Читать интересную книгу Путеводитель по Библии - Айзек Азимов

Даже сегодня Салоники являются крупным городом. Действительно, это второй по величине город современной Греции, с населением 250 тысяч жителей.

Фессалоники были первым македонским городом, в котором Павел обнаружил еврейское население, достаточно большое, чтобы содержать синагогу. Он добился нескольких обращений, но (как, вполне вероятно, он и ожидал) намного больше среди греков, чем среди иудеев. Раздраженные этим еврейские лидеры взбунтовались и восклицали, что Павел проповедовал измену, объявляя Иисуса царем, противостоящим римскому императору. (Это была именно та точка зрения, которая заставила Понтия Пилата осудить Иисуса на распятие на кресте.) Поэтому Павел и Сила посчитали благоразумным покинуть Фессалоники.

Верия (Берея)

Следующий переезд был на 30 миль к западу:

Деян., 17: 10. Братия же немедленно ночью отправили Павла и Силу в Верию…

Во времена Павла Верия была крупным городом, наравне с Фессалониками, или даже больше. С тех пор он пришел в упадок, но все еще существует в современной Греции под названием Веройя, как значительный город с населением в 25 тысяч жителей.

В нем также была синагога, и в Деяниях пишется, что иудеи там были более расположены к Павлу, чем иудеи Фессалоников. Однако фессалоникские иудеи послали в Верию делегатов, чтобы они предупредили здешних иудеев об опасностях этой новой ереси.

Какое-то время Сила и Тимофей оставались в Верии, но Павел был выслан.

Афины

На сей раз Павел отправился примерно на две сотни миль на юг к самому великому из всех греческих городов, по репутации и славе, не только по размерам:

Деян., 17: 15. Сопровождавшие Павла проводили его до Афин…

В V в. до н. э. Афины переживали золотой век в искусстве, литературе и философии, который в некоторых отношениях так никогда и не был превзойден. Это был один из множества небольших греческих городов-государств, и Афины, несмотря даже на то, что были одним из самых крупных среди них, по площади и населению были не больше, чем государство Род-Айленд.

Некоторое время Афины господствовали над Грецией в политическом и военном отношениях, но они были побеждены в долгой и ужасной Пелопоннесской войне со Спартой, которая продолжалась с 431-го по 404 г. до н. э., через столетие Афины оказали незначительное сопротивление Филиппу Македонскому.

Но греческие города-государства больше не могли сравниться с великими монархиями, которые вырастали по всему миру. Афины приходили в дальнейший упадок и продолжали отставать все дальше, и, хотя они спаслись от разрушения, опять-таки благодаря всеобщему почитанию их великого прошлого, постепенно они утратили свое политическое значение.

В течение двух столетий Афины сохраняли самоуправление и контроль над собственными внутренними делами, хотя и подчинялись Македонии. А после 146 г. до н. э., когда Рим стал господствовать над всей Грецией, Афины, тем не менее, продолжали существовать как свободный город.

Только однажды город дрогнул. В 88 г. до н. э. Митридат VI из Понта (царства на северо-востоке Малой Азии) посмел воевать против Рима. Он одержал первые победы и разрушил все римские постройки на полуострове. Афины, недовольные римским правлением и недооценившие ситуацию, признали правителем Митридата.

Однако Рим послал в восточном направлении Суллу, одного из своих опытных военачальников, и за ним последовало мрачное римское войско. Афины пытались оказать сопротивление и удерживали осаду, но Митридат не пришел им на помощь, и в 86 г. до н. э. Сулла захватил город и разграбил его. После чего Афины уже больше никогда не попытались восстановить свою собственную независимость.

Афины успокоились, полностью подчинившись римской власти, пока эта власть продолжала существовать. Они остались с мечтами о прошлом тихого «университетского городка», куда римляне и греки приходили для получения образования в философии.

В то время как Павел ждал в этом «университетском городке» Силу и Тимофея, пока они не присоединятся к нему, он спорил с местными иудеями и в ужасе и отвращении смотрел на красивые храмы и великие произведения искусства, которыми он был окружен, так как все это казалось ему исключительно дурными объектами для идолопоклонства.

