Ветра не было, и в тишине я услышала тяжелое прерывистое дыхание. Может, она уже умирает? Мне было страшно, но я подошла ближе и сказала:
- Матушка!
Мне пришлось окликнуть ее еще раз; в темноте нельзя было разглядеть открыты или закрыты у нее глаза, но она меня услышала, потому что ее дыхание сбилось. Она что-то простонала, и тогда я вновь сказала:
- Я принесла воду.
И поднесла кружку ей к губам.
Тогда она проговорила:
-Нет.
И попыталась подбородком оттолкнуть кружку, но она была слабее мышонка.
- Неужели небо не простит тебя за один-единственный глоток воды?
Она вновь заговорила, на этот раз более отчетливо:
- Убирайся.
Тогда я попробовала влить в нее воду, но она лишь сжала губы.
Она была права, не я - небо нельзя обманывать, но вдруг, подумала я, вдруг тем силам, что насылают дождь, и впрямь все равно, что происходит внизу? Нет ничего кроме людей, говорили когда-то Звездные, все остальное - просто цепь никаких событий…
Но как следует задуматься над этим у меня не было времени - Дрофа вновь начала хрипеть, и я обернулась в ту сторону, где зарево на краю земли имело иной, более мягкий оттенок.
Пешком, да еще ночью, я раньше ни за что не решилась бы передвигаться, но тут просто повернулась и начала спускаться вниз; камни осыпались у меня под ногами.
Обычно в это время года, да еще ночью, степь кишит жизнью и в траве полным-полно всяческой мелочи - полевки и суслики, а порою попадается кое-кто и покрупней - лисы выходят на ночную охоту, а иногда и волки, но сейчас в степи было пусто, как зимой - разве что цикады орали так, что в ушах звенело. Больше всего я боялась не волков и даже не людей, хотя на деле это и было самое страшное - боялась попасть в полосу огня; если бы ветер дул, как все предыдущие дни, мне пришлось бы туго, но ветра не было. Тропинки здесь не проложены Звездным с их мобилями они ни к чему, а наши больше туда не ездили; земля здесь была неровная, изрытая оврагами, но я помнила дорогу не хуже этой их летающей лодки,
К становищу Звездных я подошла глухой ночью, когда на землю ложится самая тьма, но сейчас ее отогнал красноватый отблеск дальних пожаров; поселение пришельцев, взгромоздившееся на верхушку холма было видно издалека. Впервые я увидела его ночью - оно спряталось за своими стенами, и от него по-прежнему исходил негромкий гул, словно там, скрытое от чужих глаз, дремало огромное живое существо. Я помнила, что ворота тут с южной стороны и подошла к ним, но сейчас они были закрыты - вот об этом-то я не подумала. Их и различить в этом полумраке было трудно - стена казалась сплошной.
Я подобрала с земли камень и начала колотить им по стенке ограды оказалось, шума от этого почти никакого, стена поглощала удары; но, наверное, что-то все же произошло, потому что я услышала, как совсем рядом со мной что-то взвыло, да так внезапно, что я бросила камень и отскочила. Оно все продолжало выть, потом начало затихать, и я опять взялась за дело. Теперь вой стал громче, на гребне стены загорелись красные огоньки, потом, неожиданно, ограда раздвинулась, совсем не там, где я ожидала, и в освещенном проеме показалась человеческая фигура.
Этого Звездного Человека я не знала; его лицо, освещенное багровыми отсветами дальнего пожара показалось мне таким чужим, словно он и впрямь пришел из другого мира, но отступать было уже поздно. Какое-то время он удивленно смотрел на меня, потом произнес:
- Вот это да! Откуда ты, прелестное дитя? Похоже было, что в голосе его звучала насмешка, но мне было не до того. Я сказала:
- Мне нужен ваш старший.
Он ответил:
- Надо же! Вот так, ни с того ни с сего, посреди ночи? Но у нас нет старших, знаешь ли. Может, тебе подойдет еще кто-нибудь?
- Тогда позовите Улисса или Диану.
- А, - сказал он, - я тебя знаю. Ты приходила сюда учиться, да? Ну что же, пошли.
Мы вошли в ворота - вокруг было светлее, чем снаружи - свет лился с верхушек шестов, тянущихся вдоль ограды с внутренней стороны, но Дома были совсем темными - они окружали меня, молчаливые, точно курганы в степи.
Он повел меня знакомой дорогой - я уже бывала раньше в этом Доме, но сейчас, ночью, все казалось не таким, как раньше. Наконец я очутилась все в той же учебной комнате - сейчас тут было пусто, огни, вспыхнувшие, чуть только я переступила порог, горели приглушенно и комната показалась мне незнакомой - и меньше, чем я ее помнила.
- Подожди здесь, - сказал он, - сейчас я кого-нибудь позову.
- А… нельзя немножко воды?
Он посмотрел на меня, удивился и сказал:
- Да, конечно.
Мне стало стыдно.
- Может, у вас ее тоже мало. Тогда…
-Нет, - сказал он, - нет, что ты! Подожди минутку.
Он нырнул в какую-то темную каморку - раньше я и не знала, что она здесь есть, но у них всегда так, - и вернулся, держа в руках большую кружку.
-Хватит?
- Да, - сказала я. - Это очень много.
- Ты посиди тут, - предложил он, - отдохни пока. Я сейчас.
И направился к выходу.
Я пила воду медленно, потому что иначе она начнет резать все внутри. Вокруг было тихо, только слышно было, как за стеной тихонько гудит неведомое что-то. От экрана вокруг разливалось белое молочное сиянье.
Я не видела, как вошел Улисс, но почувствовала, что комната больше не пустая.
- Выпь! - удивился он. - Что ты тут делаешь?
У меня не было времени на всякие дурацкие объяснения, поэтому я просто сказала:
- Ваш Небесный Глаз еще видит что-нибудь?
- Да. А что?
- Я хочу, чтобы вы кое на что посмотрели.
- Хорошо. Но почему посреди ночи?
- Потом будет уже поздно. Для нее и для меня.
- Ну ладно, - он пожал плечами, - мы можем посмотреть отсюда, если хочешь. Правда, этот экран не панорамный.
Я сказала:
- Мне нужно совсем немножко.
- Куда ты хочешь, чтобы я посмотрел?
- На площадку у Закатной скалы. Вы там были.
Он сказал, - хорошо, - и начал что-то нажимать на пульте.
Тут я забеспокоилась.
- Он видит в темноте?
- Да, - ответил он, - не волнуйся. Немножечко не так, как днем, но видит.
- Очень хорошо. Тогда пусть посмотрит. Он начал подводить Глаз к Закатной скале - я видела, как на экране рывками мелькает пустая степь, потом скалы; все было какого-то непривычного красноватого оттенка, но в общем, можно было разобрать где что.
Наконец, он остановил Глаз у Закатной скалы и сначала, вроде, даже не понял, что он видит, потом, когда понял, сказал:
- О, Господи!
Я сказала:
- Посмотрите хорошенько.
Он вытаращился, но уже на меня.
- Но что вы это делаете? Зачем?
- Затем, что у нас нет дождя, - пояснила я.
- Но какое отношение… Это что, какой-то обряд?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});