Регент о чем-то вполголоса совещался со своими приближенными.
– Будет нехорошо, ваше высочество, если мы прибегнем к казни на эшафоте, – шептал президент де Ламуаньон, – этот чертов герцог Мантуанский числится среди первых вельмож французского королевства.
Услышав этот разговор Анри сказал.
– Сегодня должен быть приведен в исполнение приговор, вынесенный Пылающей палатой убийце Филиппа Лотарингского де Невера. Вот его могила. Пусть же совершиться публичное покаяние. Только вместо меча палача будет действовать шпага.
Лагардер поднял валявшуюся шпагу Гонзаго.
– Что вы делаете? – изумился регент.
– Ваше высочество, – ответил Лагардер. – Этой шпагой был убит де Невер. Пусть же этот самый клинок покарает убийцу!
С этими словами шевалье бросил к ногам Гонзаго шпагу Кокардаса, которую тот тут же поднял.
– Крапленый туз! – пробасил гасконец. – Ну, теперь-то, уж ему несдобровать!
Члены фамильного совета расположились вокруг противников широким кольцом. Зрителей было много. По левую руку от регента тесно жались друг к другу обе Авроры; мать и дочь. Рядом с ними стояла донья Круц. Кроме государственных сановников, военных и полицейских чинов, были служащие и должностные лица всех рангов, а также некоторые зеваки, успевшие проникнуть с улицы еще до того, как было выставлено оцепление. Конечно же, среди них находились кумушки с улицы Певчих во главе с Матильдой Балаоль, а также вездесущие пожилые аристократы: барон де Юноде и барон де Барбаншуа.
Здесь были первая камеристка принцессы Мадам Жиро, а так же ее новая повариха Франсуаза Беришон с внуком Жаном Мари. Впереди храбро выделялся первый придворный лекарь мсьё де Свань со своим неразлучным саквояжем, полным пиявок. Он уже успел перевязать плечо Шаверни и теперь ожидал исхода предстоящего поединка.
Когда оба противника стали наизготовку, Филипп Орлеанский, вероятно не очень отдавая себе отчет в том, что делает, принял из рук брата Паспуаля пылающий факел и высоко поднял его над головой. И это – регент, фактический глава государства!
– Не забывай, что у него кольчуга! – пробормотал за спиной Лагардера Паспуаль. Но в его предупреждении уже нужды не было. Лагардер в мгновение ока преобразился. Расправив свой могучий торс, он откинул со лба волосы и предстал перед зрителями во всей красе.
Маневрируя короткими точными движениями, он медленно и неотвратимо заставлял Гонзаго отступать до самого входа в склеп.
Едва лишь тот коснулся каблуком мраморного порога, клинок шевалье без видимого движения руки, будто сам собой, взлетел вверх, описав острием полукруг, как это делают фехтовальщики, отбивая атаку по первой позиции.
– Удар Невера! – выпалили в унисон гасконец и нормандец.
Содрогнувшись странной волной, фигура Гонзаго медленно осела на плиты. В следующий миг, поджав под себя руку, судорожно вцепившуюся в эфес шпаги Кокардаса, принц упал на спину. В его лбу зияла кровавая дыра.
Принцесса и донья Круц подхватили под руки Аврору де Невер, готовую в любой миг потерять сознание.
Доктор де Свань наклонился над тем, что несколько секунд назад было принцем де Гонзаго и, произведя надлежащий диагностический ритуал, не без удовольствия объявил:
– Пациент мертв!
Регент в окружении свиты поднялся на паперть.
Лагардер, на ступеньках, находился между двумя группами: теми, кто взошел на возвышение и теми, кто оставался на земле.
– Ваше высочество! – промолвила принцесса. – Перед вами дочь де Невера, моя дочь, которая с завтрашнего дня, если на то будет ваше согласие, станет госпожой де Лагардер.
Регент взял руку Авроры младшей, поцеловал ее и вложил в ладонь Анри.
– Благодарю вас за все, – тихо произнес он, обращаясь к нему и с печалью глядя на памятник другу своей юности. Наконец, справившись с волнением, Филипп Орлеанский громко, чтобы слышали все, заключил:
– Граф де Лагардер! Только король, когда он станет взрослым, сможет вам даровать титул герцога де Невера!
– Вы только подумайте, барон де Юноде, – тихонько толкнув за локоть своего соседа, прошептал барон де Барбаншуа. – Вчера – неизвестно кто, сегодня граф, а завтра уже герцог! Каково? Куда мы идем? Куда идем?
Конец
Примечания
Бильбоке– очень популярная во Франции игра в шарики, читай Ж.Ж. Руссо «Исповедь» (прим. переводчика).
Caro mio (итал.) – дорогой друг.
Пифий(по другой транскрипции Финтий) и Дамон– друзья – философы, жившие в Сиракузах в 4-ом веке до Р.Х. Правивший Сиракузами тиран Дионисий приговорил Пифия к смертной казни. Тому удалось уговорить Дионисия дать ему отсрочку, пока он не уладит предсмертные дела. Дионисий потребовал, чтобы в залог был оставлен друг Пифия Дамон, которого намеревался казнить, если Пифий не вернется в срок. Дамона уже подвели к обрыву, с которого его должны были сбросить. Но в эту минуту, задыхаясь от долгого пути, прибежал Пифий. Тиран Дионисий, растроганный такой верной дружбой, помиловал обоих. – (Большая Британская Энциклопедия, 1961 год издания, статья – «Дамон»).
Fronde(фр.), (букв. – Праща) – общественное движение против абсолютизма во Франции. С 1650 не утихающую общественную оппозицию возглавляли придворные аристократы, («фронда принцев»), хотевшие лишь оказать давление ни правительство, чтобы получить выгодные должности, пенсии и т. д. Отсюда выражение «фрондировать» – т. е. находиться в несерьезной неопасной оппозиции (прим. переводчика).
Вергилий, (в другой орфографии Виргилий) – 70–19 гг. до Р.Х. – Римский поэт. Автор «Буколик» (пастушеских песен), рисует идиллический мир пастухов, отдающихся поэзии и любовным переживаниям на лоне сельской природы в, своего рода, раю на земле, названном им Аркадией (прим. переводчика).
Медуза – Горгона– персонаж древнегреческой мифологии. Существо с лицом женщины и змеями вместо волос, от взгляда которого все превращалось в камень (прим. переводчика).
Амикошонство(от ами – друг; кошон – свинья (фр.), букв. Друг – свинья) – слово употребляется в русском языке. Означает хамское панибратство, неделикатность и т. п. (прим. переводчика).
Фашины– пучки связанных прутьев, применяемые в качестве укреплений как в военно – стратегических целях, так и в гидро – мелиоративных.
Вобан– известный французский инженер – фортификатор XVII столетия (прим. переводчика).
Легитимные дети– побочные дети Людовика XIV. Согласно постановлению парламента от 24-го сентября 1714 года должны были пользоваться равными правами с принцами крови, то есть теми, кто имел бурбонскую родословную. В своем завещании Людовик XIV перечислил их всех поименно повелев включить в так называемый регентский совет, которому надлежало управлять государством, пока правнук короля Людовик XV не станет взрослым.