав ни о чём не говоривший адрес, поинтересовалась:
– Скажите, что я частично не помню события ночи – нормально?
– Это последствия сотрясения и стресса. Давайте, я приглашу врача. Он подробно всё объяснит.
Нина остановила её на пороге вопросом:
– А что за операция, о которой вы говорили? – Ооа боялась прикасаться к голове, не желая нащупать повязку.
Везёт ей в последнее время на шрамы. Ещё немного и станет гордиться ими, как настоящий мужчина. Успокаивали предыдущие слова болтушки от медицины. Трепанацию черепа не станут делать под местной анестезией.
– Ничего серьёзного, рассечение мягких тканей головы, костные не повреждены, – подтвердила её догадки медсестра. И добавила:– Повезло вам! Стекло держали волосы, а не череп. Не удалось посмотреть, что внутри, – и вышла.
Нина выдохнула. Есть Бог на свете.
Она обожала шутки медиков.
Шрам зарастёт, волосы отрастут, и будет как новенькая.
Она не хотела оставаться в клинике больше трёх дней.
Всё повторялось. Второй раз будет написан отказ от госпитализации. Раз нет осложнений, можно отваляться дома.
Худиев прислал цветы и перенёс встречу на неделю.
Так хотелось сказать, что может, на больничной койке оказалась по вине его сестры? Но сделать это надо, глядя в глаза, чтобы понять, не имеет ли он отношение к кошмару последнего месяца.
Первым в палату проник Бероев. Корочки помогли эфэсбэшнику прорваться через её запрет, на выполнение которого встала охрана.
Видеть Жукова, чтобы рвать сердце, не хотелось. Дать Светличному повод для ликования тоже. Больница не то место, где Нина хотела бы принимать мужчин.
– Фёдорова, я к тебе не с радостными известиями… – Нина подвела глаза под потолок, как будто от него в последний год были другие. Она поинтересовалась с ехидцей:
– Юлька решила тебя бросить?
Он и бровью не повёл.
– Ага, и выйти за Жукова!
Нина хмыкнула, натягивая одеяло до подбородка:
– Я за тебя не пойду!
Олег усмехнулся, оглядывая бледную в бинтовой повязке и под белым в голубой цветочек одеялом «красотку» с тёмными кругами под глазами.
– У меня всего одна жизнь для подобной роскоши. Лучше подрочу.
Она скривилась. Даже зная, что выглядишь сейчас совсем ни как звезда Голливуда, слышать подобное неприятно. Нина процедила:
– Надеюсь, не для этого ты сюда завалился?
Он бросил папку на тумбочку и полез в задний карман брюк.
– Думаешь, я шучу про Жукова?
Нина выдула воздух через щёки, приняв решение не встречаться до выписки со своими мужчинами. Бывшего тоже хотелось поскорей выпроводить.