Эпикурейцы и стоики

В Афинах существовала традиция полной свободы слова, и благодаря этому допускалось высказывание всех точек зрения. Разные философы, услышав в своей среде чужеземца, который выражал странные и новые взгляды, стремились узнать побольше:

Деян., 17: 18. Некоторые из эпикурейских и стоических философов стали спорить с ним…

Эпикурейцы и стоики были двумя важными философскими школами в Афинах того времени.

Первая была основана Эпикуром, который был уроженцем греческого острова Самос (в 341 г. до н. э.). В 306 г. до н. э. он основал в Афинах школу, и она оставалось чрезвычайно успешной вплоть до его смерти в 270 г. до н. э. Эпикур принимал взгляды некоторых более ранних греческих философов и рассматривал вселенную как состоящую из крошечных частиц, называемых атомами. Всякое изменение, утверждал он, заключалось в беспорядочных расщеплениях и перегруппировках этих атомов, и в эпикурейской философии оставалось немного места для какого-либо намеренного управления человеком и вселенной со стороны богов. Философия была по существу атеистической, но весьма терпимой; они с готовностью прошли бы те ритуалы, которые даже считали бессмысленными, чтобы избежать нанесения ненужных обид или не способствовать созданию для себя ненужных проблем.

Во вселенной, состоящей из беспорядочно движущихся атомов, человек мог ощущать две вещи: удовольствие и страдание. Разумеется, человек должен вести себя так, чтобы в максимальной степени наслаждаться удовольствиями и как можно меньше испытывать страданий. Осталось только решить то, что же в действительности является наибольшим удовольствием. Согласно Эпикуру, если чего-то приносит удовольствие, то большое количество этого не обязательно приносит большее удовольствие. Голодание из-за недоедания болезненно, но расстройство желудка из-за переедания также болезненно. Максимум удовольствия происходит при умеренном питании, и так же обстоит дело и с остальными радостями жизни. Кроме того, есть умственные удовольствия; удовольствия обучения; удовольствия от приятной беседы; удовольствия от дружбы и привязанности. Эти удовольствия, согласно Эпикуру, более приятны и желательны, чем обычные плотские наслаждения.

Не все те, кто следовал эпикурейской философии, были столь же мудры и умеренны, как сам Эпикур. Легко было поставить на первое место плотские наслаждения и трудно установить им какой-либо предел. Так что слово «эпикуреец» вошло в язык как означающее «предающийся наслаждениям».

Эпикурейская философия во времена Селевкида стала настолько популярной, что иудеям того периода все греки казались эпикурейцами. Любой иудей, который отказался от своей религии в пользу греческого образа мысли, становился «эпикурейцем». Еврея-отступника называли «апикорос».

Вторая знаменитая школа греческой философии была основана Зеноном, греком (возможно, с некоторой финикийской кровью), который родился на острове Кипр примерно во время рождения Эпикура.

Подобно Эпикуру, Зенон основал школу в Афинах и преподавал в месте, где портик украшался картинами сцен Троянской войны. Оно называлось «Stoa poikile» («расписной портик»), и поэтому учение Зенона стало известным как стоицизм, а его последователи — как стоики.

Стоицизм признавал высшего Бога и, казалось, был на пути к своего рода монотеизму. Однако он также настаивал на том, что божественные силы могут нисходить на всех второстепенных богов и даже на тех людей, которые обожествлены. Таким образом, стоики могли приспособиться к преобладавшим многотеистическим системам.

Стоицизм видел необходимость ухода от страданий, но не считал, что выбор удовольствия был обязательно наилучшим способом ухода от страданий. Не всегда можно было выбрать удовольствие правильно, и, даже если оно было выбрано правильно, это просто открывало путь для нового вида страданий, которые возникают, когда удовольствие исчерпывается. Стоики верили в то, что сами они находятся по ту сторону удовольствия и страдания, воспитывая в себе безразличие и высокую отрешенность ума, служащего справедливости без эмоций. Если человек ничего не хочет, ему не нужно бояться что-то потерять. Все, что нужно, есть в самом человеке. Если человек самому себе учитель, то он ни для кого не может быть рабом. Если он живет жизнью, в которой следует твердому кодексу морали, ему нет нужды бояться агонизирующей неуверенности в повседневных решениях.