испарился. Муж мой остался только в рубашке. Пусть боится, скотина. Пусть понимает, где он, и что я могу с ним сделать. И за что.
Что-то мне не нравится, как он сверху вниз на меня смотрит.
- На колени, - прорычала я.
Терин кажется и сам не прочь бы зарычать, но приказ послушно выполнил. Вот так-то лучше будет.
- Куда и за каким хреном ты посылал Лина?
- В Нижний мир.
Вот засранец! Ответил, называется! Мне из него подробности по капле вытягивать что ли?
- Подробнее! - рявкнула я.
Он задумался.
Вот не знаю даже, как это так получилась. Наверно и правда, заигралась я с подарком вальдоровым. Только рука сама поднялась, короткий замах, привычный такой после месяца тренировок на тварях этих ушастых, и вот на щеке Терина краснеет полоса. Терин одернул голову, глаза у него потемнели, а потом в них всполохи зеленые появились. В другое время я бы полюбовалась этим зрелищем, но не сегодня. Сегодня меня волнует не эмоциональная реакция этого мага, а правда.
- Отвечай! За каким хреном ты его туда отправил?
Терин вздохнул и сухо произнес:
- Появились подозрения, что твари не так послушны, как кажется. Лин должен был узнать, что происходит в Нижнем мире.
- Ты чем думал, когда ребенка туда посылал? - зашипела я и снова ударила. На этот раз по плечам. - Что в твоей дурной голове творилось, когда ты принял это решение? Ну?!
Терин только скрипнул зубами, когда хлыст порвал тонкую ткань.
- Это было самое разумное решение - послать Лина на разведку. Сам я не мог. Артефакт меня не слушается.
Слова с трудом давались Терину. Конечно, говорить-то он вряд ли хочет, да только вот приходится отвечать. Хотя мои последние вопросы были риторическими. Ярость только нарастала.
- Ты знал, что это может быть опасно, скотина ты такая? Знал?
Пока говорила, еще несколько раз его хлыстом огрела. Терин вздрагивал и шипел, как разъяренный кот. Ничего, переживет, сволочь такая! Это надо же додуматься - отправить ребенка на верную гибель!
- Знал и поэтому сделал привязку, чтобы успеть вытащить его в случае опасности.
- Надо же, умница какая! Вытащил, скотина?
Опять удар. Вопрос не требовал ответа, но Терин сверкнул глазами и ответил. Не мог не ответить.
- Вытащил.
- Счастлив? Разведка удалась?
- Я не успел с ним поговорить. Не знаю.
- Падла! Сука! Урод! Маг недоделанный! Скучно ему! Завоеватель хренов! Земли свои он расширить захотел! Вот хрен тебе, а не Повелитель порталов! Хрен тебе, а не Лин! Мразь ты законченная!
Не знаю, сколько раз я его ударила. Не знаю, как сильно я его лупила. Терин не кричал, только шипел сквозь зубы. Мало ему! И пусть спасибо скажет, что бью через одежду. Хотя от этой одежды к тому моменту мало, что осталось.
- Почему ты со мной не посоветовался? - уже спокойнее спросила я и отошла от него подальше, чтобы не соблазниться и не приложить его еще разок другой, если ответ мне не понравится.
- Ты бы не позволила использовать Лина.
- Догадливый какой! А о том, что я бы могла сама сходить на разведку, раз тебе это так нужно, ты не подумал?
- Я бы тебя не отпустил. Там опасно.
- Лина значит посылать неопасно, а меня опасно! Да ты... ты... тьфу!
Я поняла, что если он сейчас не исчезнет из поля моего зрения, то я не знаю, что с ним сделаю. И я позорно сбежала. Хотела было швырнуть на пол хлыст, чтобы он не напоминал мне о том, что здесь только что творилось, но что-то меня остановило. Не стала, забрала с собой, и, бросив своего некроманта в этой пыточной, в ошейнике покорности, перенеслась в Эрраде. Действие ошейника скоро закончится и он сам его с себя снять сможет. И домой дорогу тоже сам найдет.
- Ханна! Там Лин ранен!
О, это Саффа! Руки заламывает, лицо несчастное.
- Что, - спрашиваю, - с ним случилось?
- Не знаю! - кричит Саффа.
Да, точно влюбилась. Море чувств и буря эмоций. И что там с нашим мажонком?
- Ханна, это ужасно! Он лежит, и такая рана!
- Так, - говорю, - подожди, - он жив?
- Да!
- Его лечит кто-нибудь?
- Да, уже!
- Ну а что ты так раскричалась?
- Ханна, я чувствую, творится что-то ужасное.
Поднимаюсь со вздохом.
- Так, - говорю, - прием на сегодня окончен. Все могут разойтись. Кто куда. Завтра продолжим. Саффа, ну что ты так распереживалась? И, кстати, где отец?