Хидетаро с детства увлекался поэзией и украдкой писал стихи, подражая японским классикам. Но отец хотел, чтобы он стал лекарем. Выполняя волю отца, Хидетаро шестнадцатилетним юношей приезжает в Токио и начинает изучать медицину. Но тайная страсть к поэзии не дает ему покоя.
Он пишет стихи и печатает их под псевдонимом Сирамидзу. Стихи замечают, и Хидетаро вопреки воле отца целиком отдается литературе и становится поэтом и журналистом. Он возглавляет солидный журнал «Современная молодежь» и сам много печатается в различных изданиях, изучает китайскую поэзию и в совершенстве овладевает китайским языком.
Вскоре пришла и любовь. Кита владела небольшим пансионом в нескольких минутах ходьбы от редакции «Современной молодежи». Хидетаро стал одним из ее жильцов. Она была вдовой, отличалась веселым, общительным характером, и молодой литератор обратил на нее внимание.
Они полюбили друг друга. Род Киты был не менее почтенным, чем род Хидетаро, – она была дочерью сельского старшины из семьи потомственных вассалов дома Токугава. (Это также имело немаловажное значение в его решении жениться на Ките.)
В пятнадцать лет Киту выдали замуж за самурая Курогаву, который занимал пост начальника местного полицейского управления и старшего полицейского инспектора в префектурах Гумма, Фукусима, Акита и дослужился до чина главного секретаря префектуры Сига. Вскоре он умер от болезни сердца, и Кита осталась с двумя детьми на руках почти без средств к существованию. Родственники мужа помогли ей открыть пансион в Токио…
Когда Ходзуми исполнилось пять лет, его отца назначили редактором газеты «Тайван Ници-Ници Симбун». Семья переехала в город Тайхоку на остров Тайвань, Гористый остров, покрытый рощами камфарного лавра, стал колонией Японии в результате ожесточенной японо-китайской войны. Населяли его главным образом китайцы, которые ненавидели захватчиков и на каждом шагу оказывали им сопротивление.
Окончив в 1913 году начальную школу, Ходзуми поступает в Тайбейскую среднюю школу, которая непосредственно подчинялась тайваньскому генерал-губернатору.
Основное внимание в этой школе уделялось развитию индивидуальности, формированию личности и воспитанию духа учености. В школе обучали английскому языку и европейским манерам.
Изо дня в день Ходзуми приходилось наблюдать острые противоречия между поработителями и порабощенными. Позже он писал в своих показаниях: «Среди японцев в колонии преобладали люди жестокие и крайне грубые. По отношению к тайваньцам они вели себя исключительно бессердечно. Детям присуще чувство гуманности и сочувствия, и, видя, как обманывают людей, я не мог оставаться равнодушным».
В этот период своей жизни Одзаки Ходзуми увлекается идеями либерального гуманизма. Но особенного интереса к социальным проблемам Японии он еще не проявляет.
Тринадцать лет провел на этом острове Ходзуми. Завоеватели силой согнали китайских крестьян с земли, в принудительном порядке заставили работать на плантациях. Рис, чай, сахарный тростник, цитрусовые – все вывозилось в метрополию. Здесь царил неприкрытый произвол.
«Притеснения и насилия со стороны японских властей по отношению к порабощенному местному населению вызвали у меня первые сомнения…» – таково впечатление Одзаки от тайваньского периода жизни. Сомнения не рассеялись и тогда, когда Ходзуми, окончив среднюю школу, отправился в метрополию.
В Токио Ходзуми приехал в 1919 году. Ему повезло: он выдержал конкурс в Первый колледж Итико, лучший в стране, куда принимали только наиболее способных. Этот колледж открывал путь в Токийский университет. Одзаки интересовала литература, и он выбрал литературное отделение колледжа, где основным иностранным языком считался немецкий. Восемнадцатилетний юноша увлекся историей отечественной литературы. Он догадывался, что история литературы тесно связана с социальной историей японского общества, хотя этому в колледже не учили. Для преподавателей колледжа литература существовала как бы сама по себе, в отрыве от социальных потрясений: был великий японский поэт Цураюки, был великий драматург Тикамацу, были романисты Сайкаку и Бакин, был поэт-эстет Басё. Но Одзаки понимал, что каждый из них являлся выразителем социальных идей своего времени, они жили в мире больших социальных страстей, потому и стали историческими личностями в японской культуре. История непрерывна, как непрерывен род человеческий, и она каждый день порождает своих героев.
Известие о победе в России Великой Октябрьской социалистической революции вызвало у Ходзуми, как и у миллионов японцев, прилив энтузиазма. Один рабочий из города Сэндай выразил свое отношение к революции в России так: «Я постоянно твердил детям: современный мир так устроен, что бедному человеку никогда не будет хорошо. Он должен терпеть и совершенствовать свое мастерство, чтобы обеспечить себе жизнь. Но вот в России, подобно вихрю, поднялась революция, и в одно мгновение рабочий оказался хозяином мира. Я был в восторге».
Под влиянием Октября произошло первое общеяпонское выступление трудящихся в 1918 году, вошедшее в историю под названием «рисовых бунтов». В нем приняли участие десять миллионов человек. Студенты Токийского университета создали марксистское Общество пробуждения. Когда в 1923 году милитаристы попытались создать в университете Васэда Общество по изучению военных проблем, студенты дали бой военщине, к ним присоединились студенты Токийского университета. Повсюду висели плакаты: «Мы не станем орудием военщины!» Милитаристам не удалось провести учредительный съезд. Председателя собрания Аояги встретили выкриками: «Милитаристская собака!», «Убийцы!» В лицо заместителю военного министра Сиракава студенты бросили гневные слова: «Наши собратья заплатили кровью за свои ордена!», «Генерал на костях десятков тысяч погибших!» Съезд был сорван. Расправа правительства над революционно настроенными рабочими и крестьянами во время великого землетрясения 1923 года вызвала у Ходзуми жгучий протест, желание бороться на стороне угнетенных.
fe это время Одзаки уже учился в университете. О том периоде своей жизни он расскажет позже так: «Когда летом 1923 года были проведены первые аресты членов Японской компартии, я уже учился в университете. Тогда я жил в районе Васэда, и мне много раз доводилось слышать про арестованных по этому делу профессоров университета М. Сано, Ц. Иномата и других. И это не могло не вызвать у меня симпатий к ним…
После убийства десяти активистов молодой Японской компартии и зверской расправы с лидером синдикалистов С. Осуги (был убит с женой и ребенком) последовали новые акты насилия и репрессии против социалистов и корейцев… Этот год стал для меня переломным. Я решил заняться серьезным изучением социальных проблем».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});