— Знаешь, что это такое? А коли знаешь, советую припомнить остальные законы роботехники. Не допускай, чтобы тебе причинили вред. А ну, отцепись, не то манипуляторы отрежу! Учти, в наши дни безрукой жестянке нелегко найти работу.
Снова раздался скрежет, и металлические пальцы разжались. Робот стоял столбом, над макушкой курился дымок.
— Молодец, папа. В диспутах ты силен. Особенно с роботами. Ну, а теперь пойдем поищем.
Мы поискали, но ничего не нашли. Одну за другой осмотрели комнаты — пусто. Боливар заглянул во все чуланы, а я поднялся в пентхауз. Ничего. И ничего похожего на дверь, ведущую вниз. Хоть бы один винный погребок на всю хоромину.
— Робот должен знать.
— Да, если только ты ему мозги не расплавил.
Я топнул. Судя по звуку, внизу — земля.
— Мы только в одном месте не посмотрели, — сказал Боливар. — В будке у бассейна, где пульт нагревателя и фильтра.
Он не договорил, а я уже открывал дверь, ведущую к бассейну. Но в будке не было ничего, кроме обычной техники. И стояло это сооружение на монолитной плите.
— Значит, в доме, — решил я. — Уверен, мы что-то проглядели. Давай вернемся, я хочу осмотреть каждый квадратный сантиметр.
Так мы и сделали. Во всех комнатах. Отодвигали мебель, пинками отшвыривали ковры. Даже холодильник оттащить попытались. Ничего.
— Последняя комната, — заметил Боливар, заглядывая в дверной проем. В голосе сквозила тревога. — Хозяйская спальня.
Сначала мы осмотрели ванную. Вся сантехника — на своих местах, ничего не сдвинешь. В спальне — полированный паркет, между планками даже ногтю не влезть. Посреди внушительной комнаты возвышалась кровать. Я тяжело опустился на нее — давали себя знать усталость и увечья. Уронил голову на ладони. До чего же я услал…
Эге! А это еще что? Едва заметная царапинка на паркете. У ножки кровати.
— Ага! — Я упал на колени и вгляделся.
— Папа, что-нибудь не так?
— Что-нибудь так! Погляди-ка. Видишь, на полу, у ножек, царапины? Похоже, кровать отодвигали. Вот так.
Я изо всех сил толкнул ее. И ничего не произошло. Сначала.
Затем раздался металлический щелчок, и сопротивление прекратилось. Я упал ничком, а кровать легко поехала но комнате. И в считанных дюймах от собственного носа я увидел утопленную в полу ручку. Мы с сыном потянулись к ней одновременно. Победила молодость. Боливар схватил ручку, повернул, дернул на себя. Крышка люка была даже шире, чем в банке, но снабжена превосходно отрегулированными противовесами и поднялась, как перышко. Снизу в отверстие хлынул свет.
Анжелина смотрела на нас и улыбалась.
— Какая замечательная картина! — сказала она.
Глава 25
— Мы спускаемся! — крикнул я.
— Сделайте одолжение. С удовольствием бы сама к вам запрыгнула, но я в связана. Ты там не видишь кнопку или рычажок?
— Да, есть. В раме люка.
— Нажми.
Она отошла в сторону.
Я до отказа вдавил кнопку. Загудел мотор, заскрежетали шестеренки и в подвал спустилась металлическая лестница. Я оказался на ней еще до того, как она коснулась пола. В доли секунды слетел, пересек комнату и заключил свою подругу жизни в крепкие объятия.
— Я… рада тебя видеть… даже с таким лицом… Но мне бы и вздохнуть хотелось.
— Извини. — Я отстранился от нее, но удержал за плечи. — Ты как, цела?
— Вроде да, хотя еще секунду назад уцелеть не надеялась.
— А где наша Глориана?
— Вон она.
Я посмотрел, куда указывал палец Анжелины. Свинка лежала без чувств.
— Это газ, — сказала Анжелина. — Она жива?
У Глорианы были закрыты глаза, разинут рот. Я склонился над бедняжкой и погладил по иглам. Они мешали добраться до кожи, проверить, стучит ли сердце.
— Не могу сказать, — признал я свое поражение.
Анжелина порылась в сумочке, достала косметичку, подала.
Я недоуменно открыл сумочку. Сообразил не раньше, чем увидел зеркальце.
— Ну, конечно! — Я склонился над неподвижным зверем и приблизил зеркальце к пятачку. — Ничего… Нет! Погоди! Запотевает! Она жива!
Боливар тоже спустился по лестнице и теперь рылся в карманах.
— Наверное, это сонный газ. Сомневаюсь, что Кайзи доверил бы Игорю ядовитый. Вот противоядие.
