Эмили с беспокойством наблюдала, как Саймон отхлебнул первый глоток экзотического дымящегося напитка. Когда он улыбнулся ей поверх чашки и они обменялись понимающим взглядом, ей даже захотелось заключить миссис Хикинботэм в объятия. Глаза домоправительницы вспыхнули от удовольствия, но выражение ее лица оставалось подобающе бесстрастным, и она, сделав реверанс, удалилась, оставив участников литературного собрания за беседой.
Эмили трижды меняла решение, какое платье ей надеть, пока Лиззи не уговорила ее выбрать муслиновое с воланами и круглым плотным воротничком. Платье было бледно-золотистого цвета в тонкую белую полоску, и Лиззи клялась, что оно очень удачно оттеняет цвет волос Эмили. Правда, та была не совсем уверена, следует ли оттенять рыжие волосы, но Лиззи развеяла ее опасения.
Леди из литературного общества приехали преисполненные самых радужных надежд, За эти дни они привыкли к присутствию графа, и его внимание к Эмили не осталось незамеченным. Почтенные леди пребывали в тайном восторге от возвышенных нежных отношений, расцветающих у них на глазах, и теперь приветствовали Саймона с истинной сердечностью.
Как всегда, расположившись среди них, он был похож на мрачного золотоглазого зверя, окруженного стайкой жизнерадостно щебечущих птиц. Саймон, казалось, не замечал контраста. Но впрочем, как Эмили уже знала, граф почти всегда сохранял невозмутимость.
В целом все, включая угощение и беседу, протекало настолько естественно и свободно, что Эмили начала подозревать в себе доселе скрытый талант к приему гостей. Пожалуй, стоит делать это почаще, решила она, радуясь, что разговор принимает все более оживленный характер.
— А как ваша поэма, Эмили? — спросила мисс Брейсгердл после завершения жарких споров о достоинствах лекций Сэмюеля Кольриджа о Шекспире.
Естественно, лекции эти никто из присутствующих не посещал, но они публиковались во многих изданиях, и общее заключение было таково, что они оказались не столь высокого уровня, какого можно было бы ожидать от Колриджа.
— Я работаю над дополнительными строфами, где описывается новое приключение, — объявила Эмили. Она взглянула на Саймона, и ее щеки чуть порозовели. — Меня посетила чудесная мысль о сцене в потайном ходе.
— Как замечательно! — Мисс Остли, более других увлекавшаяся романами «Минерва Пресс», была явно заинтригована. — И наверное, с привидением? Мне ужасно нравятся привидения.
Эмили, приподняв брови над стеклами очков, поразмышляла о возможности появления привидения в «Таинственной леди»:
— Привидение — отличный образ для приключенческой или любовной истории. Но вот рифму к нему подобрать нелегко. Так и напрашивается «провидение» или «заблуждение».
— Или «объедение», — предложил Саймон.
Мисс Хорнсби, уже угостившаяся вместо чая рюмочкой шерри, хихикнула. Лавиния Инглбрайт метнула на нее уничтожающий взгляд. Она уже открыла было рот, собираясь предложить другую рифму, но ее прервал шум колес экипажа и топот лошадиных копыт по подъездной дорожке. Она изумленно посмотрела на Эмили:
— По-моему, к вам кто-то приехал.
Эмили застыла на месте, ее взгляд устремился на невозмутимое лицо Саймона. К ней почти никогда никто не приезжал, и все в гостиной это знали.
— Без сомнения, вернулись отец и братья. — Значит, письмо Элиаса Прендергаста все-таки достигло Лондона, и он добился чего хотел. — Я не ждала их.
Не сейчас. Не так скоро.
Но Саймон, который, по-видимому, прекрасно понял, о чем она «думает, лишь улыбнулся своей непроницаемой улыбкой и отпил из чашки дымящегося» Лэп Сэнга «.
Топот сапог по коридору, гудение нетерпеливых мужских голосов, еще мгновение — и дверь в гостиную широко распахнулась.
Три прекрасных представителя мужской половины семейства Фарингдон ворвались в гостиную, словно три золотистых смерча. Высокие, красивые, одетые в наимоднейшие костюмы для верховой езды, с легкой эффектной небрежностью в одежде и прическах — после путешествия. Близнецы Девлин и Чарльз быстро оглядели почтенное собрание в поисках хорошенького женского личика и, видимо не найдя ничего себе по вкусу, удивленно воззрились на Саймона.
Бродерик Фарингдон, отец Эмили, порядком подрастерял часть своей некогда роскошной шевелюры, а та, что осталась, из золотой стала серебряной. Но ему еще удавалось сохранять ту особую элегантность, какой отличались и его сыновья. Орлиный нос и голубые глаза в сочетании с его амплуа беззаботного повесы по-прежнему привлекали женщин.
— Добрый день, леди. Блэйд.
Пока леди торопливо бормотали ответные приветствия, Бродерик Фарингдон небрежным кивком поздоровался с Саймоном.
Эмили почувствовала, как в комнате вдруг воцарился холод. Что-то было не так. Она инстинктивно чувствовала, что здесь не просто недовольство отца, рассерженного неподходящим поклонником дочери… Ее глаза вопрошающе устремились на Саймона.
Но дракон ответил на приветствие таким же кивком и вновь отхлебнул своего» Лэп Сэнга «.
— Папа! — Эмили встала с кресла. — Ты меня не предупредил: мы не знали, что ты приедешь.
— Я не предупредил, потому что знал, что окажусь здесь раньше почты. Мой новый жеребец обскачет любое четвероногое. Вы не хотите подойти и встретить своего отца как положено, мисс?
Эмили послушно приблизилась и, как того требовали правила, поцеловала его в щеку. Но тотчас отступила, сердито прищурившись. Теперь, когда прошло первое потрясение, она ужасно разозлилась из-за того, что ее чаепитие так бесцеремонно прервали.
— Право же, папа, тебе следовало меня предупредить.
— Это мой дом, девочка. Почему я должен предупреждать о себе, словно я здесь гость?
За спиной Эмили стайка леди из литературного общества быстро поднималась с кресел, собираясь уходить.
— Право же, нам пора, — заявила Присцилла Инглбрайт. — Благодарю вас за сегодняшний чай, Эмили.
— Да, было очень мило, — решительным голосом произнесла мисс Брейсгердл, беря свою сумочку.
После этого прощание пошло весьма бурными темпами. Эмили, демонстративно улыбаясь, стояла в дверях, так и кипя внутри от негодования. Ее отец и браться все испортили.
Только Саймон не спешил с уходом.
За дверью в холле торопливо одевались накидки и завязывались шляпки… Через мгновение достопочтенные леди уже оказались в экипаже, который заранее заказала Эмили, чтобы развезти их по домам.
Над гостиной повисло холодное опасное молчание.
Черт подери, подумала Эмили. Она повернулась лицом к отцу:
— Итак, папа, чем я обязана счастью вашего столь поспешного возвращения?
— Спроси у Блэйда. Полагаю, ему известен ответ. — Бродерик Фарингдон не сводил взгляда с Саймона, который спокойно допивал чай. — Не скажете, какого дьявола вам здесь нужно?