- Нет! - проорал он. - Нет способа. Ее нельзя вернуть. В ней не осталось ни одной тени, ни одной частички души. Это просто тело, мешок с костями. А она сейчас тысячу раз умирает и воскресает на грани. - Он снова приблизился и схватился за мои руки.
Меня оглушило. Это прикосновение и этот взгляд. Будто потерявший вдруг весь свой талант художник, разочаровавшись, стер все мои чувства и мысли, как набросок, оставив взамен пустоту.
Словно со стороны я видел, как Дакар разжимает мои сведенные судорогой руки, заставляет меня подняться на ноги, передает непонятно когда появившемуся в дверях Седрику.
- Я заберу ее в СВАМ, - бросает мне в спину ректор глухим, надломленным голосом.
- Если такова ее воля, - хриплю в ответ.
Рик отвел меня в мою комнату, даже заставил что-то проглотить, снова о чем-то спрашивал. Не помню. Не хочу его слышать. За окнами продолжает бушевать буря, вытягивая из меня силы. Мне кажется, что еще чуть-чуть и с последней каплей моей магии я растворюсь в дожде. Растаю вместе с ним под лучами утреннего солнца, уйду за Обсидианой. Это было бы правильно. Это было бы хорошо.
Так странно... ничего не чувствовать, не ощущать, для того, кто весь мир воспринимал через эмоции. Я даже видеть толком не мог. Перед глазами, словно полог прозрачный опустили, и все расплывалось. Да и для чего мне теперь видеть? Не хочу смотреть на пыльный, затхлый мир с его чудовищами и монстрами. Не могу. Без нее не могу.
Не знаю, спал я в ту ночь или так и продолжал пялиться в окно. Но что-то мешало мне и дальше так сидеть. Слуха едва-едва касались надоедливые звуки, чей-то голос, на грани сознания, на грани восприятия. Да пошли они все!
- Ран, - кто-то звал меня. Не хочу.
- Ран... должен... грызутся... Равно? - да плевать мне пусть хоть поубивают друг друга.
- Ран. ...нельзя. Диана, - ее имя заставило меня подскочить в кресле, я взревел раненным зверем и, наконец, осмысленно посмотрел в сторону говорившего. Ну конечно, кто же еще?
- Что случилось? - слова острым вороньим карканьем царапали уши.
- Они спорят с двух оборотов, - Рик твердо смотрел мне в глаза. - Решают, где ее хоронить.
- Дакар же сказал, он отвезет ее в СВАМ, - какой глупый, ненужный спор.
- Илия с ним не согласна. Они чуть ли в глаза друг другу не кидаются.
- А я здесь причем?
- Да приди ты в себя! - боль обожгла скулу. Как будто голову засунули в бочку с ледяной водой. Я поднялся. Да. Седрик прав.
- Веди меня, - друг облегченно выдохнул и направился на выход.
Феи шарахались от меня по углам, как от проклятого. Забавно. Я ведь действительно теперь проклят. Самим собой, во всех возможных мирах.
Из-за двери в кабинет Илии доносились сдавленные крики. Шипение королевы, угрозы Сибиллы и твердый голос доведенного практически до предела Дакара.
- Да что вы себе позволяете? Она моя дочь. Она должна остаться здесь!
- Она охотник, а о том, что она ваша дочь вы до некоторых пор предпочитали не вспоминать!
- Да как вы смеете?! Ее место здесь, наши традиции...
- У нас тоже есть традиции!
- Мы ее семья!
- Вы ей никто! А вот мы действительно семья.
- А чего хотела Диана? - все как по команде обернулись на мой голос. Сибилла озадаченно хмурила тонкие брови, королева закусила кончик ногтя, а Дакар словно боялся поднять взгляд.
- Мы никогда не разговаривали с ней на эту тему, - виновато начал он. - Я не знаю.
- А вы, Ваше Величество?
- Что за глупости? Конечно..., - но она оборвала себя на полуслове, стоило ей наткнуться на мой взгляд.
- Сгореть, - послышалось хриплое. - Я обернулся. Сзади нас стоял Стэр. Точнее то, что от него осталось - черное пятно, в котором лишь едва угадывалось некогда сильное большое тело леопарда.
- Сгореть? - я опустился рядом с ним на колени.
- Хотела сгореть. Чтобы без гробницы. Каменный склеп - ловушка для воспоминаний. Каменный склеп - одиночество. - Тал, не отрываясь, смотрел мне в глаза, едва подрагивая.
- А пепел?
- Волкам.
- Собирайте погребальный костер, - бросил я через плечо.
Остаток ночи я провел у нее. Всматриваясь в любимые черты, непослушными руками, перебирая волосы, целуя бесчувственные губы. Удивительно, но ее сердце еще билось, будто она давала мне время, будто понимала...
Я не хотел запоминать ее такой, но не мог отвести взгляда, не мог заставить себя уйти. Тонкие пальчики, острые скулы, хищный излом губ. Каждая черточка, каждая родинка врезалась в память, как ножом по коре дерева, как шрамы на коже. Навсегда. Моя девочка. Мой ветер под крыльями. Моя жизнь. Я понимал, что больше не поднимусь в небо. Знал, что больше ничего не почувствую. Осознавал, что больше не увижу цветов. Девочка моя. Жизнь моя. Душа моя.
За оборот до рассвета меня выгнали из ее комнаты служанки и Дакар. Она уже практически не дышала. Один удар за пять лучей. Я вышел на улицу к костру. Очень долго смотрел на сложенные аккуратными рядами бревна, на украшенный цветами саван. Она не любила цветы. Ей всегда ближе был огонь. Взмах рукой и узор на полотне меняется, превращаясь в Слезы Дня. Вот так правильно. Так бы она хотела. Я успокоил небеса, настолько насколько мог сейчас это сделать. Дождь кончился, но гром и молнии остались. Мне не удавалось полностью взять под контроль собственного демона.
Через какое-то время ко мне вышел леопард. Сел у ног и поднял морду к небу, что-то высматривая в свинцово-сером воске.
- Ты уйдешь с ней?
- Да.
- Ей бы это не понравилось, - я почему-то боялся произнести ее имя.
- Она забыла спросить,... что понравилось бы мне, - спокойно, уверенно, ответил кот, с видимым трудом сложив слова в целое предложение.
- Как хочешь, - вокруг нас стали собираться феи. Целая толпа. Рядом встала Елена и Рик. Напротив - феи, Каришат и даже Кэссиди появилась. Чуть сбоку волки и Арон. Никогда не видел у Елены такого лица. По ее щеке скатилась кровавая слеза. Вампирша быстро смахнула ее рукой и плотнее сжала челюсти.
Я забрал маленькую охотницу из рук стража и пошел к помосту. Еще чуть-чуть. Хотя бы два вдоха рядом с ней.
В черно-фиолетовом костюме, со своим оружием, забранными в косу волосами, непокорной седой прядкой, и ехидной улыбкой... Чувство будто, она вздрогнет, сделает жадный вдох и сорвется с места.
Последний раз провести по волосам, надеть на руку браслет, поцеловать губы. Стэр лег рядом, устроив голову на ее животе, и закрыл глаза. Я провел рукой вдоль его позвоночника, лишь слегка затевая черный туман, почувствовал его вдох.