коли есть у вас такое желание.
— А они у тебя ершистые, да, Сашенька? — она с натянутой на недовольное лицо улыбкой повернулась к нашему отцу.
Я видел, как передёрнуло Николая, но он ничего не сказал, а что-то набирал в своём телефоне.
— Дети, — сказал Александр Игоревич, — давайте будем снисходительнее друг к другу. Матильде не так-то просто входить в новую семью. Поддержите же её.
Я оставил эту фразу без комментариев, так как мне пришло сообщение. Как оказалось, от Николая.
«Никита, пожалуйста. Отец столько лет был один, полностью посвятил себя нам. Пусть хоть сейчас ему будет хорошо».
Вот как он не понимает, что я не против. Главное, чтобы эта фон Боде не лезла к нам с сестрой, вот и всё.
В обеденном зале повисла неуютная тишина. Чтобы как-то сгладить её, отец спросил:
— Как у тебя дела на заводе, Никита? Твой дед говорит, что ты развил бурную деятельность.
— Да не особо пока, — я понял, что при новой пассии отца я не хочу обсуждать ничего из того, что составляет мою повседневную жизнь. — Смотрю, на кого там можно положиться.
— Никите мой отец дал в управление вертолётный завод, — проговорил Александр Игоревич, обернувшись к Матильде фон Боде. — И он там сейчас наводит порядок. Помнишь, я тебе рассказывал?
— А что ж так через голову-то? — хлопая ресницами и рисуя из себя полную невинность спросила баронесса. — У тебя же старший сын есть. Почему не ему в управление дали?
— Ну, дорогая, — улыбнулся отец и взял фон Боде за руку. — Никита создал программу для эффективного управления кадрами. Поэтому дед и разрешил ему поэкспериментировать.
— Ох, — она махнула свободной рукой и посмотрела на меня. — Всё это — детские шалости. Ну, чем может управлять этот подросток? Он собой-то вряд ли может управлять. У него же ни опыта, ни знаний, один только юношеский максимализм. Я понимаю, конечно, он у тебя известный любитель, гхм… простолюдинов, но, чтобы для них какие-то условия создавать, это уж слишком.
«Жаль, что она — женщина, — проговорил Архос в моей голове. — А то бы с удовольствием ей втащил».
— Если вы не знаете, как устроена экономика государства, — максимально вежливо проговорил я, — то не стоит блистать своим невежеством, словно бусами.
— Сын! — взвился Александр Игоревич.
Но я спокойно продолжал есть. Меня уже давно сложно вывести из себя подобными умозаключениями.
— А вот Карина, — отец поспешил перевести тему, понимая, что атмосфера ужина летит к Семарглу, — не так давно стала тренироваться с мастером магобоевых искусств и уже научилась прекрасно контролировать магию.
— Вот этого вообще не понимаю, — высказалась баронесса. — Зачем девочкам все эти тренировки. Кариночка, — она посмотрела на мою сестру в упор прожигающим взглядом. — Зачем тебе вообще магия? Твоё дело дома сидеть, очаг хранить, уют поддерживать, детей рожать, пока мужчина делами занимается.
— А я смотрю, вы-то свой очаг прекрасно сохранили, — выдала вдруг моя сестра. — Да так, что новый искать пришлось!
— Карина! — вскочил с места отец.
— Маленькая дрянь, — прошипела Матильда.
Я в недоумении глянул на сестру, но взгляд мой наткнулся на её смартфон с открытой на нём статьёй. «Матильда фон Браун — вдова в тридцать четыре: горе или успех?».
Карина в сердцах отшвырнула от себя тарелку и тоже вскочила со стула.
— Немедленно сядь! — приказал ей отец.
Я тоже поднялся.
— Полагаю, уютный семейный ужин закончен. Мы с сестрой предпочли бы откланяться.
— Никита, ну… — я видел боль в глазах этого немолодого уже человека, который никак не мог взять в толк, почему два мира, которые ему дороги, отталкивают друг друга и не желают принимать.
— Доброй ночи, отец, — сказал я, взял сестру под руку и вышел с ней вон из обеденного зала.
— Попугаиха, — прошипела Карина, выходя.
* * *
Не сказать, что этот инцидент сильно выбил меня из колеи, но оставил неприятный осадок. Я решил, что лучше всего эти впечатления перебьёт чтение дневника Маврокордато. Уж там эмоции были на куда более высоком уровне.