Я взял у него аэрозольный баллончик и брызнул нашей любимой свинке в каждую ноздрю. Сначала ничего не происходило, затем встрепенулось веко, открылись глаза. Глориана тихонько взвизгнула и с трудом поднялась на ноги. Я почесал ей за ушами, и снова мир стал розовым.
Анжелина поцеловала Боливара в щеку.
— Как я вам рада! Не беспокойся, я вполне здорова. Но без этого железа мне будет еще лучше.
Она погремела цепью, что тянулась от оков на запястьях к толстой скобе в полу.
— Я и не заметил. Прости.
Молекуразлучник еще раз доказал, что в некоторых случаях он незаменим.
— Это идея Игоря. Когда он спустился по лестнице, Глориана занялась его лодыжками. И поработала на славу. Он удрал, потом вернулся и усыпил Глориану. И пригрозил то же самое сделать со мной, если не дам посадить себя на цепь. Поэтому я больше не смогла дотянуться до стены. — Она указала на выбоину в штукатурке, где виднелись провода. — Хотела их перерубить, надеялась устроить короткое замыкание. Может, электрики, выясняя причину аварии, нашли бы меня.
И тут я впервые оглядел узилище своей драгоценной жены. На потолке одиноко светился плафон из бронестекла.
— Никогда не выключался, — пожаловалась Анжелина, проследив за моим взглядом. — Трудновато засыпать.
Кровать, раковина с одним краном, унитаз без крышки, автокормушка. Спартанская обстановка, как в настоящей тюрьме. Мой гнев остыл, стянулся в тугой узел решимости.
— Кайзи за все это заплатит. И дорого заплатит. Не деньгами.
— Пошли отсюда, — сказала Анжелина, хватая сумочку и направляясь к лестнице. — Мне срочно надо подкрепиться и выпить чего-нибудь освежающего, и побольше. Эта машина набита обезвоженной едой. Я даже свинке брезговала ее давать.
Глориана хрюкнула, услышав эти слова, — ее словарь рос не по дням, а по часам. А затем сосредоточенно полезла по узким ступенькам. Вслед за ней и мы покинули бункер.
— День! — воскликнула Анжелина. — Какая прелесть! А теперь ты должен рассказать, что случилось в мире, пока я маялась в подвале.
Боливар сразу позвонил по телефону, и Джеймс уже подъезжал, когда мы выходили из особняка. Опять — трогательная сцена воссоединения, и вот мы наконец едем прочь.
Пока я просвещал супругу, Джеймс запарковался подальше от других авто — не к чему, чтобы меня видели дети и чтобы им потом снились кошмары. Затем мы пошли в ближайшую закусочную. К несчастью, ею оказалась «Забегаловка Макальпо». Но Анжелину это вроде бы не смутило, и под мой рассказ она лихо расправилась с «двойным доберманом». Глориана, сопя, уплетала огромную порцию жареного картофеля.
— Вот так обстоят дела. Облигации полежат в надежном месте, пока я не приеду за ними. Думаю, Кайзи еще не знает, что я сорвался с крючка. Нам больше незачем плясать под его дудку, а значит, пора строить планы на будущее.
— Согласна. При условии, что в эти планы войдет изощренная месть с причинением телесных увечий одному наглому аферисту и его придурковатому помощнику.
— Помощник отпадает, вернее, уже отпал. Джеймс отвез Игоря в больницу, этот паршивец при виде моей физиономии схлопотал инфаркт. Должно быть, принял меня за ходячего покойника. Кстати, как он там? — обратился я к Джеймсу.
Тот пожал плечами.
— Когда я уходил, его везли на операцию. Доктор сказал, что Игорь силен и молод, возможно, выкарабкается. Но вряд ли в ближайшие дни доставит нам проблемы. Между прочим, в больнице я прихватил газеты. Смотрите, на первых полосах — сообщения о таинственном пожаре. И полиция все еще расследует диверсию в Шварцлегене.
Мы отправили Джеймса за едой, а сами прочли новости. И не сосчитать, сколько раз мы пропускали регулярные трапезы. Насытившись, задумались о будущем.
— У меня великолепное предложение, — сказал Джеймс, слизывая с пальцев сок песбургера и стараясь не лаять. — Папа, твое лицо сейчас даже без шрама красивым не назовешь. Синева с чернотой вперемешку. А мама, похоже, устала еще больше, пока сидела в подвале и не ведала, что творится в мире. Советую вам отправиться на Элизиум, планету вечного праздника, а мы с Боливаром закончим дела здесь.
— Поддерживаю, — оторвался от газеты Боливар.
— Приятно это слышать, — сказала Анжелина. — Да, мы полетим на Элизиум, по сначала я должна кое-что сделать.
— И я. В частности, надо забрать эти проклятые облигации.
— Нет, — твердо заявила Анжелина. — Мы больше не расстанемся. Облигации не стоят риска. Женская интуиция подсказывает, что мы должны махнуть на них рукой и улететь. Конечно, после того как…