правда, думал. Я тоже надеялся на это, хотя осознание уничтожало меня. Но потом я обнаружил, что ты спишь с собакой.
— Мы уже проходили через это… — в отчаянии начала я, но он заговорил дальше.
— Я почти потерял всякую надежду на нас, красавица, хотя я не должен был иметь ее с самого начала. Но она была, просто запрятал ее очень глубоко, отрицая, что все еще мечтаю о будущем, в котором ты будешь моей, каким бы невозможным оно ни казалось. И после того, как ты призналась мне, что ты не его, и поцеловала меня в склепе, блядь, с тех пор я больше ни о чем не думаю. Ни о чем, кроме твоих губ на моих и того, как ты притягиваешь меня ближе. Но я все равно держусь в стороне. Потому что ничего не могу тебе дать. Ничего не изменилось. Я знаю это всем сердцем. Я знаю это и все еще не могу принять. Но сегодня я узнал, каково это — когда ты умираешь у меня на руках, и ничто еще не ужасало меня так сильно. Ничто, Голубок.
— Так к чему ты клонишь? — потребовала я, огибая диван и помещая журнальный столик между нами, мое сердце колотится как сумасшедшее.
Он бросился ко мне и провел большим пальцем по моей скуле.
— Я говорю, что все испортил. И в ближайшем будущем это не удастся исправить. Но я больше не могу держаться от тебя на расстоянии.
— Ты не можешь просто так решить, что снова хочешь меня, и ожидать, что мы продолжим там, где остановились. — С моих губ сорвалось рычание, когда я толкнула его в грудь, и он снова прижался ко мне, схватив за бедра и притянув ближе.
— Я знаю, — сказал он с яростным вздохом. — Я хочу, чтобы существовало будущее, в котором смогу предложить тебе все, чего ты заслуживаешь, но его нет. Для меня такой жизни нет. Судьба закрыла для меня дверь, но какая-то часть меня все еще глупо бьется в нее, пытаясь найти путь обратно.
— Лэнс, ты такой идиот, — огрызнулась я, и его брови сошлись вместе, словно он прекрасно знает это, но я не думаю, что он понял это так, как я имела в виду. Я запустила пальцы в его волосы, наклонилась и посмотрела ему в глаза. — Ты самый лучший человек, которого я знаю, самый лучший, самый чертовски глупый, самый разочаровывающий человек, которого я знаю. Будь ты профессором, осужденным, беглецом, опозоренным властью Фейри или всем вышеперечисленным, нет такого, кем бы ты мог быть, из-за чего я бы не хотела тебя. Но я просто не могу тебе доверять.
— Ты все еще хочешь меня? — спросил он, словно это было все, что он услышал.
Я хочу ругаться, бороться и кричать, лишь бы достучаться до него, но я просто стою в ловушке взгляда человека, который завладел моим сердцем так основательно, что я уже не ощущаю, что оно принадлежит мне. Оно так и не зажило после его ухода. А теперь он просит меня сдаться на какое-то ограниченное время, и самое ужасное, что мое сердце тоже этого хочет.
Я отогнала все сомнения и страхи внутри себя по поводу нас и просто урвала один сладкий момент для себя, отдавшись этой любви и позволив ей поглотить меня, как огню. Как только я притянула его ближе, он застонал от отчаяния, и мое сердце забилось, как мощные крылья, когда его рот прижался к моему. Я понимаю, что между нами нет ничего определенного, что, возможно, этого никогда не будет, но я жажду его так долго и не в состоянии думать. Я так хочу, чтобы снова были только мы. Еще один разок.
Его язык двигался вместе с моим, и я чувствовала, как звезды сближаются где-то над нами, когда он опустил свои руки на меня, проводя ими по моей спине с нуждающимся рыком. Его пальцы провели между лопаток, и я застонала, дрожа всем телом от его твердых и требовательных прикосновений. В моем теле вспыхнул огонь Феникса, и я не смогла его сдержать, когда он обхватил мои бедра, и жар его груди прижался к моему телу.
Я не осмелилась прервать наш поцелуй, когда он приподнял меня, и я обвила ногами его талию. В периферии моего зрения вспыхнули маленькие огоньки, и его рука вскинулась, чтобы потушить их водой, прежде чем все вокруг охватит пламя. Он пронесся через всю комнату, опрокинув лампу, и прижал меня к стене, отчего вспыхнули обои. Он разорвал поцелуй и хлопнул рукой по стене, в результате чего лед хлынул вверх и в сторону от нас, покрывая всю комнату и превращая ее в мерцающую зимнюю страну чудес.
— Вот дерьмо, — вздохнула я, глядя на беспорядок, который мы устроили в доме Габриэля.
— Ты можешь сжечь дом дотла, если хочешь, красавица, я с радостью отстрою его кирпичик за кирпичиком, когда ты закончишь со мной. — Он схватил меня за подбородок, заставив посмотреть на него, и мое дыхание сбилось, когда я погрузилась в бесконечную глубину его глаз. Правда осела у меня на языке, отягощая его, как свинец. Я никогда с ним не закончу. Я слишком сильно люблю его. Каждую минуту каждого часа, вплоть до промежутков между секундами.
Это ужасная идея с множеством последствий, с которыми мне придется столкнуться завтра. Но разве не все лучшие идеи таковы?
Я обхватила его за шею, притягивая к себе, моя ладонь скользнула к его груди, ощущая яростный, отчаянный стук его сердца.
Весь мир рухнул вокруг нас, крыша над нами разлетелась вдребезги, и я с криком создала воздушный щит, когда Орион прижал меня к груди и бросился бежать. Драконье пламя пронеслось в воздухе, пересекая комнату и окружая нас, плавя мебель. Орион не замедлял бега, но жар, несущийся к нам, подсказывал мне, что он умрет, если попытается прорваться. Я сделала единственное, что могла придумать, как помешать ему, — вырвала его ноги из-под ног воздушной плетью. Он упал на землю, и мы кувырком полетели к огню, пока я не поднял воздушную стену, которая остановила нас, не дав нам влететь в огонь.
Орион достал из кармана мешочек со звездной пылью, бросил щепотку на нас, но она рассыпалась каскадом