он с ловкостью хамелеона, выстреливающего языком в бабочку, выбросил в сторону руку и вытащил из толпы невысокого брюнета с безупречным пробором в лакированной прическе:
– Степан!
– О, Степан? Я Петр! – тут же представился Петрик.
Степан приветственно вильнул узкими бедрами в тугих эластичных брючках.
– Степан, смотри, это кто тут у нас? – Феденька наладил и брюнета заглянуть между карликом и блондинкой.
– Ой, Феденька, это надо Покровского спросить, я видел, они разговаривали. – Степан аккуратно высвободил из толстых пальцев кружевную манжету и оправил слегка перекрутившуюся обтягивающую рубашку с глубоким вырезом. – Прости, родной, я побегу, мне сейчас с румбой выходить, – и удалился, провожаемый теплым взглядом Петрика, длинным шагом от бедра.
– Покровский ушел уже, – вздохнул толстый Феденька. – Додумался явиться с женой и ребенком! Неловко получилось.
Он смущенно улыбнулся, развел руками, как в поклоне, и задом отступил от нас, моментально утонув в пестрой массе гостей. Из соседнего зала донеслись звуки музыки – что-то знойное, латиноамериканское.
– Пойдем смотреть на Степину румбу? – спросил Петрик и, не дождавшись ответа, упорхнул.
Я обошла скульптурную группу «Белоснежка и семеро озабоченных гномов», встав так, чтобы видеть и открытый дверной проем с мелькающим за ним Степаном, и незнакомого красавчика.
Это был тот самый тип, которого мы с Эммой вынули из рояля! Теперь уже не голый, а в классических голубых джинсах, подчеркивающих длинные стройные ноги, и эластичной белой футболке. Простой, демократичный, но очень эффектный наряд: даже полностью обнаженный, парень смотрелся не так хорошо!
Впрочем, будучи голым, он выглядел почти неодушевленным предметом, а я не любитель натюрмортов. Тогда как живую натуру оценить могу…
Я с трудом подавила порыв облизнуться на красавчика так же, как это сделали Петрик и Феденька.
Незнакомец на пристальные взгляды не реагировал, на окружающую действительность в целом – тоже. Ни на танцоров не смотрел, ни на шокирующие экспонаты – он уткнулся в свой смартфон и увяз там, в виртуальной реальности.
Пользуясь тем, что парень меня не замечает, я подобралась поближе.
Хм… Странно… Прежде мне никогда не нравились те красавчики, на которых делал стойку Петрик. Он, правда, проявлял определенный интерес к Караваеву, но это было еще до того, как на того запала я. Не случалось еще такого, чтобы мы с лучшим другом всерьез конкурировали за какого-то мужика!
– И сейчас не будем, дружба дороже, – сделала я сама себе внушение.
Но, как коза на веревочке, потянулась за привлекательным красавцем, когда он направился к выходу из зала. Не размышляя, даже не спросив себя, зачем я это делаю.
Уже стемнело, на улицах старого центра было пусто и тихо, только в двух кварталах впереди на главной улице, в выходные превращающейся в променад, играла музыка. Но мой красавец в приметной белой футболке туда не пошел, а свернул в тенистый сквер – наверное, направился на платную стоянку к своей машине.
Подумав так, я обрадовалась. Увижу его тачку – сфотографирую номер, тогда таинственный незнакомец не потеряется снова, у меня есть добрые знакомые с доступом к базе ГУВД!
Я тоже углубилась в зеленый массив и с самым независимым видом цокала по дорожке, держась в некотором отдалении от красавца, но все же не выпуская его из виду.
Но вся моя гордая независимость превратилась в панику, едва я заметила, что позади меня тоже кто-то шлепает подошвами, причем не просто так, а точно в такт моим собственным шагам!
Я оглянулась – и увидела только смазанную тень, метнувшуюся за дерево!
Снова хвост! Меня преследуют! А-а-а!
Кажется, я завопила, а может, крик был только мысленным, но рванула я с места в карьер, причем не навстречу преследователю, как в прошлый раз, а от него – к незнакомцу. Должно быть, сработал киношный стереотип, согласно которому прекрасный принц непременно должен спасти прелестную героиню от внезапной опасности. Тут-то мы с ним и познакомимся…
Но стереотип не сработал. То есть вроде бы все шло как надо: прекрасный принц оглянулся, увидел несущуюся к нему героиню, развернулся и решительно двинулся мне навстречу. Он даже руки протянул, уже коснулся меня – чувствительно, кстати, нажав на шею под подбородком. И тут автор сценария лавстори резко встал и вышел на перекур, а продолжение писал уже спец по триллерам.
У меня резко потемнело в глазах. Звук поплыл и тоже выключился.
Ноги подкосились – и все.
Кино кончилось.
– Ай-ай-ай! – укоризненно сказал знакомый голос, и под моим носом возникло что-то липкое, холодное и вонючее.
«Какие-то гоблинские сопли», – брезгливо пробормотал мой внутренний голос, и я подумала, что сценарист триллера тоже ушел, сдав вахту автору фэнтези.
– Что это? – Я потянулась к носу, промахнулась и запуталась пальцами в прическе.
«Да, Люся, классическую проверку у невролога ты бы не прошла», – прокомментировал внутренний голос.
– Это? – Мои ноздри заботливо потер бумажный платочек. – Антисептик для рук. Как знал, что пригодится, если не по прямому назначению, то вместо нашатыря. Такой зеленый, вонючий… Ну открывай уже глазки, моя бусинка.
Я не стала спрашивать, кто это – даже с закрытыми глазками поняла, – и спросила другое:
– Где я?
– В шаге от ночевки в вытрезвителе, – ответил Петрик и похлопал меня по щекам. – Тебя разве мама не учила никогда не запивать водяру игристым?
– Меня растила интеллигентная бабушка, – напомнила я и осторожно открыла глаза. – Я до семнадцати лет даже слова «водяра» не слышала, а игристое называла «шампань» и считала буржуазным пережитком.
– Это многое объясняет. – Петрик присел и заглянув мне в лицо. – Ну, очнулась? Ты напугала меня, моя бусинка. Представь, что было бы, если бы ты отключилась прежде, чем послала мне сообщение! Так и спала бы на этой лавочке до утра или до первого патруля!
– Какое сообщение? – не поняла я. – Последним, что я посылала, был крик о помощи… и то безмолвный…
Я завозилась, кое-как собралась из желейной лужицы в кучку, села ровно и огляделась: сквер, дорожка, лавочки, жидкий свет фонарей. Мы с Петриком – и больше никого.
– А где все? – спросила я абсолютно резонно.
– Ты кого конкретно имеешь в виду?
– Во-первых, красавчика из рояля. Я пошла сюда именно за ним. – Я снова повертела головой и даже наклонилась, чтобы заглянуть под лавочку.
Если парень в рояле лежал, то чем лавочка хуже?
– Ты его преследовала? – то ли шокировался, то ли восхитился Петрик.
– Можно сказать и так, – согласилась я. – А меня в свою очередь преследовал кто-то еще.
– Правда? Когда я пришел, ты спала тут одна-одинешенька.
– Вот же гады.
– Кто?
– Да эти… оба! – придерживаясь за спинку лавочки, я осторожно встала.
Ноги дрожали, но держали меня. Уже хорошо.
– Ты, может, не поверишь, но,