— Знаешь, как бывает: подцепишь словечко здесь, словечко там… Я таким манером затвердил немало старинных изречений. — Мэт сказал «немало», чтобы подстраховаться, ибо не был уверен, что снова не даст промашки.
— Меня зовут Джасин Натаэль, — представился менестрель. Он не размахивал плащом, как Том Меррилин, и, пожалуй, больше походил на плотника или колесных дел мастера, чем на странствующего певца и сказителя. — Не возражаешь, если я составлю тебе компанию?
Мэт кивком указал на место рядом с собой, и менестрель уселся, подвернув под себя край плаща. Похоже, вид Джиндо и Шайдо, сновавших между фургонами с копьями и щитами в руках, просто зачаровывал его.
— Айильцы, — пробормотал менестрель, — надо же, я представлял их совсем иначе. Даже поверить трудно, что я среди них.
— Я провел с ними уже не одну неделю, — промолвил Мэт, — но мне тоже с трудом в это верится. Больно уж странный народ. Могу дать добрый совет: ежели тебе предложат сыграть в «Поцелуй Девы», откажись. Только вежливо.
Натаэль пытливо посмотрел на Мэта:
— Как я понимаю, твоя жизнь полна удивительных приключений.
— Что ты имеешь в виду? — осторожно поинтересовался юноша.
— Уж не считаешь ли ты, что это секрет? Люди не слепы. Мало кому случается путешествовать в такой компании. С Айз Седай по имени Морейн Дамодред, да еще и с Рандом ал’Тором. А ведь он — Возрожденный Дракон, Тот-Кто-Приходит-с-Рассветом. Кто знает, сколько пророчеств суждено ему исполнить. Его никак не назовешь заурядным спутником.
Конечно, это айильцы все разболтали, подумал Мэт. Ничего удивительного в этом не было, но Мэта несколько тревожило то, что этот незнакомец как ни в чем не бывало толкует о Ранде.
— Спутник как спутник. Если находишь его интересным, иди поговори с ним. Мне-то зачем напоминать, кто он таков?
— Возможно, мы еще вспомним о нем. В другой раз. А сейчас я хотел бы поговорить о тебе. Как я понимаю, ты побывал в Руидине. Побывал там, куда три тысячи лет не допускали никого, кроме айильцев. Это оттуда? — Он протянул было руку к лежавшему у Мэта на коленях копью, но тот слегка отстранился, и менестрель опустил руку. — Ладно, ладно… Расскажи-ка мне, что ты там видел.
— Зачем?
— Я же менестрель, Мэтрим! — В голосе Натаэля послышались нотки раздражения — видно, из-за того, что приходилось растолковывать очевидное. Как бы в подтверждение своих слов он приподнял краешек пестрого плаща. — Ты видел то, чего не видел ни один человек, кроме горстки айильцев. Только подумай, какие сказания смогу я сложить на основе твоих рассказов. Хочешь, я воспою тебя как героя?
Мэт хмыкнул:
— Вот уж нет. Не хочу я быть никаким паршивым героем.
Однако причин отмалчиваться у него не было. Пусть Эмис и ей подобные твердят, что рассказывать о Руидине никому нельзя, его это не касается. Он ведь не айилец. А заручиться расположением менестреля вовсе не лишнее. Этот малый — свой человек среди торговцев и при случае может замолвить словечко.
Мэт рассказал о произошедшем с того момента, как он достиг стены тумана, до того, как вернулся обратно, однако кое-что намеренно опустил. О тер’ангриале в виде дверной рамы Мэт никому рассказывать не собирался, а про сгущавшуюся в чудовищ пыль предпочитал поскорее забыть. С этого менестреля вполне хватит невиданного города, огромных дворцов и Авендесоры.
Рассказ о Древе Жизни не слишком заинтересовал Натаэля, но все остальное он выслушал более чем внимательно, не раз просил Мэта повторить то или иное место и выспрашивал подробности. Его занимало, что чувствует человек, преодолевший туманную завесу, сколько на это требуется времени, а также все, до мельчайших деталей, относящееся к площади в центре города. Правда, об этом Мэт говорил неохотно, опасаясь ненароком проговориться о тер’ангриале. Кто знает, куда может завести такая обмолвка. Однако он выпил весь теплый эль до капельки и продолжал говорить, пока в горле не пересохло.
Самому Мэту этот рассказ казался довольно скучным — получалось, будто он просто спустился туда, подождал Ранда и вернулся. Но Натаэль знай выпытывал и выпытывал. Этим он напоминал Тома — тот тоже, бывало, не успокоится, пока не вызнает все, что ему нужно.
— Так вот чем ты занимаешься!
Мэт подскочил от неожиданности. В голосе Кейлли слышалась скрытая под медоточивыми нотками суровость. Эта женщина определенно его раздражала, а сейчас вид у нее был такой, словно она готова печенку у Мэта выгрызть, да и у менестреля заодно.
Натаэль поднялся с места:
— Этот молодой человек рассказывал мне удивительные вещи о Руидине. Ты и представить себе не можешь…
— Мы здесь не ради Руидина! — резко оборвала она.
— Да говорю же тебе…
— Нечего мне говорить…
— А ты мне рот не затыкай…
Не обращая внимания на Мэта, они зашагали вдоль линии повозок, продолжая спорить и яростно жестикулируя. Впрочем, прежде чем Натаэль поднялся в фургон, он, похоже, сдался. Менестрель больше не размахивал руками, и вид у него был удрученный.
Мэт поежился. Как можно оставаться наедине с такой женщиной? Все одно что с медведем, у которого вдобавок и зуб болит. То ли дело Изендре. Такое лицо, губки, а уж походка… Вот бы оторвать ее от Кадира. Уж ей бы Мэт рассказал увлекательную историю о бесстрашном юном герое Мэтриме Коутоне, крошившем возникавших из пыли чудищ ростом, скажем… футов в десять. Уж ей-то он выложил бы, а то и присочинил самые интересные подробности. Неужто юный герой не стоит старого торговца? Пожалуй, здесь есть о чем поразмыслить.
Солнце соскользнуло за горизонт, и между палатками растеклись желтые лужицы света — крохотные костерки, сложенные из колючих веток. Лагерь наполнился дразнящими запахами — жарили козлятину с сушеными перцами. Ночи в Пустыне были на удивление холодны, будто солнце, покидая небосвод, забирало с собой все тепло. Мэт никак не думал, что ему придется пожалеть об оставленном в Твердыне добротном плаще. Может, что-нибудь подобное найдется у этих торговцев? Или, на худой конец, Натаэль согласится сыграть в кости на свой.
Ужинал Мэт возле костра Руарка, вместе с Гейрном и Рандом. И, само собой, с Авиендой. Натаэль, Кейлли и Изендре сидели там же, сгрудившись вокруг крючконосого торговца. Скорее всего, подумал Мэт, отбить ее у этого купчины будет труднее, чем представлялось. А может, и легче. Хоть она и виснет на этом малом, но смотрит только на Ранда, да так, будто уже прибрала его к рукам. Но ни сам Ранд, ни Кадир, казалось, этого не замечали. Торговец тоже почти не сводил глаз с Ранда, так же как и приметившая томный взгляд Изендре Авиенда.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});