Читать интересную книгу Цвет сверхдержавы - красный. Трилогия (СИ) - Сергей Симонов

   – Да что ж у вас у всех вертолёты трясутся? – удивился Хрущёв.

   – Так, Никита Сергеич, вертолёт – такая машина, «летает потому, что трясётся», как в ЦАГИ Корчемнин любит говорить, – пояснил Миль. – У нас на Ми-4 иногда из-за вибраций отрывались лопасти рулевого винта... Тут проблема серьёзнее, чем кажется. Несущий ротор – это приличные массы, вращающиеся с большой скоростью и на очень большом диаметре. Малейшая разница в массе лопастей при диаметрах в несколько метров, а то и несколько десятков метров вызывает серьёзнейший дисбаланс, который действует на всю конструкцию вертолёта.

   – Вот потому мы и пытаемся делать стеклопластиковые лопасти, – вставил Камов. – Стеклопластик лёгкий и прочный, не размокает под дождём, как фанера, и лопасти, отформованные в одной оснастке получаются одинаковыми.

   – Да уж.. под дождём. «Эффект Калиберного» на Ми-4, – Миля даже передёрнуло. – Несколько пилотов погибли. Лопасть главного ротора ни с того ни с сего вымахивала из ометаемого конуса и била по пилотской кабине. Лётчики гибли, выяснить причину было невозможно. Потом лётчик по фамилии Калиберный случайно остался жив, рассказал, что случилось. Стали разбираться, оказалось, во время оттепели фанерная обшивка лопастей набухла, центровка лопасти сместилась назад, начался флаттер.

   Хрущёв только головой покачал. Он ожидал трудностей при освоении новой техники, но таких...

   – К тому же получается, что в конструкции присутствует мощный источник вынужденных колебаний, – продолжил Миль. – Если частота этих колебаний совпадает с собственными частотами других элементов конструкции, получается резонанс и разрушение этих элементов. Собственные частоты зависят от формы и размеров деталей, их можно менять, изменяя конструкцию, но работа кропотливая, требует долгой и тщательной экспериментальной отработки.

   – Колебания, говорите... – Никита Сергеевич решительно поднял телефонную трубку. – Коммутатор! Хрущёв говорит. С Челомеем меня соедините, срочно.

   Все притихли.

   – Алло! Владимир Николаич! Здравствуйте, Хрущёв говорит. Владимир Николаич, беда у нас, помогайте. Да вот такая. Сидят у меня сейчас все наши вертолётчики. Вибрации, говорят, замучили, – рассказывал Хрущёв. – А ведь это как раз по вашей части. Да, консультация – это само собой. Но у меня мысль на перспективу появилась. Хочу в вашем ОКБ создать лабораторию исследования вибраций для испытания вертолётов и двигателей. Со стендами, чтобы можно было вертолёт целиком на раме закрепить и гонять на разных режимах. В ЦАГИ? Да можно бы и в ЦАГИ, просто хотел поближе к вам, чтобы вам же удобнее было. Хорошо, детали обсудим, постановление напишем, деньги выделим. Вертолётчиков примете? Да, созвонятся с вами. Спасибо.

   – Значит, так, товарищи, – сказал Хрущёв, положив трубку на рычаги. – Созвонитесь с товарищем Челомеем, и договоритесь о совместной работе. Он с удовольствием вам поможет, а специалист по колебаниям он отменный, кого хошь заколебает, – пошутил Хрущёв. – А Пётр Васильевич мне потом доложит результаты, – Никита Сергеевич оглянулся на Дементьева.

   Министр согласно кивнул.

   – Ну что ж, товарищи. Положение понятно, работа идёт, – подытожил Хрущёв. – Теперь о задачах на будущее. Наши нынешние вертолёты – это, товарищи, первое поколение. Со всеми присущими ему недостатками и проблемами. Теперь о том, что нам нужно. А нужен нам, товарищи, в первую очередь, противолодочный вертолёт. Поскольку Ми-4М, который у нас есть сейчас, в силу конструктивных ограничений эту задачу выполняет плохо. Фактически, чтобы вести поиск, нужно три отдельных вертолёта: один с буями, второй – с гидроакустической станцией, третий с торпедой. А вертолёт немалых размеров, три таких вертолёта одновременно на обычный корабль не посадишь. Нужен вертолёт соосной схемы, который будет три в одном – чтобы нёс и ГАС, и буи, и торпеду. И тут, само собой выходит, делать вертолёт придётся вам, Николай Ильич, – обратился он к Камову. – Поскольку соосной схемой вы занимаетесь.

   – Понял, Никита Сергеич, – подобрался Камов. – Но тут такое дело... Прежде всего нужны непротиворечивые тактико-технические требования от военных...

   – Требования сформулируем, – ответил адмирал Кузнецов.

   – Исходя из требований, можно будет определиться с двигателями. Пока, кстати, выбор двигателей невелик. И нужна опускаемая многорежимная гидроакустическая станция, – продолжил Камов. – Это уже товарища Калмыкова надо озадачить.

   Благоразумно приглашённый Хрущёвым на совещание Калмыков согласно кивнул:

   – Тоже нужны требования моряков для проектирования.

