class="p1">— Все равно, возмутительно. И со мной бы он не шелохнулся, можете быть уверены.
Маша все это время скромно стояла в стороне, но выглядела довольной. Видимо, для нее выданная нагрузка была оптимальной.
Новиков некоторое время пристально смотрел на Петю. Магическим зрением, надо полагать.
— Все очень неплохо, — Выдал он вердикт: — Нарушений не наблюдаю. Но сегодня проходить сеанс я бы вам не рекомендовал.
— Так я и сам предпочел бы передохнуть. Тут все от Родзянки зависит. Не знаете, где он.
— Вы лучше в приемной у ректора спросите. Если вам это так уж знать надо.
Было заметно, что преподаватели что-то знают, но говорить не хотят. Странно, но их дело. А в приемную идти придется. Ждать, вызовут-не вызовут, никаких нервов не напасешься. Лучше спросить.
Наталья Юрьевна пребывала не в лучшем расположении духа:
— Птахин? Не помню, чтобы я вас вызывала.
— Я, Наталья Юрьевна, сам пришел. Беспокоюсь. Насколько я знаю его превосходительство Родзянку, его давешнее дело очень интересует. Или с ним что случилось?
Увидев, что магиня нахмурилась, наугад вытащил из карманов пару фунтиков:
— Не побрезгуйте, прекраснейшая. Вижу, что вы не в духе, но очень надеюсь, что не я тому виной. А если я, готов искупить. Хоть кровью.
Наталья Юрьевна усмехнулась, но требовать убрать подарок не стала:
— У ректора ваш целитель. Выражает недовольство нашими порядками.
— ?
— Сбежал Ульратачи. Когда вчера говорил, что ему срочно с дедом посоветоваться надо, как оказалось, он не шутил. И как назло, вечером поезд отправлялся. Вот он на нем и уехал. Конечно, можно телеграмму отбить, чтобы его задержали. Но ни у Родзянки, ни у Шипова таких полномочий нет. Это надо Стасова просить, а он в Пронске остался. В общем, уехал наш шаман к себе домой. Но Дивеева говорит, что до Рождества обещал вернуться. Я ваше любопытство удовлетворила? Тогда не задерживаю. Мне работать надо.
Пете еще хотелось спросить, выяснила ли она или ректор у государева целителя, как ему удалось османских магов пленить. А то перед Александрой Федоровной и Анастасией Петровной (ректоршей и городничихой) неудобно. Но слово вставить не получилось. Пришлось с понурым видом удалиться. Впрочем, посмотреть восхищенно на Наталью Юрьевну он успел. И она этот взгляд заметила. Вот такая у них игра получилась. Ничего не значит (к сожалению), но все-таки прекрасная магиня Птахина среди других кадетов, хоть немного, но выделяет. Даже просветила про Ульратачи.
А то, что в давилку сегодня не нужно, только к лучшему.
Глава 31
Учебный год в разгаре
Следующая пара дней прошла относительно спокойно. Впрочем, Петя и не лез никуда. Более того, специально старался никому из начальства на глаза не попадаться. Только на занятиях проводящим их преподавателям. Но и тут ему повезло с расписанием. Не было у него в эти дни пересечений ни с Левашовым, ни с Фонлярским, ни даже с Трегубовым. То есть ни с кем, кто хоть какое-то отношение к шаманской книге и Родзянко имел. Только Новиков (целитель), Игумнов (оранжерея) и Хлунов (магические технологии), а со всеми ними у него сложились нормальные уважительные отношения.
А потом Родзянка с Шиповым уехали и книгу с собой увезли. Даже не попрощались. Хотя, кто такой Птахин, чтобы государев целитель и генерал с ним специально прощался. Оно и к лучшему.
Впрочем, оказалось, что прощальный привет ему Родзянка все-таки передал.
Когда на следующей неделе, полностью восстановив и укрепив все энергетические каналы, Петя отправился в давилку во время сеанса первого курса, его неожиданно не пустили в лабораторию. Куратор первого курса, Виктор Семенович Чарский, которого Птахин, естественно, знал, но на занятиях не пересекался, неожиданно преградил ему дорогу:
— Вы куда, Птахин. По поводу вас пришло указание — больше с вами сеансы не проводить. Их вам и предоставили только по ходатайству его превосходительства Родзянки, и обязательно вместе с Ульратачи, а теперь ни его, ни шамана в Академии нет. Так что возвращайтесь на свои занятия в соответствии с расписанием, здесь и без вас народу полно.
Спорить Петя не стал. Не Чарский такие вопросы решает. В прошлом году с ректором (или Натальей Юрьевной) договаривался. А сейчас, может, и в самом деле лучше перерыв сделать. Прогресс после последнего сеанса у него получился значительный, результаты закрепить надо. И других занятий, действительно, выше крыши. Чем их вечерами наверстывать, лучше в обычное учебное время их посетить. Тем более, что ни один преподаватель прогульщиков не любит.
Выходя, все-таки успел посмотреть, кто в лаборатории собрался. Чарский, как куратор курса, артефактор Трегубов и Трубный в качестве дежурного целителя. Хотя он больше в зверинце работает, но для перваков — самое то? А еще заметил там Волохова с Селивановой. И почему-то Дивееву с Павловой и Левашова, которые, совсем непонятно, что здесь забыли. Дивеева же с третьекурсницей Павловой (кстати, из той же Путивльской губернии, что и Петя) раньше, вроде, не ладили. И ни одна из них повышенного интереса к давилке не проявляла. Какие-то интриги начались.
Для некоторых старшекурсников, получается, исключение все-таки сделали. Мысли по этому поводу были разные, но не так уж важно, кто о нем «позаботился». Хотя спрашивал ли кто-нибудь о нем Родзянку специально, или тот сам так свое неудовольствие выразил, хотелось бы знать. Но задать этот вопрос можно только Наталье Юрьевне, остальные точно не ответят. Хотя и ее спрашивать можно только деликатно и при случае. Но это не к спеху. Сам же решил обойтись некоторое время без давилки.
Вечером навестил сестру и удивился, обнаружив у нее в гостях полдюжины окрестных кумушек. Именно кумушек, а не девушек. Все были старше Клавы чуть ли не вдвое. Селиванова-мать, видимо, хозяйка дома, где арендован флигель и четверо смутно знакомых теток. Мещане, но не из самых бедных.
Появлению Пети старшая Птахина обрадовалась:
— Петенька, заходи, присоединяйся. Не кормят тебя в Академии домашними разносолами. А мы тут, как раз, по-соседски вечерять стали.
— По какому поводу праздник?
— Какой праздник. Обычное застолье. Забыл уже, что сестра у тебя хорошая хозяйка? Я тут как раз только обживаться стала, посудой обзавелась. Чем не повод?
Для Пети отдельный стул нашелся (остальные на лавках сидели), который Клава торжественно поставила во главу стола.
Странное сборище, но сестра с готовкой явно расстаралась. Не соседки же, в самом деле, еду с собой принесли. Максимум, бутыль наливки, да и то, скорее, Клава сама ее купила.
Хотя, надо отметить, что еда была простой. Горшок со щами, горшок с кашей, горшок с