Читать интересную книгу Проводы на тот свет - Лев Корнешов

- До каких пределов? - заинтересовался Волчихин. Мария Сергеевна ему понравилась - симпатичная, ухоженная дамочка лет тридцати с милыми ямочками на щеках, карими глазами и минимумом золотых безделушек на шее и руках.

- Это вы определяйте сами... - Мария Сергеевна, не торопясь, выпила рюмку водки и продолжила:

- А я надеюсь - в полном распоряжении... У вас жена и двое детей... Это меня волнует лишь с одной точки зрения - вы не можете пригласить меня к себе. Но я могу - одиночество для женщины - не лучшее состояние...

Волчихин ещё несколько раз оказывал по звонкам Бредихина ритуальные услуги "фирме" "Знамя свободы", в том числе такие, которые приходились на глубокую ночь. Кладбищенские землекопы рыли могилу, а поздно ночью появлялись братки, углубляли её, укладывали на дно покойников без имен. И присыпали тонким слоем землицы...

Это "сотрудничество" началось ещё при жизни Ставрова и Брагина, но, естественно, они о нем не знали - "старики", как их называл Волчихин - были категорически против любых контактов с криминалом.

...После разговора с Благасовым Волчихин позвонил Бредихину, сообщил, что шеф не возражает против его предложения, но попросил подъехать.

Бредихин приехал в сопровождении серьезного мужика, которого представил как своего "заместителя по общим вопросам". Волчихин понял это так, что авторитеты не полностью доверяют перебежчику из других структур, потому приставили к нему своего проверенного человека.

Марат Васильевич сказал, что хотел бы уточнить немаловажный вопрос: господин Бредихин настаивает на "аллее" или допустим "квадрат" кладбищенской земли?

- Аллея - это образно, - объяснил Бредихин. - Квадрат даже лучше. В него проще впишутся беседка, фонтан, часовенка святому Николаю-чудотворцу, нашему покровителю, Да, да, именно Святой Никола опекал в старину лихих людишек.

- У нас в правом дальнем углу есть примерно полгектара земли, на которой ещё не производились захоронения. Напомню, что это кладбище сравнительно новое. И мы двигались от лицевой стороны вглубь.

- Директор кладбища, естественно, в курсе? Не стоит ли его заменить?

- Нет, он надежный человек. И молчаливый.

- Поверим. Мы принимаем ваше предложение перечислить значительную часть денег на счета предприятий "Харона" официально. Но двадцать тысяч баксов дадим наличными, без всяких формальностей и бумажных следов. Это гонорар вам и господину Благасову. Даже расписки с вас не возьмем, это лишнее. Если вы нас кинете - вас просто уберут. И господина Благасова тоже. И тогда вас закопают в свежих могилах под гробами достойных граждан на вашем же кладбище. Слабое, но все же утешение...

- Зачем же так? - пробормотал Волчихин.

Заместитель Бредихина "по общим вопросам" мрачно молчал. Лишь процедил сквозь зубы, когда прощались:

- Если кто будет мешать - скажите, успокоим...

Волчихин, когда они ушли, надолго задумался. Он понимал, что они с Благасовым связаны с братвой теперь уже накрепко. Не дадут эти люди им выскользнуть. Хорошо, если решат не отнимать фирму "Харон" или не устранять вообще. Сейчас ведь это просто: пластит под машину, выстрел в подъезде. И никакие телохранители не спасут, потому что, как шутил известный юморист, против лома нет приема. А здесь даже не лом, а криминальный "бульдозер", который сминает и вгоняет в землю все, что попадается на пути.

Но Волчихин вынужден был признать и то, что с тех пор, как он законтачил с братками, у него завелись большие деньги - без обложения налогами. Авторитеты и вообще братки относились к смерти спокойно, но с уважением. Они в этом смысле чем-то напоминали Волчихину первое поколение большевиков. Те стремились закапывать своих "павших" на центральных площадях городов и селений, называть их именами улицы и переулки. Волчихин на минутку представил, что идет по улице имени авторитета Мамая, и грустно улыбнулся. До этого, конечно, не дойдет, но чем черт не шутит: у тех же большевиков знаменитые экспроприаторы и творцы массовых казней становились героями и вождями...

