и потрясена.
— Я не понимала, что я вижу, — тихо сказала она, снова открывая глаза. — Там были Ровена и Джейкоб, у него были спущены штаны и брюки, он плакал — они были не в кабинке, а в зоне раковины. Когда он увидел меня, он побежал ко мне и сказал: “Бекка, Бекка, она сделала мне больно!”
— А что сделала Ровена?
— Ну, она просто протиснулась мимо меня, ничего не сказав. Очевидно, что в тот момент я гораздо больше беспокоилась о Джейкобе. Я сказала, что уверена в том, что Ровена не причинила ему вреда специально, но потом он рассказал мне об этом, как она стянула с него брюки и штаны и обнажила его гениталии, а потом пыталась сфотографировать…
— Как? — взорвалась Робин. — Чем я фотографировала? Мне не разрешили ни чертов телефон, ни… прости, не делай паузу, не делай паузу, — поспешно добавила она, обращаясь к Мерфи.
— И ударила его по голове, когда он не мог стоять на месте, — сказала Бекка. — И я хочу сказать, что мы очень серьезно относимся к защите детей в церкви…
— Конечно, — яростно сказала Робин, не в силах сдержать себя, — малыши, бродящие по ночам в подгузниках…
— Никогда не было случаев сексуального насилия на ферме Чепмена…
— Странные слова, — воскликнула Робин, обращаясь к экранной Бекке, — от женщины, которая говорит, что ее брат подверг ее сексуальному насилию!
Мерфи снова поставил видео на паузу.
— Ты в порядке? — мягко сказал он, положив руку на плечо Робин.
— Да… нет… ну, очевидно, что нет, — сказала Робин, вставая и проводя руками по волосам. — Это чушь, все это чушь, и она…
Она указала на экранную Бекку, которая застыла с открытым ртом, но Робин не могла найти слов, чтобы адекватно выразить свое презрение.
— Может быть, посмотрим остальное после…? — начал Мерфи.
— Нет, — сказала Робин, опускаясь на свое место, — извини, я просто чертовски зла. Мальчик, о котором она говорит, не Джейкоб! Где настоящий? Он умер? Он умирает от голода в под..?
Робин начала плакать.
— Черт, — сказал Мерфи, отодвигая стул, чтобы обнять ее. — Робин, я не должен был показывать тебе это дерьмо, я должен был просто сказать тебе, что они говорят полную чушь и тебе не о чем беспокоиться.
— Все в порядке, все в порядке, — сказала Робин, взяв себя в руки. — Я хочу посмотреть… она может сказать что-нибудь полезное… Женщина с вымышленным именем…
— Шери? — сказал Мерфи.
Робин вырвалась из его объятий.
— Она называет ее?
— Да, ближе к концу. Вот тут-то все и пошло немного…
Робин встала и направилась к своей сумке, чтобы достать блокнот и ручку.
— Шери — это та женщина, с которой мы со Страйком сегодня беседовали.
— Хорошо, — неуверенно сказал Мерфи. — Давай перемотаем вперед, посмотрим фрагмент с Шери и забудем все остальное.
— Хорошо, — сказала Робин, усаживаясь обратно с блокнотом. — Извини, — добавила она, снова вытирая глаза, — я не знаю, что со мной.
— Да, как будто ты только что сбежала из секты или что-то в этом роде.
Но Робин не могла объяснить Мерфи, каково это — слушать эту наглую ложь, прикрывающую ужасную небрежность, или сфабрикованную историю о сексуальном насилии, когда все, что она делала, — это заботилась и пыталась спасти умирающего ребенка; пропасть между тем, чем ВГЦ притворялся, и тем, чем он был на самом деле, никогда не была для нее столь очевидной. И какая-то ее часть хотела бы закричать и бросить ноутбук Мерфи через всю комнату, но вместо этого она щелкнула ручкой и приготовилась ждать.
Мерфи перемотал вперед, и они вместе смотрели, как Бекка на двойной скорости жестикулирует, качает головой и кивает.
— Слишком далеко, — пробормотал Мерфи, — она убрала волосы с лица, прежде чем…
Он перемотал назад и, наконец, нажал кнопку воспроизведения.
— …другая женщина с вымышленным именем? — спросила женщина-полицейский.
— О, — сказала Бекка, убирая с лица блестящие волосы, — да. Я упоминаю ее потому, что она была настоящим орудием божественного.
Робин почти чувствовала, как оба полицейских сопротивляются желанию посмотреть друг на друга. Мужчина-полицейский прочистил горло.
— Что вы имеете ввиду под этим?
— Шери была посланницей Благословенного Божества, посланной взять Дайю, нашего пророка, к морю. Шери рассказала мне о своей цели…
Робин начала писать в своем блокноте.
— И я ей поверила, и не ошиблась. То, что казалось неправильным, оказалось правильным, понимаете? Папа Джей подтверждает все, что я говорю, — продолжала Бекка тем же серьезным и разумным тоном, что и во время всего интервью. — Я чиста духом, а значит, понимаю, что то, что может показаться дьявольским, может быть божественным, и наоборот…
— Видишь, что я…? — начал Мерфи.
— Шшш, — настоятельно сказала Робин, прислушиваясь.
— Шери пришла, достигла своей цели, а потом ушла от нас.
— Умерла, вы имеете в виду? — спросил мужчина-офицер.
— Смерти не было, в том смысле, который имеет в виду материальный мир, употребляя это слово, — сказала Бекка, улыбаясь. — Нет, она покинула ферму. Я верю, что однажды она вернется к нам и приведет своих маленьких девочек. — Бекка слегка рассмеялась. — Я понимаю, что это звучит странно для вас, но это нормально. Папа Джей всегда говорит…
— Я лучше встречусь с честным скептиком, чем с сотней тех, кто считает, что знает Бога, но на самом деле находится в плену собственной набожности, — сказала Робин, повторяя слова вместе с Беккой.
— Я пытаюсь объяснить, — продолжала Бекка на экране, — что моя личная связь с Утонувшим пророком и мои отношения с божественным сосудом, который страдал и был непорочен, означают, что я была очень готова услышать объяснение Ровены о том, что произошло. Я бы проявила понимание и сострадание… Но она не осталась объяснять, — сказала Бекка, и ее улыбка угасла. — Она убежала, а на окраине фермы ее ждал мужчина в машине. Он подобрал ее, и они уехали. Так что трудно не подумать, что она и этот человек что-то замышляли вместе, не так ли? Надеялись ли они похитить ребенка? Пыталась ли она получить фотографии обнаженных детей, чтобы отправить их этому человеку?
— Остальное — это просто