– Зачем мне их жизнь, – он долго молчал, потом задумчиво сказал, как бы обращаясь к самому себе. – Ведь еще пацаны… у каждого мать… ждет…
– А твоя мать жива? – неосторожно спросил Эл и тут же пожалел, так как Дон вздрогнул, как от удара.
– Не знаю! С той поры, как она меня выгнала, я ее не видел… Не любила она меня почему-то… Вот отец… тот любил… и дед… дед больше всего… Бывало, когда мне еще четыре годика было, сажал меня с собой в машину на переднее сидение… он еще из поролона сделал мне такую подушечку, чтобы удобнее было сидеть, и мы ехали кататься. Он со мной разговаривал, как со взрослым… Ты знаешь, я ведь в четыре года уже умел читать. Давай-ка лучше спать…
Дон завернулся в лосиную шкуру и замолчал. Костер догорал. Эл подбросил в него сучьев и последовал примеру своего спутника.
ВОЗМЕЗДИЕ
Сак с удовлетворением осмотрел комнату. Минут десять тому назад он отпустил женщину, которая обычно приходила к нему убирать дом, после того как он расстался со своей очередной женой и жил один в своем особняке. На этот раз он велел ей прийти на два часа раньше и тщательно все вымыть и вычистить.
Зашел в ванную и удовлетворительно хмыкнул. Голубой импортный кафель сиял и приятно контрастировал с белой эмалью ванны. Вернулся в комнату и стал собирать на стол. Вынул пару бутылок вина, добавил к ним бутылку "Игристого", затем открыл холодильник, достал зернистую икру, крабов, копчености, нарезал последние тонкими ломтиками и довольный собой оглядел стол. Подумав немного, положил на стол коробку конфет.
К этому вечеру он готовился долго, может быть, лет десять, а то и больше. Ни одна женщина не вызывала у него такого страстного желания, которое в последнее время переросло в чувство мести. Именно мести. Он не раз представлял себе, как она будет лежать перед ним, – униженная и оскорбленная, потоптанная… именно потоптанная, думал он, и от этой мысли сладостная дрожь пошла по всему телу. Сцены, одна другой соблазнительнее в своей откровенности и мерзости, представали в его воображении. "Пусть почувствует", – теперь он ее ненавидел, пожалуй, больше самого Эла. Чувство зависти к Элу, которое он испытывал раньше, как-то за шесть лет притупилось. "Скорее всего, – думал он, – Эл погиб". Он знал о его побеге и что след его и бежавших с ним преступников затерялся в лесных дебрях. Все эти шесть лет он пытался овладеть Молли, но каждый раз терпел неудачу. За это время у него было много женщин. Значительно моложе Молли и, наверное, красивее. Но с Молли была связана его первая неудовлетворенная любовь, первые его чувства и первое отчаяние. И чем больше Молли сопротивлялась его натиску, тем больше он желал ее. Он знал, что все это пройдет и исчезнет после того, как он достигнет желаемого. Но именно этот момент и был ему нужен. Овладеть, унизить и прогнать с презрением…
Как хорошо, что ему тогда досталась эта карикатура. Он смог подсунуть ее мэру, а тут еще история с этим… как его… ага! Горчичником. Полгода назад он сунул взятку заведующему бензоколонкой, и Олга вскоре, придравшись за что-то, выгнали с работы, записав в трудовую книжку статью. После этого тот никак не мог устроиться на новую службу. Сак "принимал самое активное участие" в его трудоустройстве, поэтому был осведомлен о всех попытках Олга поступить на работу и каждый раз мешал ему это сделать. Когда Молли совсем отчаялась, так как случалось, что ей нечем было платить за квартиру, предложил устроить Олга к себе в магазин. Но Молли должна прийти к нему сегодня вечером и "обсудить" этот вопрос. Он был уверен, что она придет. В доме у Молли не было сейчас и копейки, она задолжала за три месяца за квартиру. Все, что еще можно было продать, уже продано. "Итак, сказал он себе, – вперед, Сак. Ты порядочный мерзавец, это говорил тебе еще отец. Но ты знаешь, чего хочешь, а это главное".
Молли явно запаздывала. Свидание назначено на семь, но вот уже часы пробили восемь, затем девять, а ее все не было. "Не придет", – с тоской и злостью решил Сак, но в это время прозвучал входной звонок. Сак бегом кинулся открывать многочисленные запоры. На пороге стояла Молли.
– Извини, что запоздала, Сак!
– Ничего! Важно то, что ты пришла, – радостно ответил Сак, помогая ей снять пальто.
– О! Какой стол! – радостно и удивленно воскликнула Молли, прижимая к груди руки.
– А, ерунда! Маленькая закуска! Прошу, садись сюда, – он придвинул ей кресло. Молли села, но тотчас же встала.
– Я пойду сниму сапоги. На улице дождь, а у тебя такие ковры… Не беспокойся, я сама… включи лучше музыку.
Молли вышла в прихожую, а Сак, удовлетворенно хмыкнув, стал перебирать пластинки. Затем, найдя то, что искал, поставил и включил стереопроигрыватель. Потом налил в бокалы вина и зажег свечи, потушив электричество.
Молли не жеманилась и выпила полный бокал. Сак тут же налил ей второй.
– Подожди, Сак, – улыбнулась она. – Я буду пьяной…
– Ты закусывай, – он придвинул ей тарелку с икрой.
– Я ее не ела уже лет восемь. Помнишь, ты тогда принес мне баночку на день рождения?
– Если ты захочешь, то будешь есть ее каждый день!
– Что с работой для Олга?
– Успеем об этом поговорить. Как я рад, что ты пришла!
– Я тоже рада видеть тебя, Сак. Ты всегда был настоящим другом мне и Элу.
– Забудь про Эла! Его уже нет! Есть только ты и я. Надо жить, Молли.
– Надо…
Сак подвинулся к ней ближе и положил руку на плечо. Молли не протестовала. Рука Сака поползла вверх, до обнаженной шеи. Ощущение пальцами обнаженного тела вызвало дрожь. Он нетерпеливо дотронулся до пуговицы ворота и расстегнул ее.
– Не спеши, Сак! Еще есть время, – спокойно заметила Молли. – Дай мне поесть, – засмеялась она. И отодвинься, ты мне мешаешь. Какая у тебя осетрина! – она зацепила вилкой кусочек и отправила в рот. – О! И крабы!
Пластинка кончилась и из стереофонических колонок послышалось шипение.
– Поставь еще что-нибудь, – попросила Молли.
Сак переменил пластинку и, извинившись, вышел. Зашел в ванную комнату и открыл кран. Он решил не тянуть времени. В спальне снял пиджак и остался в рубашке. Снял покрывало с кровати и откинул одеяло. Затем из тумбочки вытащил пузырек и накапал себе двадцать капель в стоящую здесь рюмку. Запил из графина водой. Снял туфли и одел тапочки. Подумав, переоделся в спортивный костюм. "Пусть пока поест", – подумал он. Потом, вспомнив, включил озонатор. Оглядев еще раз внимательно спальню, вернулся в гостиную и замер с открытым ртом. За столом, рядом с Молли, сидели двое мужчин. Один был совершенно незнаком. Грузный, широкоплечий, великолепный импортный костюм был ему явно мал в плечах. Через щеку и губу шел шрам, несколько маскирующийся усами. Второй сидел к Саку спиной. Заслышав его шаги, он встал и, повернувшись к Саку, тихо и спокойно сказал:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});