Проводив Карину на её этаж, я вернулся к себе, принял душ, переоделся и лёг в кровать, прихватив с собой рукописную книгу с двумя слоями повествования.
Отметив, что плавно подхожу к последней трети повествования, я немного расстроился. Несмотря на всю кровавость и подлость описываемых Николо событий, читать их было интересно. Словно проваливаешься в книгу…
И тут я понял, что стою на возвышении, а передо мной расположился средневековый за́мок.
Первым, что бросилось мне в глаза, был кроваво-красный закат. Солнце садилось в тучи и подсвечивало их надо мной уже тревожно-багровым. Вокруг замка кружился огромный вихрь, а деревня перед ним полыхала, да так, что обычным пожаром тут и не пахло.
К пригорку, на котором возвышалось древнее строение, с трёх сторон стягивались войска. Я находился ещё выше, поэтому мог видеть, что творилось за ним. А вот с четвёртой стороны бушевало море. Одна из стен замка обрывалась прямо в кипящую волнами пучину. А в паре километров вглубь угадывалась полоса рифов. Идеально, чтобы защитить крепость с этой стороны. Насколько я мог судить, оттуда и не нападали.
Но практически сразу моё внимание привлёк одинокий маг, занявший оборону на самой высокой площадке одной из башен замка.
Что он творил! Я бы никогда не поверил, что такое возможно, если бы не увидел собственными глазами.
Начнём с того, что его с трёх сторон атаковали сотни магов. Я насчитал примерно две с половиной, но это бегло, не присматриваясь. Все они были далеко не нулевики. Пятёрки, шестёрки, семёрки. И ничего не могли сделать против одного-единственного мага, стоящего на вершине башни.
Он собирал в одну руку смерч с неба и направлял его навстречу войску, идущему спереди. Огонь от горящей деревни другой рукой он кидал в тех, кто надвигался слева. И тут же тем, что справа он наносил удар огромной морской волной.
Почти три сотни магов еле-еле продвигались вперёд, вынужденные обороняться.
Мне захотелось взглянуть на всё это магическим зрением.
И вот тут меня ждал настоящий шок.
Маг, гордо стоящий на верхней площадке средневекового замка, тянул энергию буквально из всего. Из туч, нависших над ним, из моря, раскинувшегося сзади, из земли. Земля трескалась от того, что забирали её жизненную силу. Трава увядала, деревья засыхали прямо на глазах. Если какой-то нерасторопный маг из наступавших не успевал поставить защиту, высасывало и его энергию. Всё вокруг мага стало его подпиткой. Я почему-то решил, что невозможно победить того, кому служит буквально всё, что есть.
На моих глазах он разверз землю под ногами одной особо многочисленной группы идущих в атаку, и они с жуткими криками провалились в открывшуюся бездну.
Вокруг же замка стояли щиты. До боли знакомые мне эфирные щиты, только сильнее. Я подумал, что сквозь такой не пролетела бы пуля Люберецкого факела. А над магами я разглядел множество линз, нивелирующих магию, направленную против замка. Тоже, как мои. Только тут их было не одна и не две, а десятки. Было и что-то ещё. Особенно в местах соприкосновения стоящего на вершине с различными стихиями. Словно он управлял ими через некие переходники.
Но моих знаний пока не хватало, чтобы понять, какие методики он использует.
И всё то, что я видел, исходило из одной точки в его организме. Она горела яркой звездой, не позволяя рассмотреть подробно. Я слышал такое выражение «горящее сердце», но считал его всего лишь красивой метафорой. Но в случае с этим супермагом оно было верно на все сто процентов. Только это было не сердце. Какой-то иной орган.
Вдруг на периферии магического зрения мне почудилось движение.
Я не просто увлёкся происходящим, я всем сердцем (да-да, горящим) переживал за стоящего на башне мага. Когда он подтягивал новую тучу с моря и обрушивал на противника, я готов был кричать от счастья. Мне хотелось встать с ним плечом к плечу.
Так вот, когда я даже не увидел, а, скорее, почувствовал некое движение со стороны моря, то побоялся, что великому воину заходят в тыл.
Велико же было моё удивление, когда, повернув голову, я никого не увидел.
Маг продолжал уничтожать армию, пришедшую его захватить. Прямо из земли вырвался огонь, а вслед за ним на людей потёк жидкий камень.
Снова движение на той стороне замка, что выходила к морю. И снова никого не видно. Я решил, что раз уж я смог во сне воспользоваться