   – Вот тут, товарищи, должен кое-что дополнить, – сказал Хрущёв. – Я перед совещанием кое-что по этой проблеме почитал. Во-первых, у американцев очень скоро пойдут в серию атомные подводные лодки с баллистическими ракетами. Угроза очень серьёзная. Противолодочные задачи становятся одной из приоритетных задач флота. Лодки у американцев, судя по сообщениям разведки, будут малошумные, и шумность будет постоянно снижаться.

   – Чтобы эффективно такие лодки искать, нужно будет разворачивать в океане гидроакустическую сеть из надводных кораблей, вертолётов и гидроакустических буёв. Поэтому все они должны работать на одних и тех же частотах. Точнее, надо выбрать для них несколько частот, одинаковых для всех. Возможно, продумать вариант с использованием низких частот. (О проблемах отечественной гидроакустики подробнее http://nvo.ng.ru/armament/2014-08-22/13_gidroakustika.html) Тут уже я не специалист, но информацию, что накопали, разведка вам перешлёт, – сказал Хрущёв.

   – Тогда вот тут могут быть проблемы, – заметил Калмыков. – На земле ЭВМ можно разместить стационарно. На корабле тоже можно. А вот на вертолёт современную ЭВМ поставить не получится. Не те объёмы и грузоподъёмность, да и энергопотребление нынешней ЭВМ бортовая электросеть вертолёта не потянет.

   – Это понятно, – согласился Хрущёв. – И я это учитываю. Конечно, такая сеть появится не завтра. Сначала Николай Ильич вертолёт сделает, а вам надо гидроакустику создать. К тому времени и малогабаритные ЭВМ подтянутся.

   – Но! – Хрущёв предостерегающе поднял палец вверх. – Уже сейчас надо проектировать все гидроакустические средства, как единый комплекс. И эту мысль надо уже сейчас до всех разработчиков донести. Иначе разные разработчики опять напроектируют разные системы на разных частотах. А когда придёт время соединять их в единую сеть, ничего соединяться не будет. Я именно это имел в виду, как первый этап создания сетевой системы обнаружения.

   – А, понятно, – кивнул Калмыков. – Единые частоты – это уже сейчас реализуемо. Правда, низкие на вертолётах и буях — не получится, для них антенна большая нужна.

   – Никита Сергеич, а для берегового базирования, может быть, на базе Як-24 вертолёт ПЛО сделать? – спросил Эрлих. – За счёт его грузоподъёмности можно и топлива взять побольше, и аппаратуру более совершенную поставить?

   – Можно и на базе Як-24, или на базе перспективной машины, которую вам, Игорь Александрович, предстоит сделать, – сказал Хрущёв. – К этому чуть позже ещё вернёмся.

   – Перспективной? Гм... Хорошо, жду, – кивнул Эрлих.

   – Вам, Николай Ильич, у меня ещё одно задание. – сказал Хрущёв. – Сейчас у нас развивается производство удобрений. Первые опыты внесения удобрений и ядохимикатов с воздуха дали очень обнадёживающие результаты. Особенно хорошо, как оказалось, вести обработку садов с вертолёта. Вихрь от несущего винта закручивает распыляемое вещёство. При этом оно попадает даже на обратные стороны листьев деревьев. Но Ми-4 для такой работы великоват, немного неповоротлив, а главное – дорог в эксплуатации. Для сельского хозяйства нужен вертолётик поменьше, неприхотливый, дешёвый в постройке, с небольшой стоимостью лётного часа. И хорошо бы сделать его, как летающее шасси. Чтобы можно было на одной и той же базе делать и сельскохозяйственный опылитель, и пассажирский вертолёт, и грузовой. Подумаете над этим?

   – Конечно, Никита Сергеич! Очень интересная тема, – с энтузиазмом откликнулся Камов. – Но опять всё в двигатели упирается.

   – Такая универсальная лёгкая машинка нашему народному хозяйству очень нужна, – сказал Хрущёв. – Насчёт моторов – вот вам Александр Георгиевич Ивченко, скажите ему, какие вам моторы нужны, он сделает. Причём для такого вертолёта можно обычные поршневые моторы использовать. Они и пыли не боятся, в отличие от ТВД, значит, садиться можно будет куда хочешь. И обслуживающего персонала для них по стране достаточно, авиамехаников квалифицированных у нас после войны немало.

   – Теперь, Николай Ильич, по поводу вашего винтокрыла, – сказал Никита Сергеевич. – Вот тут я вас огорчу. Поскольку на вас и так две очень серьёзные работы сейчас повиснут, с винтокрылом придётся повременить. Точнее – не так. Винтокрыл нам понадобится. Но – немного позже, и не такой большой. У нас сейчас идёт реформа флота. Вот для морской пехоты нам понадобятся десантные вертолёты, и более скоростной аппарат по типу вашего винтокрыла. Только поменьше размером, но вместимостью примерно человек 30 и с полезной нагрузкой в кабине около 10 тонн. Обязательно с системой дозаправки в воздухе и складным крылом, для базирования на корабле. Можно сделать, чтобы крыло поворачивалось вдоль фюзеляжа, меньше места в ангаре займёт.