Хотя вопрос о роспуске Коминтерна, на первый, поверхностный взгляд, как будто не имеет прямого отношения к развитию отношений между Советской Россией и союзниками, на самом деле это не так. Ликвидация Коминтерна как организации, вне всякого сомнения, способствовала устранению лишних препятствий и преград, которых и без того было более чем достаточно в антигитлеровской коалиции. Теперь отпадали возражения тех противников сотрудничества с СССР, которые постоянно ссылались на коммунизм как угрозу, сопоставимую в чем-то с нацизмом. Одна из опор антисоветской пропаганды была выбита из-под ног тех, кто воспринимал сотрудничество с Советской Россией как угрозу принципам демократии. В сложившейся тогда обстановке, когда шла борьба за скорейшее открытие второго фронта, данный факт имел серьезное значение.
5. Сталин на встречах «большой тройки»
Приближение советских войск к государственной границе СССР со всей очевидностью свидетельствовало о том, что война близится к завершению, и решительно меняло военно-политическую и стратегическую расстановку сил на международной политической арене. Для правящих кругов США и Англии становилось все более ясным, что недалек тот день, когда Советская Армия, изгнав оккупантов со своей территории, сможет и без помощи союзников приступить к освобождению стран Европы. Победоносное продвижение советских войск усилило кризис в фашистском блоке и активизировало национально-освободительное движение в порабощенных Гитлером странах, подрывая тылы гитлеровской Германии.
Все это заставило западных союзников СССР пересмотреть проводимую ими до сих пор «периферийную стратегию», предусматривавшую проведение операций в районах, удаленных от фашистской Германии, и приводившую на деле к затягиванию начала крупных военных действий вблизи рейха. Они сознавали, что дальнейшее промедление с открытием второго фронта чревато для них серьезными последствиями. В создавшихся условиях США и Англия считали необходимым начать переговоры с СССР, во время которых обсудить с ним наряду с вопросами, связанными с военными действиями, различные проблемы послевоенного урегулирования, с тем чтобы еще в ходе войны связать Советский Союз определенными обязательствами и обеспечить себе прочные позиции в Европе после войны.
Известный американский историк Р. Шервуд в своей книге «Рузвельт и Гопкинс» отмечал, что «завершение грандиозной русской победы в Сталинграде изменило всю картину войны и перспективы ближайшего будущего. В результате одной битвы – которая по времени и невероятному количеству потерь была фактически равна отдельной крупной войне – Россия стала в ряды великих мировых держав… Рузвельт понял, что должен теперь взглянуть в более далекое будущее, чем военная кампания 1943 года, и заняться рассмотрением вопросов послевоенного мира»[673].
Московская конференция МИД трех держав (октябрь 1943 г.)
Сталин не являлся участником московской конференции в силу своего положения главы правительства. Но он неоднократно встречался с руководителями ведомств по иностранным делам США и Великобритании и таким образом оказывал решающее влияние на ход и исход этой конференции. Поскольку в дальнейшем мне предстоит осветить гораздо более важные встречи глав государств, то на московской конференции я остановлюсь лишь в самом общем виде. По-прежнему одним из важнейших вопросов оставался вопрос о сокращении сроков ведения войны путем открытия второго фронта. Нарушение союзниками обязательств по открытию второго фронта вызывало решительные протесты со стороны Советского правительства. Оно неоднократно обращало внимание союзников на то обстоятельство, что гитлеровская Германия из-за отсутствия второго фронта имеет возможность отправлять на советско-германский фронт все новые и новые силы. Весной 1943 года на советско-германском фронте было сосредоточено уже около 200 немецких дивизий и до 30 дивизий союзников Германии.
Тем не менее на состоявшейся в мае 1943 года конференции в Вашингтоне союзники приняли решение о новой отсрочке второго фронта, теперь уже до весны 1944 года. Это решение было затем подтверждено на конференции в Квебеке в августе 1943 года. После свержения Муссолини в 1943 году союзники пытались вообще отстранить СССР от выработки и даже своевременного осведомления об условиях капитуляции. Но по настоянию Сталина все же вынуждены были информировать Москву, которая дала свое согласие на условия капитуляции Италии.
Советский Союз также придавал большое значение вопросам послевоенного устройства мира, установлению такого порядка в Европе, который бы полностью исключал возможность новой агрессии со стороны Германии и обеспечивал бы безопасность народов, их свободу и независимость.
Одним из центральных вопросов конференции было согласование вопроса о встрече «большой тройки», необходимость в которой становилась все более очевидной. Сталин в этом вопросе занимал довольно неопределенную позицию. Хотя, конечно, выступал за проведение такой встречи. В послании Черчиллю в августе 1943 года он писал: «Я только что вернулся с фронта и успел уже познакомиться с посланием Британского Правительства от 7 августа.
Я согласен с тем, что встреча глав трех правительств безусловно желательна. Такую встречу следует осуществить при первой же возможности, согласовав место и время этой встречи с Президентом.
Вместе с тем я должен сказать, что при данной обстановке на советско-германском фронте я, к сожалению, лишен возможности отлучиться и оторваться от фронта даже на одну неделю. Хотя мы имеем в последнее время на фронте некоторые успехи, от советских войск и советского командования требуется именно теперь исключительное напряжение сил и особая бдительность в отношении к вероятным новым действиям противника. В связи с этим мне приходится чаще, чем обыкновенно, выезжать в войска, на те или иные участки нашего фронта. При таком положении я не могу в данное время направиться для встречи с Вами и Президентом в Скапа-Флоу или в другой отдаленный пункт»[674].
Трудно сказать, какие соображения лежали в основе нежелания Сталина выезжать далеко за пределы страны для встречи со своими партнерами по коалиции. Кроме тех соображений, о которых он писал Черчиллю, возможно, были иные мотивы. Некоторые российские авторы высказывали предположения (фактом это назвать трудно), что Сталин в 1943 году перенес инсульт. Может быть, по соображениям состояния здоровья он не желал совершать длительные поездки, особенно за границу. Косвенным подтверждением этого (хотя и не очень убедительным) может служить один пассаж из его послания Рузвельту уже в связи с выбором места проведения конференции в начале 1945 года. Тогда он сделал такое признание: «Поскольку в данное время врачи не советуют мне предпринимать большие поездки, я вынужден с этим считаться»[675]. В одном из посланий своим коллегам по коалиции Сталин жаловался на неблагоприятные последствия его полета в Тегеран. Тем самым не только намекая, но и прямо давая понять, что далеко от Москвы отлучаться он не намерен.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});