Гаррик в смущении еще крепче обнял мать, и она расплакалась у него на плече.
– Ты всегда была для меня самой лучшей матерью на свете, – растроганно прошептал Гаррик. – Тогда я убежал не из-за тебя, а из-за отца… Мы с ним никак не могли, да и теперь не можем найти общий язык.
Она подняла на него голубые, полные слез глаза, потом легонько коснулась его руки и тихо произнесла:
– Знаю. Но ведь дело не только в этом, правда? – Она снова зарыдала. – Всю нашу жизнь перевернул один ужасный день. Не стало Лайонела, семья распалась, и никому теперь не будет счастья… никогда!
На глаза Гаррика тоже наворачивались жгучие слезы, но он изо всех сил сдерживал их. Перед его мысленным взором снова предстали развалины старинной крепости и двое мальчиков, он и Лайонел, изрядно напуганные, но оба живые и невредимые. Что же тогда случилось? Как могло получиться, что в считанные минуты Лайонел бесследно исчез? Ах, если бы только…
– Во всем виновата я одна, – печально сказала мать, прерывая болезненные воспоминания Гаррика.
– Но почему, мама? – горячо запротестовал он.
– Не спорь со мной! Все те годы я легкомысленно позволяла отцу бесконечно нахваливать Лайонела и несправедливо относиться к тебе. О Боже! Как я виновата!
Гаррик с жаром сжал руки матери и перебил ее горестный монолог:
– Не вини себя за поведение отца! Никто и ничто не в состоянии изменить его или запретить ему поступать так, как он считает нужным.
– Ты думаешь, я не понимаю, что он сделал с тобой после исчезновения Лайонела? Ты знаешь, что со мной он вел себя точно так же, как с тобой? Я видела, что во всем случившемся он винил тебя, но в гибели Лайонела он винил и меня! А я так ничего и не сделала, чтобы защитить тебя…
Глаза графини блестели от слез и выпитого вина.
– Но ты не могла бы ничего сделать, – глухо возразил Гаррик. – Прошу тебя, не вини себя за это…
– Нет, во всем виновата я одна! Ты и твой отец… Лайонел… – Ее душили слезы.
– Поверь, ты ни в чем не виновата, – решительно повторил Гаррик. – Позволь, я провожу тебя в спальню.
– Не проходит и дня, чтобы твой отец не сравнивал тебя и Лайонела! – почти истерично выкрикнула графиня.
Гаррик молча встал, едва справляясь с обуревавшими его чувствами, потом сдержанно сказал:
– Лайонел мертв. Пора похоронить его, мама. Настало время сделать это!
– Но как я могу похоронить его, когда он просто исчез, а его тело так и не нашли. Надежда на то, что он жив, до сих пор манит и преследует нас: тебя, меня, отца… И так всю жизнь, изо дня в день!
Снова открылись старые раны, из них снова хлынула алая кровь…
– Я никогда не прощу себе этого! – кричала Элеонора. – Вы с Лайонелом оказались тогда в старой крепости из-за отца! Почему только я не остановила вас тогда?! Зачем позволила уйти из дома?! Я должна была запретить вам уходить в такую ужасную погоду! Но я, как всегда, не смела слова сказать в присутствии мужа! Я не исполнила свой материнский долг! Я не сохранила сына!
Гаррик молчал, раздавленный плачем и стенаниями матери, мучительным ощущением собственной вины и страшными воспоминаниями о том роковом вечере в развалинах крепости.
Глава 5
Она дрожала словно осиновый лист, и Гаррика мутило от отвращения.
Вместе со своей невестой он стоял у входа в гостиную, по всем правилам приличия приветствуя гостей, пришедших на вечеринку по поводу помолвки. Рядом с молодыми стояли граф и графиня Стэнхоупы, за ними – родители невесты. Приглашенных на вечер было сотен шесть, не меньше, и Гаррику казалось, что время тянется бесконечно.
Сьюзен дрожала не переставая, едва способная улыбаться и здороваться с бесчисленными гостями. Гаррик же лишь сдержанно приветствовал гостей.
К ним подошел мужчина и поклонился сначала Сьюзен, потом Гаррику, пожелав им обоим семейного счастья и всяческого благополучия. Его улыбка была столь же широкой, сколь и фальшивой. Гаррик заставил себя поблагодарить гостя за добрые пожелания.
До его острого слуха долетали обрывки приглушенных разговоров разодетых дам, в которых то и дело звучало имя его брата и подробности трагического происшествия. Причем делались недвусмысленные намеки на то, что это было делом его, Гаррика, рук и что именно поэтому его поспешно отослали на Барбадос.
Он беспрестанно ловил на себе любопытные взгляды собравшихся, испытывая чуть ли не физическое отвращение при виде их фальшивых улыбок.
Как он всех их ненавидел! И как же ему отчаянно хотелось оказаться сейчас на Барбадосе, вместо того чтобы стоять в доме Лейтонов рядом с их бледной дочерью!
Высший свет презирал его, а он, в свою очередь, презирал это ханжеское сборище титулованных особ. Решившись на помолвку с мисс Лейтон, Гаррик прекрасно понимал все последствия, но у него не было иного выбора.
Внезапно он почувствовал на себе чей-то доброжелательный взгляд. Взглянув поверх голов, он увидел среди гостей ее, графиню Эшберн. Гаррик вздрогнул от неожиданности и… обрадовался. Графиня, заметив откровенный взгляд Гаррика, поспешно опустила глаза, на щеках у нее вспыхнул нежный румянец.
С той минуты Гаррик уже не слышал пожеланий подходивших к ним многочисленных гостей и отвечал им совершенно бессознательно.
Наконец очередь дошла и до Оливии. Присев в грациозном реверансе, она сказала:
– Милорд, мисс Лейтон, поздравляю вас с обручением!
– Благодарю за то, что приняли наше приглашение, леди Эшберн, – словно издалека донесся до Гаррика его собственный голос. В мыслях была только она. Возможно, если он будет настойчивее, Оливия все-таки согласится вступить с ним в более близкие отношения? Он не верил в то, что такая прелестная женщина может по-настоящему любить Арлена и хранить ему верность, жертвуя собственными чувствами и желаниями.
– Сьюзен, вы чудесно выглядите сегодня, – мило улыбнулась Оливия, выводя Гаррика из состояния взволнованной задумчивости.
Он взглянул на свою невесту и вновь испытал отвращение и досаду. В глазах Сьюзен стояли слезы.
– Благодарю вас, миледи, – запинаясь пробормотала она и добавила с отчаянием: – Могу я просить вас о конфиденциальном разговоре… потом… позднее?
Она явно боялась своего жениха, и Гаррику от этого стало еще противнее. Того и гляди упадет в обморок!
– Ну конечно, Сьюзен, – мягко улыбнулась Оливия, стараясь ободрить и успокоить девушку.
– Могу и я просить вас, миледи, подарить мне один танец с вами? – вмешался в разговор Гаррик.
Оливия метнула на него удивленный взгляд и слегка покраснела. Он знал, что, следуя правилам приличия, она не могла отказать ему в этой просьбе.