Казна секты хлыстунов

Алексей, готовясь к встречи с Игорем Владимировичем Благасовым, попытался расспросить о нем Ольгу. Странно, но она о Благасове почти ничего не знала. Отец "присмотрел" его несколько лет назад на какой-то деловой встрече, когда тот был владельцем небольшого магазинчика-склада строительных материалов. Тихон Никандрович давно подумывал о том, что "Харону" требуются собственные мастерские по изготовлению гробов, а соответственно и склады строительных материалов. Он предложил Благасову переориентировать свой магазин-склад на нужды "Харона". Ставров и Брагин под конкретные обязательства дали деньги, и в конце концов "Харон" поглотил мастерские Благасова, а тот стал полноправным компаньоном. "Старикам" он понравился молодостью, деловитостью и какой-то "влюбленностью" в похоронное дело. Он, например, предлагал издавать газету "Ритуал", в которой сообщать о кончине именитых граждан и не только о кончине - о любых памятных событиях. Конечно, за серьезную плату. Благасов предлагал создать небольшую фирму, которая взяла бы на себя уход за могилами родственников тех граждан, которые уехали или намерены отправиться на постоянное жительство за рубеж. "Представляете, - восклицал он, - насколько спокойнее они бы себя чувствовали и какие бы деньги они за это отваливали?".

Он предлагал устроить специально обустроенные места захоронений домашних кошечек, собачек и других любимых богатенькими зверей и зверушек.

Но самым амбициозным и перспективным был проект коммерческого кладбища с полным комплексом самых современных ритуальных услуг. И этот проект уже был близок к завершению.

Ставров и Брагин, по словам Ольги, были в восторге от молодого компаньона, полностью ему доверяли, хотя и не всегда одобряли его "почерк" в бизнесе, некоторые его сделки.

- Ты мне скажи, - _спрашивал её Алексей. - Что он за человек?

- Не знаю, - растерянно отвечала Ольга. - Никогда об этом не задумывалась. Может потому, что он пытался ухаживать за мной, не нахальничал, дарил цветы. Я знаю, что его жена Виолетта бегает налево, и жалела его... И все-таки я считаю его странным, может быть, даже сдвинувшимся.

- Почему?

- Не знаю...

- Подумай, девочка...

- Понимаешь, он не чувствует жалости ни к тем, кого хоронит, ни к их родственникам и близким. Он любит похороны, для него кладбища - часть жизни, он ходит на них, как другие ходят в театр, в кино. Папа считал похоронное дело своей печальной обязанностью перед живыми и мертвыми, а Игорь Владимирович наслаждался похоронами, любил о них говорить. Однажды он мне цитировал Бунина. У него есть в "Мертвых аллеях" новелла "Чистый понедельник", в которой описываются похороны на старообрядческом Рогожском кладбище. - Она сняла с книжных полок нужный томик Бунина, прочитала: "Хоронили архиепископа. И вот представьте себе - гроб - дубовая колода как в древности, золотая парча будто кованая, лик усопшего закрыт белым "воздухом", шитым крупной черной вязью - красота и ужас. А у гроба диаконы с рапидами и трикириями". И ещё восторгало его, что могила внутри была выложена блестящими еловыми ветвями... Он, Благасов, прочитал это и воскликнул: "Какая поэзия смерти!" У него есть целая библиотека из книг о похоронах и обрядах, которые он читает и перечитывает.

- Я знаю, - проговорился Алексей.

- Откуда?

- Слышал от кого-то. Но все твои слова мало что объясняют. Может, человек просто увлечен своим делом.

- Отец говорил, что этим нельзя увлекаться безнаказанно. Если кто-то начинает зацикливаться на смерти - это знак, что он скоро встретится с нею...

Ничего этот разговор Кострову не дал. Возможно, Благасов от постоянного общения с кладбищами, моргами, покойниками действительно сдвинулся по фазе. Ну и что? В таких случаях говорят - лечиться надо. А идеи его в связи с кладбищенским бизнесом показались любопытными, хотя и не очень оригинальными. Во многих странах уже есть богатые "кошачьи" и "собачьи" кладбища, издаются всевозможные ритуальные ведомости, созданы эффективные службы по уходу за захоронениями - охраняют их, поддерживают в порядке памятники, ограды, склепы, обновляют цветы, словом, избавляют живых от хлопот с покойниками.

...Чтобы понять Игоря Владимировича Благасова, надо было бы знать его детство и юность, проникнуть в его непростой духовный мир. Он родился в семье адептов фанатичной секты хлыстунов, обосновавшейся в маленьком провинциальном городишке. Отец и мама изредка исчезали по ночам, и маленький Игорь выследил, что ходят они на "радения". "Радения" проводились в стоявшем на отшибе деревянном доме. Игорь однажды незаметно увязался за ними - он никогда не боялся темноты. Сквозь щель в неплотно подогнанных ставнях он со сладким ужасом наблюдал, как хлыстуны вначале пели свои странные песни, постепенно обнажаясь, ходили, раскачиваясь и пританцовывая по кругу, хлестали себя в полумраке слабенькой электрической лампочки веревками и обрывками цепей. Потом свет окончательно вырубили, Игорь больше ничего не видел, но явственно слышал вопли, крики, стоны и женские ахи...