после месяца затишья, стал именно страх.
С радостью обнаружив пустую тарелку, я на удивление почувствовала себя в разы лучше. Спрыгнув на пол, устремилась к выходу:
— Теперь я могу, наконец, остаться одна?
Сильные пальцы, как оковы, сомкнулась на моей кисти, дергая на себя. Я была вынуждена обернуться, заглянуть в выжидающие глаза мужчины, словно на допросе.
— В этом доме обижают тебя? — требовал, буквально кричал Владимир.
— Нет, — рука его все сильнее и сильнее сдавливала кожу, но я смотрела лишь в глаза хозяину дома, гордясь при этом собой. Огромной выдержки потребовалось ради такого пустяка!
— Тебя тут в чем-то ущемляют? Притесняют?! — Владимир рычал на меня, как зверь. Злился, глаза его бешено сверкали. Я ничего не ответила, от ужаса и мурашек по телу язык прирос к нему. И тогда Орлов взорвался, как атомная бомба: — Тогда какого черта ты избегаешь меня, девочка? Словно и не было…
С губ сорвался смешок, бровь вздернулась:
— Не было чего, Владимир? Того секса по пьяни, ради исполнения вашего сумасшедшего обряда? — даже в темноте было видно, как по лицу мужчины напротив прошла тень, но меня было уже не остановить. — Я осталась лишь потому, что нет ничего в моей жизни важнее семьи. Вы дали мне выбор без выбора, но это не умаляет того факта, что я ненавижу вашу семейку!
— Каролина, — мертвый голос, как из преисподней, пробрал бы до мурашек прежнюю Каролину, но мне было плевать. — Прошу…
— Но больше всего, Владимир, — мой указательный палец уткнулся в грудь главы семейства. Он вздрогнул, задохнулся, но на лице все еще сохранялась безучастная маска, — я ненавижу вас. Вы — главное чудовище… А все вокруг — ваши приспешники. Мелкие мошки, когда главная опухоль четы Орловых, — обведя ладонью мужчину, я прошептала, — вот.
Уходя прочь, я чувствовала на себе Его взгляд. В ту секунду мне казалось, словно что-то изменилось в нас обоих.
— О, малыш! — хлопнув дверью, я заставила Марка подскочить на постели. С некоторых пор он предпочитал спать абсолютно голым. — Наконец-то ты вернулась. Иди ко мне?
Муж откинул одеяло, якобы случайно демонстрируя полностью готовый половой орган к исполнению супружеского долга. Я упала на постель полностью в одежде, заматываясь в плед с головой и демонстративно закрывая глаза.
— Спокойной ночи, — хлопок в ладоши, и свет вокруг потух, Марк оторопело замер. Сердце мое до сих пор выскакивало из груди после стычки с Владимиром, я снова и снова обдумывала, выльется ли мне подобное откровение боком. Когда ладонь парня неожиданно заползла под мой кокон, не двусмысленно проникнув прямиком под штаны, сжимая ягодицу. — Марк…
— Что, Каролина? — сексуальный, как ему казалось, голос намерен был возбудить, пока руки гладили тело. Я попыталась оторвать их от себя, но сегодня Марк был особенно настойчив. — Ты не забыла, что моя жена?
— Ты каждый день мне об этом напоминаешь, — сцепив зубы, вынужденно признала. Кожа покрылась мурашками, стало не по себе от прикосновений парня, когда-то даривших бабочки в животе.
— Так, может, — голос его звучал неожиданно грубо. Резко потянув меня на себя, Марк оказался сверху, полностью голый, вжимающийся в мой живот вставшим колом членом, — ты мне, наконец, об этом напомнишь?
— Я… — непрошенные слезы выступили на глазах. — Я не хочу, прости…
— Месяц! — закричал он, кинув подушку с рыком в другой конец комнаты. — Месяц я в браке и до сих пор дрочу в ванной, как какой-то школьник!
Распахнув рот, я почти произнесла: «Прости!», а потом мозг мой напомнил, что мой собственный муж не заслужил подобного. Один тот факт, что я вынуждена была каждую ночь принимать его объятия, делить одно одеяло, — уже убивали, разрезали на части, закапывали живьем. Посему я выбрала для себя равнодушное молчание.
Он смотрел на меня долго, а потом я не выдержала и подняла руки вверх:
— Если сильно надо, делай свое дело. Я ведь уже не девственница. Зачем со мной церемониться?
Зрачки Марка расширились, волосы на голове встали дыбом. Он отшатнулся от меня, как от привидения, и прошептал не своим, севшим до безумия голосом:
— Каролина, я же безумно тебя люблю.
Мой собственный муж говорил это впервые, но я не верила ни единому слову. Теперь каждое действие, даже самое мимолетное, казалось грязной ложью. Когда Марк поднялся и заперся в ванной, я поспешно переоделась, устремившись вниз, на нулевой этаж. Там, закрытый от лишних глаз, располагался уютный бассейн. Пару недель назад я обнаружила его благодаря горничной и сразу полюбила слабый желтый режим освещения. Он создавал эффект, словно я плаваю одна в полностью пустом океане.
Плаванье успокаивало, наполняло энергией. Наворачивая очередной круг, я вгляделась в странный силуэт у бортика и замерла на месте, едва ли не утонув.
— Владимир… — сорвался с губ надрывный шепот.
Скинув в себя банный черный халат, он нырнул в воду кувырком без единых брызг, как опытный пловец. Слабые надежды, что старший Орлов не знает о моем нахождении здесь, не увенчались успехом, когда Владимир вынырнул прямо перед моим лицом. Нос к носу.
— Как вода? — хриплый, ничуть не запыхавшийся голос. Тихий, и в то же самое время безумно громкий в моей голове.
Черные, как смоль, волосы облепили его голову, несколько прядей ниспадали на лоб безумно эстетично. Капля воды скользнула ото лба прямо через нос к губам, а после по шее, натренированным рукам… Я проследила ее путь, как завороженная, совершенно не понимая, зачем я это делаю и почему не могу остановиться.
— Отличная, — наконец осмелев, произнесла в ответ. И все же я могла поклясться, что еще пару мгновений назад она казалась мне холодной, сейчас же от жара органы закипали внутри, словно в духовке.
Неосознанно я попятилась назад, Владимир рассматривал меня не мигая. Усмехнувшись пугающе сухо, он немного прищурился и последовал моему примеру. Теперь Орлов наступал.
—